Гетто для чуждых покойных

Существует ли “русское гетто” на еврейских кладбищах в Израиле? Израильтяне в ответ на этот вопрос лишь пожмут плечами: “Какое еще “гетто”? Не выдумывайте!” Но любой побывавший на здешних кладбищах и внимательно присмотревшийся к надписям на могильных плитах, подтвердит: да, “русских” репатриантов почему-то хоронят рядом друг с другом и поодаль от коренных израильтян.

 

Привлечь внимание общественности к этому грустному моменту помогло обращение русскоязычного старожила страны Арика Аврукина к журналистам 10-го канала израильского телевидения. Он рассказал, что в 2012 году умер его отец, проживший в Израиле около сорока лет. В день прощания с Аврукиным-старшим работники похоронного братства “Хеврат кадиша”, израильского монополиста в сфере ритуальных услуг, объявили родственникам умершего, что упокоен тот будет на отдаленном участке кладбища “Сгула” в городе Петах-Тиква. А точнее, у забора. Когда похоронная процессия добралась до этого места, обнаружилось, что на всех соседствующих надгробиях есть надписи на русском языке. Имена и фамилии усопших тоже выдают их происхождение.

 

Арик Аврукин, спустя некоторое время, отправился вместе с тележурналистами в “Хеврат кадиша” и попросил пояснить политику секторальных захоронений. Телевизионщики снимали происходящее на скрытую камеру. Работники ритуальной службы подтвердили, что русскоязычных евреев действительно хоронят на отдельных участках кладбищ. И причин тому четыре. Первая: фотографии на памятниках, что в Израиле не принято. Вторая: надписи на русском языке, соседствующие с положенными на иврите. Третья: “не те”, то есть, григорианские даты рождения и смерти. Наконец, четвертая: “русские” сами хотят, чтобы их покойные лежали рядом.

 

Арик позволил себе не согласиться ни с одним из этих аргументов. Во-первых, заметил он, помещать на надгробие фотографию отца он не собирался, пусть даже это и не категорически запрещено. Ведь иудейская заповедь “Не сотвори себе кумира” полностью исключает лишь скульптурные изображения человека. (Хотя, например, бронзовый бюст Давида Бен-Гуриона, первого главы правительства независимого Израиля, встречает всех уже в “воротах” страны – в аэропорту, носящем имя самого премьер-министра).

 

Во-вторых, в эмигрантской стране не может существовать и запрета на другие языки в надписях на надгробиях, если соблюдены правила указания на памятнике всего положенного на иврите. В-третьих, дублирование летосчисления также не воспрещено, подтверждением чему служат надписи фактически на всех израильских мемориалах и памятных сооружениях. И, главное, у семьи Аврукиных никто не спросил, хочет ли она, чтобы их родственник был похоронен именно “среди своих”?

 

После выхода репортажа на экран, “Хевра кадиша” ответила, что “произошло недоразумение, о котором приходится сожалеть”. И тут же уточнила, что никаких “русских гетто” на израильских кладбищах нет и быть не может. Хотя и последовала оговорка, что концентрация таких захоронений может быть вызвана тем, что, к примеру, религиозные выходцы из Северной Африки не раз выражали недовольство, когда рядом с могилами их родных и близких появлялись надгробия с фотографиями и надписями на непонятных наречиях.

 

Европейские евреи, стоит заметить, ничего против этого не имеют, на их могилах можно встретить слова на польском, румынском, французском, английском и других языках.

 

Русскоязычные СМИ подхватили тему, поднятую коллегами с 10-го телеканала, и стали приводить разного рода примеры. Портал IzRus рассказал, что  “такая же ситуация до последнего времени наблюдалась на кладбище “Ватиким” в Нетании, и только дефицит мест “у забора” заставил “Хевра кадиша” хоронить выходцев из бывшего СССР на общем участке, а не в “русском гетто”.

 

Ну, а писем и звонков, содержавших жалобы русскоязычных граждан “не братское” отношение похоронного братства к выходцам из России и других бывших советских республик, в редакциях газет, каналов и сайтов были десятки.

 

Итак, недоверие существует как к живым, так, увы, и к мертвым. И отрицать это трудно. Даже если речь идет о стопроцентном еврее “до седьмого колена”, чести быть похороненным на обычном участке израильского  кладбища он вряд ли удостоится. Как можно верить этим “русским”, когда с ними вообще все нечисто?

