Что такое “национально-освободительная” революция?

Давно не читал такого абсолютно ненаучного текста, какой выдвинул на обсуждение российской общественности оксфордский доктор политологии Владимир Пастухов со страниц авторитетной “Новой газеты”.

 

“Ненаучный текст” - более чем корректный эвфемизм. Имеется в виду отсутствие аргументации, мешанина, путаница в исторических аналогиях, терминах и пр. и пр. “Давно не читал” - тоже условно сказано. Чего-чего, а недостатка в статьях, невообразимых по смыслу и запредельных по предлагаемым мерам, у нас нет. Но от профессора из Оксфорда естественно было ожидать чего-то более серьезного.

 

Хотя, конечно, внимание он привлек. Как и водится в таких случаях. Кто-то назвал его статью интеллектуальной провокацией. С первой частью категорически не согласен. Наибольший резонанс вызвал, разумеется, тезис Пастухова не столько о “неизбежности революции” (дискуссионный вопрос), сколько о ее насильственном характере, практически - о перевороте, заговоре, вооруженном восстании. Таких слов, разумеется, в статье нет. Они заменены “национально-освободительным движением”, поскольку Россия, по мысли автора, “оккупирована” враждебными нации силами. 

 

“Этот путь предполагает неконституционное разрешение конфликта между властью и оппозицией, то есть революцию... Оппозиция сегодня во главу угла ставит общедемократические лозунги, стыдливо обходя вопрос о необходимости завоевания власти... Ее завоевание демократическим путем при существующих политических условиях невозможно. Нельзя убедить в преимуществах демократии народ, который при ней никогда не жил и ассоциирует демократию только с анархией 90-х... Сначала надо вырезать опухоль... Когда эта задача будет решена, конституционной элите придется в жесткой конкурентной борьбе доказывать преимущества демократического пути развития... Как это ни тяжело осознавать, но надо быть готовыми к тому, что путь к демократии лежит через диктатуру”.

 

То есть нам предлагают переворот. Ни в каком другом контексте нельзя понимать положение: “Путь к демократии лежит через диктатуру”. Власть захватывает группа людей во главе с диктатором. Потом “конституционная элита” начнет “доказывать преимущества демократического пути развития”.

 

Кому доказывать? Народу? Диктатору?

 

Или речь идет о некой коллективной “революционной диктатуре”? Наподобие французского Конвента. Марат, Робеспьер и присные. Аллюзии не случайны, включая гильотину, потому что Пастухов пишет: “Сначала надо вырезать опухоль...”. Ну и побочный вопрос: кто гарантирует, что потом “революционная диктатура” отдаст власть какому-то там демосу, его представителям? А если новый Конвент решит, что очкарики с Декларациями прав человека в руках не “доказали преимущества демократического пути развития”?

 

Противоречия Пастухова больше, чем противоречия.

 

Коли россияне не созрели до демократии, то с чего вдруг “народ войдет в революцию”? Пастухов поясняет: не в демократическую, а в “национально-освободительную”. Но о демократии наши граждане все-таки имеют представление, десятками тысяч на митинги выходят, требуя честных выборов. А что такое “национально-освободительное движение”? Широкие массы при этих словах сразу же ищут “захватчика”, “чужеземца”, “супостата”. Попробуйте объяснить и внушить им, что у нас “режим” - “чужеземный”.

 

Кстати, автор сам же изначально уничтожил свой посыл о “национально-освободительном движении”, назвав статью: “Государство диктатуры люмпен-пролетариата”.

 

Обосновал так: “Люмпены являются основным конечным бенефициаром политики Путина. Это страна победившего люмпена. Они... являются и политически господствующим классом, распоряжающимся государственной властью, как трофеем... “Путинизм” - политический строй деклассированных элементов, всех тех, кто выпал из своих социальных ниш либо вообще их никогда не имел”.

 

Допустим на минуту, что так. Но в таком случае люмпен никоим образом не может являться одновременно чужеземцем, против которого надо начинать “национально-освободительное движение”. В любой стране люмпен - свой, родной, близкий. Никак не тянет на “оккупанта”. И кого, собственно, предполагается поднять на революцию против “власти люмпен-пролетариата”?

 

Собственно с этого термина и начинается редкостная “ненаучность” текста оксфордского профессора Пастухова. Все рассыпается.

 

Термин “люмпен-пролетариат” ввел Карл Маркс, обозначив им беднейшие слои пролетариата. Искусственное соединение, возможно, имело некое кратковременное значение в определенных исторических условиях. Но изначально “люмпены” означало и поныне означает одно - деклассированные слои населения. А “пролетариат” - класс. Рабочий класс. И сегодня (тем более сегодня) объединять его с люмпенами более чем странно. Ну, все равно что назвать клошаром работягу с завода “Рено”.

 

Пастухов, наверно, подразумевает, что его читатель под “люмпен-пролетариатом” будет подразумевать что-то другое - то, что он, доктор политологии, подразумевает: “Паразитическое сословие, которое конституировалось как господствующий класс”.

