Научные прогнозы и здравый смысл

За прошедшие века и тысячелетия человечество познало массу тайн окружающего мира, многому, очень многому научилось. А вот предугадывать будущее, даже ближайшее, до сих пор, можно сказать, не умеет. Слишком уж часто ошибается, попадает впросак.
Летом прошлого года в ряде стран был проведен массовый социологический опрос на тему: какая проблема станет самой острой для всего мира в ближайшем будущем?[!] Международный терроризм оказался седьмым по счету. На эту опасность указали лишь 17 процентов опрошенных.
Так называемые научные прогнозы тоже не слишком часто попадают в точку. Вспомним хотя бы, что обещали нам адепты «новой технологии» накануне вступления человечества в третье тысячелетие. Год-два, и мы окунемся в виртуальный мир, в котором будет царить могущественная электроника, и с ее помощью все желаемое станет достижимым. Всего через пару месяцев после публикации безумного числа таких прогнозов «новая технология» по существу исчерпала свои потенциальные возможности, коммерческий интерес к ней во всем мире упал и продолжает падать до сего дня. Тот, кто прогнозу поверил (а не поверить было трудно), понес болезненные материальные потери. Не хочется предполагать, что некоторые подобного рода научные предсказания носят попросту рекламный характер и за ними кроются вполне конкретные корыстные интересы - коммерческие или политические. История с «новой технологией», скорей всего, стала результатом искреннего заблуждения и того угара восторженности, который обычно сопровождает крупные научно-технические достижения. Мечталось, дескать, об одном, а получилось не совсем то.
Гораздо больше удивляешься, когда научный прогноз входит в явное противоречие со здравым смыслом, а прогнозу все равно верят, потому что «науке виднее». В этом отношении особенно плохи дела у экономистов. Ну никак не могут определить, что будет через год, через полгода, даже через месяц. Ссылаются на совершенно новые экономические закономерности, которые полностью изучить или хотя бы осознать пока не удается. Появился новый термин: ”неэвклидова экономика”. А известный американский обозреватель Роберт Самуэлсон на днях вообще решительно заявил, что “современная экономическая теория не в силах объяснить экономические реалии”.
Отчасти это действительно так. Достаточно того, что до сих пор в Америке идут споры экспертов: была рецессия или ее не было. Привычные связи отдельных элементов экономики в последние годы, безусловно, нарушились. Причины секрета не составляют. В развитых странах производственный потенциал достиг беспредельных масштабов, за ним не угнаться никаким, самым высоким, нормам потребления. Давно прошли времена, когда массовым потребителем командовали: ешь, что дают, носи, что шьют. Это и в СССР не проходило в последние 20 лет существования его народного хозяйства, принципиально основанного на дефиците. С другой стороны, легкодоступные технологические новшества позволяют первопроходцам собирать лишь сливки прибылей. Молниеносно появляется множество конкурентов, и на стабильную рентабельность рассчитывать уже не приходится. Исключения из этого правила с каждым днем становятся все более редкими.
Наверняка есть еще какие-то другие причины, породившие в мировой экономике новый порядок, больше похожий на хаос. О них науке пока не известно. А раз так, убеждают нас некоторые эксперты, значит ничего нельзя знать, остается только более или менее точно констатировать уже свершившиеся факты. Констатировать и недоумевать, почему это случилось так неожиданно. Между тем некоторые процессы вполне можно было предусмотреть заранее и без выведения хитроумных математических формул. Такова, в частности, обострившаяся проблема американского доллара.
Известно, что вскоре после Второй мировой войны доллар США легко вытеснил с первого места до того неуязвимый английский фунт стерлингов. Союзники по антигитлеровской коалиции вынуждены были закупать в Америке вооружение, массу товаров и продуктов питания. Потом был план Маршалла, и за поставки опять же платили в долларах. Доллары легли в основу валютных запасов практически во всех странах. Ими пополняется не только государственный бюджет. Рядовые граждане, не уверенные в стабильности финансов родной страны, тоже не прочь запастись “баксами”. Чаще всего – наличными, и хранят их, что называется,” в чулке”. Таких запасливых на земном шаре сотни миллионов. Эти люди вовсе не желают, чтобы их финансовый резерв обесценивался.
В международных деловых кругах к сильному доллару США привыкли, его могущество никто не оспаривает. На мировом рынке чуть ли не все цены на товары и услуги значатся в американской валюте – так понятнее и удобней. Казалось бы, не о чем волноваться. И вот на тебе – курс американского доллара пополз вниз. За три весенних месяца он упал по отношению к евро более чем на 7 процентов. Теперь за один евро надо уплатить не 84, а 93 цента.
