Несколько слов в комариных носах

В мире

В будущем году в ряде федеральных земель Германии пройдут выборы в местные парламенты (Ландтаги). Кроме традиционных партий – христианско-демократической, социал-демократической, либерально-демократической, «зелёных», а кое-где и Левой партии, - в депутаты будут баллотироваться и кандидаты от неонацистской Национал-демократической партии Германии (НДПГ). Само по себе это явление для страны уже не из ряда вон выходящих: неонацисты не первый год и так заседают в Ландтагах Саксонии и Мекленбурга - Передней Померании. Но теперь есть все основания полагать, что свой ареал последыши фашизма могут расширить и за счёт Нижней Саксонии.
Ситуация сложилась совершенно парадоксальная. С одной стороны, все понимают, что легальное функционирование неонацистской партии в стране с недавним «коричневым» прошлым, мягко говоря - нонсенс. С другой – запретить НДПГ как-то всё не получается. Была в 2003 году предпринята такая попытка: Федеральное правительство в лице МВД направило в Конституционный суд соответствующее заявление, поддержанное обеими палатами германского парламента (Бундестагом и Бундесратом), присовокупив к нему несколько томов материалов, изобличающих, по мнению заявителей, НДПГ в антиконституционной деятельности. Но при проверке этих доказательств в суде выяснилось, что все они построены на показаниях внедрённой в партию агентуры Ведомства по защите Конституции (контрразведки). Большого скандала удалось избежать лишь потому, что до вынесения оправдательного вердикта процесс не дошел – дело удалось забрать на доследование. Но поскольку длится оно вот уже четыре года, вывод напрашивается однозначный: весомых доказательств противоправности деятельности неонацистов у МВД, в чьём подчинении находится контрразведка, как не было, так и нет.
А тем временем НДПГ проводит официально разрешённые демонстрации и собрания, скупает недвижимость, где размещает свои молодёжные учебные центры, распространяет агитационные материалы, в т.ч. и размещая их на опять-таки официально разрешённых стендах в многолюдных местах – т.е. пользуется всеми благами демократии, включая получение миллионных дотаций из федерального бюджета. Всё это многократно описывалось в немецких СМИ, вызывало бурные протесты общественности, но воз и ныне там, а политики земельного и федерального уровней на всё это отвечают одно: чтобы не потерпеть фиаско вторично, нужно собрать свидетельства антиконституционности неонацистов настолько убедительные, чтобы не то что суд, но и комар носа не подточил.
Но пока они «подтачивают» доказательственную базу под комариный нос, неонацисты идут во власть, причем не тихой сапой, а сопровождая своё шествие громогласными заявлениями. Последнее (к сожалению, только по времени) такое заявление сделал в конце октября кандидат в депутаты Ландтага Нижней Саксонии от НДПГ 39-летний публицист и историк Андреас Молау – член федерального правления партии, где он отвечает за политику в области образования, и зам. председателя земельной парторганизации. Суть его выступления сводилась к тому, что хватит, мол, уже таскать школьников к мемориалам жертв нацизма, хватит уже талдычить о событиях более чем 60-летней давности и делать культ из понятия «искупление». Призыв этот прозвучал за два дня до церемонии открытия нового Центра документации и мемориального музея на территории бывшего концлагеря «Берген-Бельзен».
В воскресенье, 28 октября, в присутствии около тысячи гостей, сто из которых –бывшие узники концлагеря из Венгрии, Израиля, Нидерландов, Польши, России, США и Франции, состоялась церемония открытия Центра. С речами выступили премьер-министр Нижней Саксонии Кристиан Вульф, уполномоченный Федерального правительства по делам культуры Бернд Нойман и генеральный секретарь Центрального совета евреев Германии Штефан Крамер. Звучали все приличествующие случаю слова, но в своем выступлении Крамер, к явному неудовольствию кое-кого из политиков, достаточно резко отозвался по поводу пассивности властей в отношении неонацистской партии.
Уже в понедельник, 29 октября, в СМИ и ряд общественных организаций Нижней Саксонии электронной почтой поступило заявление президента Ландтага Юргена Ганзойера с призывом ко всем демократическим силам объединиться для проведения широкомасштабной кампании за запрет НДПГ. Заодно он просил правоохранительные органы проверить, не содержится ли в словах Молау признаков состава преступления (полагаю, что перед тем, как раскрыть рот, Молау раз сто проконсультировался со своими юристами, которые, судя по всему, весьма как поднаторели в «утирании носа» прокуратуре). В течение последующих дней г-н Ганзойер комментировал собственное заявление в интервью, которые щедро раздавал журналистам. Вопросы, равно как и ответы, были однотипными. Вот, к примеру, фрагмент его беседы, текст которой опубликовало интернет-издание Hessen-Niedersachsen online:
- Нарушают ли высказывания лидеров НДПГ границы допустимого в демократическом обществе?  - спрашивают главу депутатского корпуса, на что следует ответ:
- Конституция не может быть инструментом защиты тех, кто хочет её упразднить.  
