Ника Турбина К пятилетию со дня гибели...

«Я родилась – уже раненой...»
17 декабря 1974 года в небольшой ялтинской квартире на улице Садовой родилась Ника Турбина. Ей было 4 года, когда впервые появился этот голос... Он приходил к ней по ночам и не давал покоя. Он диктовал ей сточки совсем недетских,  мощных, убедительных стихов. Он приучил ее к тому неповторимому ритму, который чуть позже 9-летняя девочка воспроизводила со сцены – уверенно, четко, без тени волнения, выразительностью своей и абсолютным несочетанием с совсем еще юной внешностью сводя с ума многотысячную публику. Она была совсем крохой (ну что эти детские 4-5-6 лет?), но ее характер уже тогда был железный – она буквально заставляла маму или бабушку садиться у кровати и записывать в блокнот под диктовку... Нику словно прорывало, она зачитывала без остановки, без единой запинки или паузы, доводя себя до исступления. Блокноты множились и пухли, девочка подрастала, начала записывать и зарисовывать сама, а близкие ужасались и боялись за нее – уж больно трагичными получались Никины стихи, словно раскаленное железо, и уж больно много было этих стихов...
В конце зимы 1983 года бабушка Ники, Людмила Карпова, узнав, что в гостинице Ялта остановился Юлиан Семенов, решилась на вполне понятный шаг – отыскала его и буквально заставила прочесть несколько листков из блокнота. Когда Семенов узнал, что автору всего 9 лет, был потрясен: «Это гениально, просто гениально!...»
Уже месяц спустя по его настоятельному требованию в дом Турбинных приехал корреспондент из «Комсомолки», а 6 марта о необыкновенной девочке вышла первая статья... На счастье, или на беду, но с этого дня слава Ники Турбиной стала раздуваться так же стремительно, как и ее блокноты...

Дядя Женя
После выхода статьи последовало приглашение в московский Дом литераторов, где с подачи Семенова состоялись первые публичные чтения стихов и знакомство с Евгением Евтушенко, ставшее роковым. Маститый поэт буквально схватил Никушу за руку и так же, как паровоз тащит за собой вагоны, повлек ошеломленную девчушку на поэтический Олимп. Дуэт «Евтушенко-Турбина» с триумфом зазвучал по все стране. «Величайшее чудо, ребенок-поэт!», - представлял он Нику со сцены. И, по сути дела, он вел себя как талантливый и дальновидный продюсер, отличный PR-менеджер и незаурядный импресарио – начиная с конца 1984 года имя Ники Турбиной не сходило с газетных полос, о ней снимали фильмы и радиопередачи, вышел ее первый сборник стихов «Черновик», фирма «Мелодия» записала пластинки с уникальным голосом совсем юного поэта... Эта неподражаемая манера чтения в сочетании с милым, трогательным личиком маленькой девочки буквально околдовывала публику. Начались зарубежные поездки. Нике рукоплескали в США, Италии. И наконец наступил апогей славы Турбиной: на венецианском фестивале «Земля и поэты» Нике присудили главную премию - «Золотого льва»! Именно к этому так мучительно подгонял свою подопечную Евтушенко. Он гордился ею, но еще больше - собой... До Турбиной «Льва» русскому поэту вручали лишь однажды – этим поэтом была Анна Ахматова, и на тот момент ей уже исполнилось 60... А тут девочка 12 лет! Настоящая сенсация... И рядом – на каждом выступлении, на каждом снимке – улыбающийся Евтушенко...
Ника боготворила своего кумира. А психологи уже тогда предупреждали его – столь стремительный громкий успех способен сломать жизнь не то что ребенка, а даже взрослого, опытного человека, призывали его по возможности ограничить никины выступления и избавить ее от утомительных интервью... Но все предостережения врачей тонули в громе аплодисментов. Поползли слухи о том, что Евтушенко якобы отец талантливой поэтессы. Это была  несусветная чушь, распространяемая целой стаей газетных “уток”. Девочке было 12 лет, она почти прекратила учебу в школе и невольно уже начала сталкиваться с первой и основной бедой всех детей-вундеркиндов – своего рода подростковым кризисом...
Ведь ни для кого не секрет, что большинство детей, по-настоящему одаренных в раннем возрасте и столкнувшихся со славой и обожанием публики, после 12-15 лет гаснут, да так стремительно, что для многих из них этот период становится очень серьезным испытанием. Схема довольно проста: одаренный малыш вызывает восторг и удивление, толпа с распростертыми объятиями принимает его и возвеличивает. Маленькому человечку кажется, что все самое грандиозное в своей жизни он уже сделал, всего добился – о нем говорят, им восхищаются, жизнь уже удалась. И если математические способности или технику музицирования еще как-то можно продвигать в ребенке, то уж писательский или поэтический дар как подтолкнешь? По инерции от малыша все еще ждут поразительных скачков в творчестве, все еще глядят завороженно ему в рот, но время проходит – он подрастает, а уровень таланта остается прежним. И вот тут начинается трагедия – толпа жестока и обыденности не прощает, она буквально спихивает со сцены бывших кумиров, едва они теряют способность удивлять. Толпа жаждет новых героев. А талантливые подростки, у которых шквал людского обожания просто «затормозил» творческий рост, оказываются брошенными, никому не интересными и с помятыми лавровыми венками на головах. И венок этот, как ярлык от былых побед, не позволяет им жить жизнью «обычных» сверстников... Подорванная всеобщим обожанием психика все еще жаждет любви, а забвения ребенок не понимает. Для таких подростков одиночество – хуже смерти.
Но Ника никогда не переставала писать стихи, она просто перестала быть «маленьким чудом» - просто в силу своего взросления...
Турбиной было 13, когда «дядя Женя» внезапно утратил к ней всякий интерес. Почти три года они выступали с одной и той же программой. Постепенно поток Никиных стихов стал скуднее, но они по прежнему появлялись, причем не менее сильные, чем первые! Девочку надо было не только таскать по миру, как монокль на шнурке, устраивая творческие встречи «с уникальным явлением в русской поэзии», девочкой надо было заниматься, окружить искренней любовью и заботой. В данном случае считать, что природная уникальность Ники преодолеет все преграды и без участия в ее судьбе людей более опытных, практичных и по-настоящему преданных ей, было роковой ошибкой.

