В ЗАЩИТУ ДЕТЕЙ от домашнего насилия

Америка

Это случилось уже давно. В один из злополучных вечеров 1999 года бывший бойфренд Шарлин Николсон, придя к ней домой, начал ее избивать в присутствии её детей. Она попала в госпиталь с тяжелыми увечьями и пока она там находилась, сотрудники Administration for Children’s Service (ACS) Нью-Йорка забрали ее детей, а саму Шарлин обвинили «в соучастии в домашнем насилии».
Николсон вместе с другими женщинами, оказавшимися в таком же положении, подали в суд иск на городскую систему защиты детей, требуя более внимательного подхода к определению, кто является жертвой домашнего насилия.
Была пересмотрена вся система подготовки сотрудников ACS для работы, связанной с домашним насилием, увеличены кадры и финансирование. Теперь от сотрудников требуется уделять больше внимания жертвам насилия, учитывать их желания, обстановку в доме, оказывать необходимую помощь. Детей продолжают забирать у подобных родителей, но это стало происходить значительно реже.
Проведённые исследования доказали очевидное: во время драк в присутствии детей психика последних в большинстве случаев страдает, и они становятся жертвами насилия, даже если никакого физического вреда им не наносится. Это утверждают и эксперты из US Advisory Board on Child Abuse.
Почти от половины мужчин, избивающих женщин, побои достаются и детям. Да и избитые женщины часто вымещают свои обиды на детях. У последних куда больше шансов приобрести психические заболевания, отклонения в поведении, впасть в депрессию, чем у детей из благополучных семей. Подобные дети чаще проявляют склонность к самоубийству, употреблению наркотиков и алкоголя, к проституции и совершению преступлений на сексуальной почве.
Именно об этом пишет в журнале Represent Джон Принс, которому сейчас 21 год. Он вспоминает, сколько горечи испытал видя, как избивают его мать. «Я до сих пор испытываю страх перед появлением насильника и постоянно проверяю замки на дверях и окнах моего дома. Иногда я плачу во сне и просыпаюсь в уверенности, что никогда не смогу воспринимать слова «I am sorry» без ощущения злобы к тому, кто их произносит с издевкой».
Так что, если издевательства в семье становятся нормой, а у детей появляется риск получить психические и физические травмы, их из подобных семей забирают. Так же поступают, если матери отказываются от предлагаемой сотрудниками ACS помощи. Это означает, что они (матери) фактически отказываются защищать своих детей от насилия.
Часто бывает, что дети отказываются покидать семью, даже если находиться там невыносимо. Расставание с матерью для них большая травма, чем само насилие. В таких случаях служба ACS детей не забирает.
В том же журнале Represent героиня одного из очерков о домашнем насилии признается: «Мать – это главный человек в моей жизни, ей нужно помочь расстаться с отцом, а не со мной. Я ей нужна. Если меня забрать от нее, то большего несчастья для меня нет».
Сейчас политика ACS строится таким образом, что ее сотрудники  уделяют большое внимание конкретным деталям произошедшего насилия, свидетелями которого являются дети. Они (сотрудники) стали более тесно сотрудничать с адвокатами и жертвами насилия - вплоть до того, что лично директор ACS Джон Матинли встречается с пострадавшими, чтобы использовать их опыт в работе своего учреждения. В консультативный совет ACS включены члены правозащитной организации , стоящей на страже интересов подвергаемых насилию матерей.
Именно с участием членов этой организации разработана методика выявления фальшивых заявлений о насилии, которые часто имеют место и наносят большой вред работе и семьям.
Все принятые меры позволили наконец покончить с формальным подходом к расследованию фактов домашнего насилия и перейти к системе более глубокого изучения каждого конкретного случая, что в результате привело к тому, что дети перестали испытывать тяжелые душевные травмы и получили большую защиту от государства.