Что бы там кто ни говорил, этого следовало ожидать. Ведь как складывались обстоятельства? Спад в экономике США был, в общем-то, мягкий. Но поскольку случился он после невиданно продолжительного бума, потребители и инвесторы восприняли его очень болезненно. Ситуацию усугубили несколько факторов: события 11 сентября и угроза новых терактов на американской территории, цепь масштабных, глобального значения, кризисов – экономических в ряде развитых стран, политических и военных - в Афганистане, Израиле, на Филиппинах. Не стоит сбрасывать со счетов и ту позицию, какую на первом этапе кризиса заняла новая президентская администрация. Там с избытком хватало эгоцентризма, высокомерия, равнодушия к мировому общественному мнению.
Финансовая биржа, отдадим должное американским и зарубежным инвесторам, держалась довольно долго. Однако таких ударов, как скандал с корпорацией “Энрон” и ее аудитором, разоблачение наглых махинаций с ценными бумагами в конце концов не выдержала. Бурная биржевая активность сменилась сначала затишьем, затем – каскадом падений, то мелких, то провальных. Свободный капитал заметался в поисках более стабильных регионов.
Такого капитала в сегодняшнем мире много. Всего за десять-одиннадцать последних лет, с 1990 года, общая сумма инвестиций, вложенных за пределами своих стран, выросла аж в четыре раза и в долларовом исчислении превышает 6,5 триллиона. Значительная часть этих средств была вложена в облигации и бонды США, в акции американских компаний. Теперь эти ценные бумаги интенсивно продаются, свободный капитал покидает берега Нового Света. В перечисленном нет ничего особо нового, не известного широкой публике. И все-таки еще недавно многие всерьез воспринимали уверения экспертов, что доллар устоит при любых переменах. Помнится, года два назад, когда евро еще использовали только в безналичных расчетах, один из таких экспертов привел с десяток доводов, по которым европейская валюта не способна сравнять с американской. И заключил: если вдруг не сработают другие факторы, у нас в США, в конце концов, есть самые мощные на свете авианосцы. Вот такая подростковая и потому крайне опасная наивность.
Другое дело, как оценивать снижение курса доллара. Любой экономист знает, что в сильной валюте кроются и добро, и зло. Супердоллар обеспечил Соединенным Штатам полную финансовую независимость, позволил сосредоточить силы и средства на долгосрочных интеллектуальных проектах, не разворачивая масштабного производства многих других товаров. Их в достатке привозят из-за рубежа. В период бума никого не смущало, что импорт в стране постоянно превалирует над экспортом, что внешнеторговый дефицит растет и уже достиг 417 миллиардов долларов, то есть 4-х с лишним процентов валового внутреннего продукта. Зато все эти годы полнился государственный бюджет и дешевый импорт сдерживал инфляцию.
Валюта, не столь сильная, побуждает страну развивать экономику более гармонично, полнее использовать ее экспортные возможности, что не так уж плохо. Как пишет тот же Роберт Самуэлсон, «высокий курс доллара ослабил позиции многих американских промышленников и фермеров на мировом рынке – их продукция слишком дорога и не выдерживает конкуренции». Обозреватель называет диспропорции в экономике США ее «кривобокостью» и справедливо полагает, что пришла пора эту самую «кривобокость» устранить.
Добиться этого непросто, прогнозировать результат – рискованно. Наверное, без помощи государства ничего толкового не получится. Тут же найдутся, конечно, идеологические противники и их подпевалы из нашей журналистской братии. Возмутятся: как это можно – допустить вмешательство государства в орбиту частного бизнеса и свободного рынка! Ничего, проглотят, не поперхнувшись, cмирятся. Как смирились с миллиардными дотациями правительства США банкам, авиакомпаниям, металлургам, фермерам. А потом еще прибегнут к привычной лукавой формуле: это там, в Европе, вмешательство государства в экономику означает торжество социализма, у нас в Америке оно лишь укрепляет позиции свободного рынка. Знаем, слышали много раз.
Что ж, в любом обществе всегда находятся люди, готовые во имя эфемерных идеологических постулатов отбросить далеко в сторону обыкновенный здравый смысл. Плохо, если к их лагерю примыкают высшие властные структуры. Такая угроза над страной нависла, но, кажется, пронесло. Политика президента Буша и его администрации становится все более взвешенной, все реже поддается нажиму со стороны безответственных наивно-агрессивных кругов. Укрепляются связи с Европой, Россией, другими странами. Это, безусловно, поможет расширить экспортные возможности Соединенных Штатов. Останется ли курс доллара стабильно высоким или чуть снизится, это не будет иметь слишком большого значения, если удастся устранить диспропорции в хозяйстве страны.