Попытка забороведения
Нынешнее лето провел я в местах не столь отдаленных от ...Москвы. Ну не все лето, конечно, а около трех недель.
В село Успенское доставил нас спецмедтранспорт (без мигалок и прочих пугалок). Нас и было-то всего несколько бывших больных, выписанных из больницы АН РФ и направленных на долечивание в ее загородный филиал. Такая вот, извините, проза жизни. Дальше, возможно, будет веселее.
В советские времена попасть в Успенское считалось большим везением. Во-первых, престижное место. Рядом с нашим корпусом, например, по крутому берегу прямо в Москву-реку сбегал зеленый (назовем его правительственный) забор. Деревянный, доска к доске, в полтора человеческих роста. За этим забором на даче многие годы пребывало второе лицо государства Михаил Андреевич Суслов. Во-вторых, все же место нашего пребывания, как ни крути, было больницей, стало быть, при выписке вам вручали голубенький листок - больничный лист. Летом в былые времена в этом филиале болели исключительно академики, членкоры и профессора...
Итак, о соседней даче. Дачей это сооружение, находившееся в глубине огромного парка и невидимое среди густого леса с расстояния пяти метров, можно назвать условно. Это был настоящий дворец. Потом, когда раскручивалось дело Касьянова, вся страна мельком увидела по ТВ внутренности этой дачи: люстры весом в несколько тонн и тому подобное.
Потом, когда эту дачу (да-да, именно ее) каким-то хитроумным способом купил бывший премьер Касьянов, выяснилась ее цена в несколько миллионов рублей. В результате шумихи, поднятой не очень мне симпатичным корреспондентом “МК” Хинштейном, этот дворец буквально пару месяцев назад стал собственностью моего давнего знакомца, дававшего мне когда-то интервью для “Вечерней Москвы” Гендиректора «Аэрофлота» Валерия Окулова. Он же, кто не знает, по совместительству - старший сын дочери Ельцина Елены.
Как сумел передать незаконно приобретенную дачу Касьянов в законное пользование главному гражданскому летчику России Окулову, поди разберись. Причем без суда, следствия и, главное, без свидетелей.
Еще о разделяющем наш филиал с дачей теперь уже Окулова заборе. Повторюсь, он нормальный, в полтора человеческих роста. Видимо, именно о таких писал в свое время Александр Галич: ”Мы поехали за город, а за городом дожди, а за городом заборы, за заборами вожди”. Повидал бы бедный Александр Аркадьич нынешние правительственные заборы - не такое бы написал!
То, что наворотили новые правители России и нувориши, сегодня и заборами-то назвать нельзя. Это какие-то пограничные укрепления (с точки зрения высоты, конечно). Я назвал их антиисимбаевскими - высота их такова,чтобы Елена Исимбаева не смогла перепрыгнуть их с разбега и с шестом, установив при этом очередной мировой рекорд.
Режим дня нашей замечательной больницы предусматривал прогулку по пленеру. Раньше, бывало, идешь на Николину Гору - знаменитейшее место, где жили Прокофьев, Ботвинник, по сей день живет Башмет и напротив его друг Никита Михалков. Тут я позволю себе лирическое отступление... Зимой примерно 1969 года я свободно вошел в распахнутые (!) ворота дачи Михалковых. Постучался. «Входите, пожалуйста!». Это был голос Натальи Петровны Кончаловской, которую я задумал пригласить к нам, выздоравливающим, по другую сторону Москва-реки в гости. Она уточнила кое-какие детали, попросив об одном: прислать за ней машину. Часа полтора, а то и два Наталья Петровна рассказывала нам о своей жизни (как-никак дочь Кончаловского и внучка Сурикова, мать известных кинорежиссеров, писательница). Тогда только-только вышла ее книжечка об Эдит Пиаф, я прочитал ее на одном дыхании. Собственно, наверное, именно эта книжка и послужила для меня главным поводом для приглашения ее автора.
В круглом фойе четвертого этажа здания больницы было по-домашнему уютно и, главное, тепло! Это было, пожалуй, самое теплое место в здании, не поддерживаемое калориферами, которые стояли во всех, без исключения, палатах больницы.
Это я, извините, отступил от темы. Теперь дачу Михалковых, где каждый из сыновей построил себе отдельный дом, окружает зеленый, тонкого железа забор, которому однако до заборов-рекордсменов далеко. Рядом с дачей Юрия Башмета забор - кремлевская стена. Ну точь-в-точь. А за ней замок величиной примерно с Исторический музей в Москве, тоже красного кирпича. Кто его хозяин? Записан он на какого-то инженера-экономиста, но принадлежит он другой дочери Ельцина - Татьяне, ныне носящей фамилию Юмашева. На какие деньги все это построено - даже Чайка (нынешний Генпрокурор) вряд ли узнает.
Рядом с Николиной Горой в скромном лесочке - дачи Малинина (чтобы все знали, что именно он по утрам пробует тут свой голос, на воротах гравировка из двух букв: АМ. Пошло, конечно, зато никакого забора вокруг дачи Малинина нет. Анатолия Карпова, еще какой-то неизвестной известности. Едва увидев дачу Налбандяна, я напрягся вспомнить, кого же рисовал этот художник? Ах, да -исключительно вождей: Ленина, Сталина, Ворошилова, военачальников и вождей поменьше...
Итак, гуляли мы вдоль заборов, почти уничтоживших естественное когда-то загородное пространство. Забором-рекордсменом нам явился забор дачи (правильнее сказать, поместья) господина Лужкова. Его не то что Исимбаева с шестом не перепрыгнет - Тарзану из одноименного кинофильма с его бесконечной лианой слабо. Я прикинул: высота забора метров 8. Да не простой, он деревянный, о каких пел Александр Галич, а из узких стальных пластин, напоминающих доски.