- Значит, антиконституционность НДПГ не вызывает у вас сомнений?
- В этом едины все демократические партии.
- Но ведь член вашей же  партии (ХДС), министр внутренних дел Нижней Саксонии Уве Шюнеманн против возобновления процесса по запрету НДПГ?
- Шюнеманн и я едины в отрицательной оценке НДПГ. Но я хорошо понимаю его сомнения в результативности такого процесса сейчас. (Чтобы было понятно, что имеется в виду: Шюнеманн, как и большинство немецких политиков, считает, что запрет НДПГ проблемы не только не решит, но и загонит ее вглубь, т.к. неонацисты будут действовать подпольно, а это существенно затруднит наблюдение за ней Ведомством по защите Конституции. Следуя этой логике, невольно придешь к мысли о том, что 4-летняя волокита с процессом по запрету неонацистской партии вызвана соображениями удобства работы контрразведки.)
Славно, конечно, что своего министра президент Ландтага понимает. Но что же нового поведал он миру? Ведь всё им сказанное уже десятки раз на разные лады перепевалось в нижнесаксонских СМИ, и не только в них одних. А вот что нового: на вопрос - почему именно сейчас он так остро реагирует на сказанное Молау? – г-н Ганзойер ответил: «Меня возмутило, что его заявление прозвучало, когда в Берген-Бельзене собрались немногие из оставшихся в живых бывших узников ряда стран. Мне стало ясно, что за границей не поймут, почему в Германии, с одной стороны, открывают новые мемориалы, а с другой - свободно действует партия, которая издевается над памятью жертв нацизма». Вот и весь сказ.
Впрочем, не весь. Ещё нынешним летом, после того как депутаты Ландтага от фракций СДПГ и «зелёных» обвинили Ганзойера в том, что свой официальный визит в Китай он превратил в турпоездку за государственный счёт, 63-летний политик объявил, что впредь в депутаты баллотироваться не станет и после январских (2008 года) выборов уйдёт на пенсию. И вот за два месяца до им же объявленного «дня Ч» он делает громкое заявление, которое вряд ли будет иметь какие-то реальные последствия. Зачем? Ну, может, затем, чтобы сохраниться в людской памяти не как любитель попутешествовать на дармовщинку, а как борец с неонацизмом?..
В отличие от призывов Молау, растиражированных чуть ли не всеми СМИ страны, речь Штефана Крамера освещалась куда как сдержанней. Во всяком случае, я, просмотрев с десяток общегерманских и нижнесаксонских изданий, опубликовавших репортажи о церемонии в Берген-Бельзене, не нашёл в них даже намёка на ту часть его выступления, где он упрекал власти в пассивности. Зато наткнулся на любопытную заметку в газете Hamburger Abendblatt, где сообщалось ещё об одной дате, связанной с концлагерем «Берген-Бельзен»: 17 ноября 1945 года заседавший в городе Люнебурге военный трибунал британской оккупационной зоны Германии огласил первый приговор в отношении эсэсовского персонала «Берген-Бельзена». Из 44 подсудимых 14 были оправданы, 18 приговорены к различным (от 1 года до 15 лет) срокам лишения свободы, 1 - к пожизненному заключению, а  11 (8 мужчин и 3 женщины) - к смертной казни через повешение. В их числе  были комендант лагеря Йозеф Крамер, лагерный врач Фриц Кляйн  и три надзирательницы  – 22-летняя Ирма Грезе, 52-летняя Йоханна Борманн и 26-летняя Элизабет Фолькенрат. Все они до «Берген-Бельзена» прошли «школу» лагерей смерти «Равенсбрюк» и «Аушвитц-Биркенау».
«На счету каждого из них горы трупов замученных узников, они являют собой олицетворение зла», - особо отметил трибунал в приговоре. «Когда его зачитывали, на лицах Крамера и Кляйна не дрогнул ни один мускул. С Борманн и Фолькенрат случился обморок, но по Грезе – этой воплощённой жестокости – было видно, что она не раскаивается ни в чём», - писала в те дни газета «Hannoverschen Kurier». Утром 13 декабря того же года в тюрьме Гамельна смертный приговор осужденным привел в исполнение государственный палач Великобритании Альберт Пирпойнт.
Но и сегодня ещё живы те, кто о процессе 1945 года отзывается с неудовольствием. Упомянутая Hamburger Abendblatt приводит слова 83-летнего люнебуржца Вальтера Зандера: «У трибунала имелось сильное предубеждение к подсудимым, с ними обращались с безразличным невежеством, и процесс воспринимался как акт возмездия».
Думаю, что комментировать здесь нечего. Интересно лишь одно: не делится ли этот дедушка своими воспоминаниями с бритоголовыми молодчиками из НДПГ? Ведь в Германии не секрет, что неонацисты приглашают на свои слёты ветеранов Второй мировой войны, причем, что тоже общеизвестно, отнюдь не тех, кто сражался на стороне антигитлеровской коалиции. Но такие «вечера воспоминаний» у нас тоже не расцениваются как проявление антиконституционности.
 Германия