«Я делала много ошибок, дулом направленных на себя...»
Пытаясь определиться в действительности, найти свое место во взрослой жизни, Ника совершила массу странных и нелепых поступков, которые можно расценивать, скорее, как бунт отвергнутого подростка. В 16 лет она вышла замуж за престарелого швейцарца, но, прожив меньше года на его шикарной вилле под Лозанной, сбежала обратно в Россию. «Звучит банально, но патриотический идиотизм, видимо, во мне присутствует», - объясняла она. Затем Ника оказалась в Москве, пыталась учиться, планировала заниматься режиссурой. Был в ее судьбе и актерский дебют – небольшая роль в  картине «Это было у моря» (1989). Даже умудрилась попасть в качестве топ-модели на страницы журнала «Playboy», что в принципе и неудивительно – ведь Ника была невероятно красива. В последние годы жизни вместе со своим гражданским мужем Александром Мироновым (вполне талантливым, но спившимся на фоне профессиональных неудач актером, который впоследствии даже не пришел на Никины похороны) руководила театром-студией на окраине Москвы. И все это время, даже в периоды отчаянного пьянства и нескольких попыток самоубийства, она продолжала писать стихи – на каждом попавшемся под руки клочке возникали талантливые строчки. Но ее «самоубийства», скорее, были псевдосамоубийствами. Ника действительно и с балкона до этого прыгала, и на вены свои посягала, но тут же бежала их зашивать. Многие могут подтвердить (и прежде всего, ее институтский преподаватель Алена Галич), что это были не серьезные попытки, а бунтарство, ведь Ника, как никто другой, хотела жить, найти себя...
Но судьба продолжала раскалываться. И до злополучного падения с подоконника московской пятиэтажки Ника действительно сделала множество ошибок. Но они не идут ни в какие сравнения с непростительными ошибками взрослых, окружавших маленькую поэтессу в период ее триумфа, и растворившихся, едва слава Турбиной стала затухать.
Сама ее гибель была расценена публикой ошибочно – писали, что Ника Турбина после многих попыток наконец покончила собой. А это неправда! Вряд ли конечно, ее смерть имела криминальную подоплеку (хотя такого мнения придерживалась Алена Галич, и именно по ее настоянию московская милиция завела уголовное дело по факту убийства), вероятнее всего, имел место несчастный случай. Все знали о пристрастии Ники к алкоголю в последнее время, и о ее неизменной привычке в течение всей жизни сидеть на окнах. Возможно, она неудачно повернулась, соскользнула, сорвалась и упала, с такой силой ударившись о землю, что, по словам соседки, джинсы, в которые она была одета, разлетелись по швам... Но разве не с той же силой она ударилась о землю за 15 лет  до этого, когда обожаемый ею Евтушенко перестал отвечать на звонки и письма?...
...Еще несколько дней после трагедии тело Ники Турбиной лежало в морге больницы им. Склифосовского. И только один единственный человек пришел попрощаться с ней, принес цветы, которые кидала к ее ногам когда-то вся страна, взбудораженная  предвкушением чуда...Только один человек позаботился о том, чтобы тело кремировали и достойно похоронили...Этим человеком была Алена Галич, дочь знаменитого барда... 
... А когда-то увидеть хрупкую девочку-вундеркинда, поглазеть от души и охнуть от изумления стремились миллионы. Теперь же от уникального таланта остался только хруст. Хруст еще одной сломанной человеческой жизни. Здесь никогда не родится ни «второй Пушкин», ни двадцатый. А если и родится по нелепой ошибке небесной канцелярии, то уж наверняка не выживет... Потому что Россия – в меньшей степени  страна, а по большей части – все еще паровоз. 
P.S.
Благодаря стараниям самых близких Нике Турбиной людей – ее мамы и бабушки, а также благодаря титаническому труду писателя и переводчика Александра Ратнера, который много лет посвятил систематизации архива поэтессы, в 2004 году вышло первое полное, к сожалению, посмертное издание произведений Никуши – сборник ее стихов и записок «Чтобы не забыть» (издательство «Монолит, Днепропетровск). Несмотря на чудовищно маленький тираж всего в тысячу экземпляров, эта книга полностью оправдала свое название: ведь смерть Ники не отменила «преступного» отношения к ее творчеству со стороны «взрослых», ведь предавать забвению великий дар, в данном случае поэтический дар – все равно, что убить поэта. Ника умерла в лермонтовском возрасте, но если Михаил Юрьевич был убит в одно мгновение пистолетной пулей, то дата смерти Никуши весьма сомнительна.
Да, она сорвалась со злополучного подоконника 11 мая 2002 года, и календарная дата точна, но сколько до этого дня пуль непонимания, отчаяния, предательства и лжи пронзили ее сердце – кто сосчитает?...