 

А тут еще эти безбожные портреты и славянская абракадабра вроде: “Любимому папе и дедушке от детей и внуков”! Нет, пусть уж лежат себе подальше от “правильных” покойников.

 

И дело не только в осторожности или привередливости израильтян, называющих себя коренными.

 

Дело в том, что ритуальные услуги, как и все остальное, по-советски именовавшееся “актами гражданского состояния”, сосредоточены в Израиле в руках религиозного истеблишмента.

 

Грубо говоря, ни родиться, ни жениться или выйти замуж, ни умереть здесь нельзя без позволения ультраортодоксов.

 

Нет, конечно, рождайся себе на здоровье, но если ты появился в семье, где мама не еврейка, то к “титульной нации” тебе можно примкнуть только после прохождения гиюра – перехода в иудаизм. А если этого не произойдет, то и брак тебе придется заключать за границей, после чего женатым мужчиной или замужней женщиной ты будешь как бы неофициально, не для Израиля.

 

Ну, и лежать, когда придет срок, на кладбище своего города тоже не получится - пусть везут куда-нибудь подальше.

 

“Подальше” – это в один из считанных кибуцев, бывших израильских сельскохозяйственных коммун, где всегда хоронили без соблюдения иудейских традиций.

 

Некогда “любимые дети” социалистического Израиля, кибуцы сегодня кормильцами страны уже не являются, хотя льготами и субсидиями пользоваться продолжают. Позволено им и беззастенчиво торговать землей, когда-то выделенной государством.

 

А как иначе, чем торговлей, назвать продажу мест под захоронения на кибуцных кладбищах? Стоит это по нескольку тысяч шекелей, но у родственников умершего не еврея выбора нет, и они платят. А потом еще расплачиваются и за дальнюю дорогу к дорогой могиле.

 

Правда, усилиями депутатов и министров – выдвиженцев общины выходцев из бывшего СССР - еще в 1996 году был принят закон о праве на альтернативное гражданское погребение.

 

По идее, он гарантирует каждому израильтянину возможность быть похороненным на светском кладбище. Закон также предусматривает создание новых кладбищ и выделение участков для гражданского погребения на уже существующих кладбищах.

 

Но, как говорится, гладко было бумаге. Закон обязывал выделить 21 участок земли для альтернативных похорон, но сначала появилось только три такие кладбище - Беэр-Шеве, Кфар-Сабе и Кирьят-Тивоне.

 

В еще нескольких городах под “русские погосты” выделили землю, но не привели в порядок и не освоили ее. В паре мест только добились разрешения, но дальше дело не пошло.

 

Создается впечатление, что “Хевра кадиша” или иные структуры, используя свои рычаги давления, тормозят исполнение принятого 16 лет назад закона. Видимо, они опасаются за свое всевластие, а может быть, и за прямые выгоды.

 

Тем временем похороны почти каждого “русского” превращаются в Израиле в весьма унизительную процедуру. Горчайшей добавкой к безмерному горю родных, близких и друзей умершего или погибшего становятся либо лихорадочные поиски места, где можно было бы купить клочок земли под могилу нееврейского члена семьи, либо похороны чистокровных еврея или еврейки в изолированных “русских гетто” израильских кладбищ.

 

В стране, где то и дело вспыхивают конфликты, связанные с древними еврейскими захоронениями, о чести и достоинстве людей, отдавших современному Израилю годы жизни, силы, преданность и завершивших свой путь на этой земле, предпочитают не задумываться. Куда важнее организовать массовые протесты ультраортодоксов против того, что кто-то наметил строительство больницы или прокладку дороги там, где тысячи лет назад то ли были, то ли не были похоронены то ли древние иудеи, то ли филистимляне или финикийцы.

 

На неколебимой верности заповеди о покое мертвых предков можно набрать нужный политический капитал, сплотить электорат и до полусмерти напугать светское население.

 

А на “русском” покойнике, зарытом у кладбищенской ограды или на пустыре у далекого кибуца очков не заработать. Вот пусть и лежит, где велено. И пускай все они знают свое место – как при жизни, так и после нее. А еще говорят “мертвые сраму не имут”.

 

Еще как “имут”.