ЦЕРКОВНЫЙ КОЛОКОЛ СПАС

Супруги Наталья и Иван Алексеенко так моложавы, что их и не назовешь стариками, хотя каждому за восемьдесят. Любо-дорого смотреть, как заботливо ведет Иван под руку свою супругу по улице, в разговоре вдруг обнимет за плечи.
- Видно, любите вы свою Наташу! – не сдержался я, когда Алексеенко встретились мне во дворе.
- Люблю, - тепло улыбнулся в ответ Иван Степанович и шутливо добавил: - Я из-за нее такой грех на душу взял, вовек не отмолю. Церковный колокол разбил.
- Колокол?! Церковный? – удивился я. – Как это?
 И Иван Степанович рассказал:
 - Отечественная война настигла нас с Наташей в Одессе. Мы, студенты-первокурсники, приехали туда навестить мою тяжелобольную мать. Она была так плоха, что об эвакуации не могло быть и речи. Уехать без меня Наташа отказалась. Вскоре мамы не стало, и мы с Наташей ушли к партизанам в одесские катакомбы. Я украинец, хорошо знаю родной язык. По заданию командира партизанского отряда устроился звонарем церкви села Романивки под Одессой, батюшка этого храма помогал партизанам. А Наташа, переодетая под старуху, осуществляла связь с подпольщиками, действовавшими на воле.
 Однажды под вечер, когда передвигаться без пропуска сигуранцы – румынской полиции уже было опасно, мы с Наташей, соблюдая все меры предосторожности, вышли из катакомб и направились на задание: я - к своей церкви, Наташа - на противоположную окраину села к подпольщикам с донесением.
 Примерно час спустя бежит к церкви полицай и кричит мне: «Звони сход!» Меня словно молнией садануло: не схватили ли мою Наташу и хотят теперь замучить ее при всем народе?..» А полицай орет: «Звони сход, сволочь!». Лезу на колокольню и не знаю, что подо мной ломается: то ли ступеньки, то ли ноги мои... Ударил в колокол, селяне стали сходиться к церкви. И вдруг вижу: идут полицай и два сигуранца, а за ними тащится телега. А на ней в изодранной юбчонке Наталья моя стоит. Головного платка на ней нет и среди ее золотистых распущенных по плечам волос зеленая прядка – от постоянной сырости в катакомбах. Вся она словно красными ремнями перепоясана, но это не ремни, а исполосованное ремнями тело.
 Знаете, если бы наш церковный колокол был прикреплен, да к самому небу тридцатью цепями, расцепил бы их своими десятью пальцами. И я сделал это! Едва телега поравнялась с церковной оградой, сбросил колокол. Что тут поднялось! Паника, крики, народ, сигуранцы, полицаи - врассыпную. Видимо, решили, что Господь разгневался и швыряет с неба свои колокола.
 В мгновение сбежал я с колокольни, схватил Наташу, освободил от пут, и мы помчались в катакомбы... А вы спрашиваете, люблю ли? - Иван Степанович нежно обнял жену за плечи и привлек к себе.
Апрель 2007