НАРКОПОЖАР

46 девушек задохнулись в дыму и сгорели заживо во время пожара в московской наркологической больнице № 17. В таких лечебницах - особый режим: окна заделаны решетками, все двери наглухо заперты. Ключи свалены в общую кучу. «Всё было, как в Спортлото, - успеешь подобрать ключ к замку, значит выйдешь», - вспоминал больной из мужского отделения, что двумя этажами выше. К тому же дежурные спали. А столовая, где возник пожар, заполыхала мгновенно, так как была обита пластиком. Дым от пластика убивает очень быстро.
Пожарные считают, что был умышленный поджог. Возникла версия, что одна из девушек так отомстила персоналу за жесткое обращение. Действительно, в бесплатных клиниках, в отличие от платных, с больными не церемонятся.
Такого пожара в Москве не было уже 30 лет. 46 трупов.
Менять режим и условия содержания наркоманов никто не будет. Такая система. А ключи, надеюсь, заставят развешивать на специальном стенде. И это уже будет хорошо.
В Москве о наркоманах говорили не только по поводу пожара. На прошлой неделе объявили, что с нового года в школах вводится подобие наркоконтроля. Я пишу «подобие», так как на прямой и насильственный контроль никто не осмеливается. Поэтому Федеральная служба наркоконтроля договорилась с министерством образования, что школы и институты закупят экспресс-тесты. И, в свою очередь, продадут их родителям. Чтобы те уже проверяли своих чад.
Особой реакции пока нет. Иные газеты просто отмахнулись, иные упомянули вскользь. Никто не поддержал. А критика - была. «Очередная кампания ФСКН свидетельствует, что ведомство совершенно бессильно в деле, которым должно заниматься в первую очередь - борьбой с поставщиками и транзитом, - пишет газета «Труд». - Максимум, чего добьются, - это отсекут начинающих «торчков», в которых еще сохранилась опаска перед публичной оглаской своей болезни. Проблема в том, что платить за малоосмысленное в социальном плане действие придется нам с вами».
Резко сказано. Уверенно. Создается впечатление, что со знанием дела. Да еще в газете с почти миллионным тиражом. Потому и вынужден написать - от тестирования нельзя отмахиваться, тем более сразу же отвергать, не подумав. Наркотесты - сдерживающий фактор. Хотя бы на первых порах. Пока подросток в семье, пока родители имеют на него влияние. То есть наркотесты не «отсекают торчков», а становятся препятствием на пути тех, кто еще не пробовал, кто еще не стал «торчком», кто не сделал в своей жизни самое страшное - первый шаг к наркотикам. Тому, кто его сделал, дальнейшее уже... не хочу говорить. А вот не дать сделать этот первый шаг - жизненно важно. Потом мальчишка подрастет и, глядишь, сам поймет. Вот чему способствуют наркотесты в доме. Другое дело, как это подать, разъяснить родителям. То есть опять же: прежде чем говорить и тем более действовать, надо думать. А с этим у нас всегда напряженно. Например, губернатор Свердловской области Эдуард Россель так прямо и рубанул: «Я давно уже говорю, что нужно ввести смертную казнь за распространение наркотиков. Тогда никого не надо будет лечить».
Россель, выросший в детдоме, - человек жесткий. И в принципе я с ним согласен. Не со смертной казнью, а с ужесточением. Но как руководитель он лучше меня должен понимать, что ситуацию исправляет не жестокость наказания, а его неотвратимость. И, как бы это сказать помягче, распространение наказания на всех преступников данной категории. То есть от мелких, уличных продавцов - до боссов наркомафии. А вот до них почему-то не удается добраться. 15 лет как объявили борьбу, а ни одного крупного наркомафиози еще не посадили на скамью подсудимых.
«Я не припомню случая, когда рядовой потребитель наркотиков выводил на узловой пункт. Максимум - он знает своего дилера, дилер - мелкооптового поставщика, а мелкооптовый поставщик - абсолютно нейтральное лицо, выполняющее только функции курьера. На этом цепочка обычно и обрывается. Даже отследить районный пункт в условиях мегаполиса удается настолько редко, что это можно не принимать в расчет», - говорит знающий человек, член ассоциации сотрудников правоохранительных органов Виктор Лямушкин.
Это значит, господин Россель, что мы будем расстреливать только мелких дилеров. А они - всего лишь последнее звено в цепи. Над ним -5-6 или больше ступеней. Вот когда милиционеры, подчиненные в том числе и вам, доберутся до этих ступеней, сумеют распутать систему, тогда и разговор будет другой. Пока же силовые структуры не могут похвастаться успехами. По данным ФСКН, только из Афганистана в прошлом году ввезли 25 тонн наркотиков. Перехватили - 3,7 тонны.
А вот структура совершенно гражданская - министерство здравоохранения. Там вроде бы учет и контроль - норма жизни. Однако вот что говорил на одной из конференций иеромонах Анатолий (Берестов), создатель Центра реабилитации наркозависимых на Крутицком патриаршем подворье: «В наш Душепопечительский центр обратились в прошлом году 600 человек, из них только 50 процентов употребляют нелегальный, уличный наркотик. А 50 процентов сидят на легальном наркотике, который совершенно свободно, без рецептов покупают в аптеках, химическим путем извлекая из доступных препаратов. При этом выживаемость этих людей сокращается до полугода. Мы обращались в министерство здравоохранения и социального развития, но получали отписки: мол, все вышеперечисленные вами препараты продаются строго по учетной форме, по рецептам. В то же самое время я получил письмо от полномочного представителя президента России в Центральном федеральном округе Георгия Сергеевича Полтавченко, который написал: «Отец Анатолий, мы проверили Вашу информацию, и действительно все указанные Вами медицинские препараты продаются в свободной, безрецептурной продаже». Так кто же, простите, врет? Минздрав или полномочный представитель президента? Нет, не Полтавченко. Я с ним хорошо знаком, это очень порядочный человек».
То есть за наркопрепаратами не следит даже та система, которая обязана следить. Безусловно, необходимо наводить порядок. Однако всё не запретишь, не переведешь в рецептурный отдел. Всегда найдутся умельцы, которые извлекут дурь из чего угодно. Отец Анатолий знает - делают сильнейшую наркоту, например, из семян обыкновенного, не опийного(!), пищевого мака. Такую, что сводит в могилу за два-три года.
Параллельно с надзором, наказанием и лечением должно идти воспитание. Точнее - прежде всего должно быть воспитание и разъяснение. Чтоб не доводить до лечения. Но у нас об этом почти никто не говорит. Нечего сказать?
Москва