 

Так все-таки – люмпен или класс? Далее: “В основании “путинизма” лежат... люмпенские идеалы”. Нет, в отличие от люмпена, “паразитическому сословию”, он же класс, есть что терять и есть что защищать. Как минимум – свое господствующее положение. Это очень сплоченный класс.

 

Далее профессор присоединяет к господствующим люмпенам уголовников: “Их много. Они - главная социальная база нынешнего режима. Это их режим”.

 

Простите, и здесь: или - или. Либо люмпенский режим - либо криминальный. Как ни подразумевай, но люмпен - деклассированный элемент, то бишь неорганизованный. А уголовники - самая жестко организованная часть населения в любой стране.

 

Существующий порядок - вовсе не придуманное Пастуховым государство диктатуры люмпен-пролетариата, а государство диктатуры номенклатурного класса. Таким оно и было с 1917 года. Потому и столь прочно государство сталинского типа, и остается прочным. Вся власть в нем была отдана номенклатуре. В итоге – уже не власть, а вся жизнедеятельность как совокупность бытия. Потому-то прежняя советская номенклатура (и нынешняя) осознанно и неосознанно, подсознательно, чувствует себя обязанной Сталину. Он дал им безраздельное господство в громадной стране вообще и в каждом регионе по отдельности.

 

Та власть до последних времен не была источником богатства. Рабочие высоких разрядов в городах и комбайнеры-трактористы в селах зарабатывали больше секретарей райкомов и горкомов. При этом - не имея постоянной головной боли. (Кто думает, что должность первого секретаря райкома-горкома была синекурой - тот очень ошибается.) Да, было благополучие. Но далеко не последним в их социальной, поведенческой мотивации была возможность самореализации, чувство хозяина, который может что-то сделать и делает, от которого что-то зависит. Многие из них только и жили работой. Кто знал директоров совхозов и директоров заводов, подтвердит. Другое дело, что в рамках существующей экономической модели их усилия пропадали втуне. 

 

Нынешняя номенклатура спаяна не только ощущением власти, но и опьяняющей, невиданной возможностью иметь большие деньги. Под защитой государства, которое является, по Марксу, их собственностью.

 

В российском восприятии - под защитой президента.

 

“Интересы каких слоев населения выражает Владимир Путин?” - таким был недавний опрос Левада-Центра.

 

Силовиков - 43 процента ответов, олигархов - 39, бюрократии - 32, директорского корпуса - 26, среднего класса - 21, ельцинской “семьи” - 14, простых людей - 14, всех без исключения - 11 процентов. В опросе не забыты и люмпены. На их долю достался 1 процент.

 

Еще одно подтверждение - недавно внесенный президентом в Госдуму законопроект о повышении до 70 лет предельного срока госслужбы высокопоставленных чиновников. Не рядовых клерков, даже не среднего звена - только высшего. А в недалеком будущем, с четвертого президентского правления Путина, и до 75 лет может дойти. Продление срока зависит исключительно от главы государства. Так создаются дополнительные юридические основы замкнутой касты несменяемой номенклатуры. И в то же время – ее полной зависимости от верховной воли. Вертикаль.

 

Советская номенклатура правила в рамках идеологии и внутрипартийных законов и уставов. Для нынешней нет никаких пределов ни в чем. Кроме президентской немилости.

 

Боюсь, иной сторонник пастуховских взглядов (сторонник в общих чертах, по настрою и настроению), прочитав, поставит знак равенства между номенклатурой и бюрократией, и призовет “свергать бюрократический режим”. Потому поспешно прибавлю: бюрократия - не номенклатура.

 

Бюрократия - основа, приводной механизм, рабочая машина государства. Постоянно ругаемая нами, и в то же время не замечаемая. Кто ж обращает внимание на то, что автобусы ходят, в дома подается вода, свет, тепло, зарплаты и пенсии начисляются... Это все невидимый организационный труд тысяч клерков, бюрократии. Теперь представьте, что их нет, что систему парализовало...

 

Задача состоит не в том, чтобы “свергать”, а в том, чтобы номенклатура была подконтрольна и подотчетна представительной власти. Которая выбиралась бы народом при абсолютно равных возможностях сторон. Только и всего. То, чего добиваются на митингах нынешние демонстранты.

 

Cтатья Пастухова опасна тем, что профессорская неразбериха соответствует неразберихе в некоторых горячих головах оппозиции. Самые радикальные возбудились, увидели “интеллектуальную” поддержку, основание. Не вдумавшись, не вчитавшись даже: “Этот путь предполагает неконституционное разрешение конфликта между властью и оппозицией, то есть революцию... Завоевание власти демократическим путем при существующих политических условиях невозможно... Конституционный порядок существует разве что в головах людей с сильно развитым воображением”.

 

То есть пойти против Конституции. “Неконституционное разрешение конфликта” - это насильственный захват власти. Заговор, переворот, бунт. И власть имеет полное право (обязана!) подавить его со всей жестокостью вооруженной силы. Москва