Боливарская винтовка Драгунова

В мире

На днях президент Венесуэлы Уго Чавес заявил о том, что он планирует закупить в России пять тысяч снайперских винтовок системы Драгунова. Для небольшой венесуэльской армии это настолько несообразное количество, что поневоле возникает вопрос: что Чавес собирается с ними делать? Особенно, если учесть, что совсем недавно Россия продала Венесуэле сто тысяч автоматов Калашникова. Если даже чеховское ружье стреляет в третьем акте пьесы, чего ждать от такого количества оружия?
Бывают в истории целых регионов периоды, когда всё, казалось бы, идет хорошо. Между государствами возникает взаимопонимание. Спорные вопросы разрешаются путем консультаций и переговоров. Всё это заканчивается в тот момент, когда на арене появляется очередной возмутитель спокойствия, считающий, что все не так, и все надо делать по-другому. В Латинской Америке этот момент наступил в самом конце прошлого века, когда венесуэльский военнослужащий по имени Уго Чавес возглавил переворот против очередного непопулярного в этой стране президента. С тех пор и по сей день в Венесуэле происходит перманентная революция.
О достижении конечной её цели, построения социализма двадцать первого века, говорить пока ещё рано, но и список того, что уже сделано, впечатляет. Само собой разумеется, изменено название страны, теперь в нем есть имя Боливара. Изменены также государственный герб и флаг. Законодательно введено право президента руководить отраслями экономики путем издания указов. Президент стал несменяемым. Отменены вступительные экзамены в высшие учёбные заведения. В рамках борьбы с глобализмом операционная система Windows заменена на Linux.
Меры, конечно, революционные. Но почти всё это уже было, Уго Чавес просто творчески использует наработки гигантов, на плечах которых он стоит. Но и в его собственных находках есть уже проблески гениальности: «для более справедливого распределения в Венесуэле солнечного света» он предложил перевести часы, причем не на час, как это делается в некоторых других странах, а ровно на тридцать минут. Причем, народу сообщили, что это не последнее нововведение, которое позволит «еще более эффективно распоряжаться временем».
Граблей, по-видимому, хватает на всех, и тот, кто этого захочет, обязательно найдет возможность на них наступить. Особенно богата такими эксцессами история Латинской Америки. Даже в том случае, если отбросить давно уже ставшие анекдотическими герильи и хунты, без которых не обходилась ни одна из уважающих себя стран этого пылкого региона, можно насчитать достаточно много деятелей, совершавших перевороты под знаменами зашиты интересов бедных. Как известно, удавшийся переворот это уже революция, а если немного пофантазировать, то вместе с определением «боливарианская» очень красиво выглядит эпитет «социалистическая». Тем более, что Уго Чавес считает своим учителем кубинского вождя Фиделя Кастро.
Венесуэла, однако, не курортно-сахарная Куба. Венесуэла занимает шестое место в мире по запасам нефти, является одним из основателей ОПЕК, и Чавес считает это достаточным для того, чтобы проводить политику, почти не учитывающую существования других стран, кроме Кубы, Никарагуа, Боливии и Эквадора. «Почти» - потому что надо кому-то продавать нефть, и надо у кого-то покупать оружие. И, если искать покупателей на нефть не приходится, то, после того, как Чавес испортил отношения с США, ему пришлось искать продавцов оружия в других частях света.
Зачем Чавесу горы оружия?
Чавес осуществляет боливарианскую социалистическую революцию. Согласно марксистской теории, любая революция должна вызывать соответствующую реакцию. И Чавес ждёт реакции от Соединенных Штатов. Он торопится, он называет американского президента дьяволом, он не думает, что с американцами можно договориться, он заранее убедил себя в том, что на него обязательно нападут. Он провоцирует?
Взять те же снайперские винтовки. Необходимость такого количества не самого массового вида стрелкового оружия меня поразила.
Всё, однако, стало ясным, когда в одном из материалов, размещенных в сети, я нашел описание того, каким видит Уго Чавес свой народ. Он видит его вооруженным и готовым встретить врага партизанской войной. В дополнение к регулярной армии Чавес предполагает подготовить не менее миллиона партизан для отражения, как он говорит, возможного нападения со стороны США. Вот теперь всё стало на свои места.
Если мне скажут, что один человек может изменить к лучшему жизнь целой страны, я, извините, не поверю. Нет, я вполне допускаю, что, обладая, в силу тех или иных причин абсолютной властью, некто может на время вызвать энтузиазм масс и даже поддержку со стороны этих масс, осуществляя ряд популистских мер. Но, как показывает история (и исключения из этого правила нет), эти меры вызывают необратимые процессы в функционировании экономики подопытной страны, что, в конечном итоге приводит к результату, прямо противоположному целям, заявленным реформатором в начале его деятельности.
Само появление на политической арене того или иного государства подобного персонажа говорит о незрелости общества, о его неготовности разрешать противоречия в конструктивном ключе. В самом деле, после провала всех социалистических экспериментов, семьдесят семь процентов венесуэльцев склонно верить разговорам о том, что «следует учесть ошибки опыта построения социализма в Восточной Европе и искать пути к гуманистическому и демократическому социализму». Что «капитализм разрушает общество», поскольку «дает свободу только власть имущим, а народы обрекает на рабство». И этот народ Чавес собирается вооружить.
В мире уже есть места, где возбужденным пламенными речами людям розданы сотни тысяч автоматов. Это Эфиопия, Сомали, Чад, Ирак, Афганистан, сектор Газы и Иудея с Самарией. Если раздача оружия протизводится лишь для сокращения населения и разрушения экономики в этих местах, то лучшего способа не найти. И все уверения Чавеса, в том, что оружие в его стране служит для защиты от империалистов, не внушают мне доверия, ведь ни один лидер еще не заявлял о желании приобрести оружие с целью убийства людей.
Ах, как хотелось бы верить, что и в Венесуэле с таким замечательным президентом, и в тех странах, которым Венесуэла помогает, вскоре забудутся горе и болезни, что сырьевые ресурсы там отныне будут служить всем людям. Но так, к сожалению, не бывает. Оружие создается для того, чтобы стрелять. Если оно в первом действии висит на стене, в третьем оно выстрелит. И, как правило, оно стреляет не в воздух.
Даже в том случае, если Чавесом движет чистейшей воды альтруизм, и он искренно собирается осчастливит свой народ, где гарантия того, что среди его соратников не окажется обиженных им? И они не захотят отомстить? Сто тысяч автоматов и пять тысяч снайперских винтовок, это вам не флакон с ядом и не кинжал. Здесь таятся такие широкие возможности, что дух захватывает.
И еще одно меня настораживает. Как только в какой-нибудь стране начинаются разговоры о социализме на государственном уровне, это мгновенно привлекает левых со всего мира. Приведенный ниже фрагмент я обнаружил на российском сайте left.ru.
«Сегодня мир с надеждой смотрит на то, как социализм, пошатываясь, но не сдаваясь, поднимается из своего исторического нокдауна на латиноамериканской периферии глобального империализма, не обращая внимания на то, что жуликоватый рефери не потрудился выждать время и сразу же поднял вверх руку его исторического противника. Разве можно сейчас представить себе этот подъем без революционного боливарианизма, идеологии радикальной демократии и слома искусственных перегородок между государствами вновь пылающего континента? И разве не нужно нам осознавать, что и у нас есть свои Боливары, способные вдохновить на борьбу за новое, справедливое общество»?
Искушенный читатель отметит в этом отрывке лишь натужную эклектику, но возбужденный ум борца за свободу найдет здесь призыв к слому перегородок между государствами, а уж какой континент он предпочтёт считать пылающим, одному Богу известно. Мы помним и кубинских солдат в Анголе и Мозамбике, и российских волонтёров в Югославии и Приднестровье. Про Кавказ и говорить нечего.
Не надо думать, что я выступаю против прогресса. Пример многих латиноамериканских стран, прежде нестабильных, показывает, что всегда есть возможность сойти с порочного круга экстремизма. Но для этого народ должен перестать верить тем, кто обещает всё и сразу.
«Больше я ничего не скажу. На сегодня довольно».