НЕМНОГО ОБ ОТЦАХ АМЕРИКАНСКОЙ ЭКОНОМИКИВАНДЕРБИЛЬТЫ

Отчего возникло у меня желание узнать побольше об этой семье богатейших промышленных, железнодорожных, кораблестроительных и финансовых магнатов? Их имя было знаковым, а в советские времена ассоциировалось с американским империализмом во всех его гнуснейших (разве не так нас учили?) проявлениях. То есть воспринималось едва ли не как синоним безжалостной эксплуатации, неуемной жадности, безудержного накопительства, неоправданной роскоши... Словом, фамилия-символ.
Кое-что от истины здесь есть, но есть и много чего еще. И самое главное – работая на себя, новые поколения Вандербильтов работали на Америку, создавая вместе с другими энергичными, инициативными, знающими свое дело и умеющими неустанно трудиться и добиваться намеченной цели американцами могучую изобильную державу. В которой мы, между прочим, сейчас живем.
Родившийся вскоре после завершения войны за независимость зачинатель династии Корнелиус Вандербильт, потомок голландского крестьянина-протестанта, в трюме парусника приплывшего к спасительным берегам Нового Света еще в середине XVII века, в полной мере «селф мейд мэн», человек, сделавший себя сам. Это он заложил фундамент семейного процветания. Умел он принимать быстрые решения, обладал бизоньей напористости, редкостной интуицией, как и где нужно применить немереные свои силы. Начав с нуля, к сорока годам довел состояние до миллиона, а это миллиарды в нынешнем измерении.
Сын бедняка-лодочника тяжко работал, лишь к 33 годам купил большую лодку, потом паром от Стэйтен-Айленда до Нью-Йорка, потом стал первым капитаном парохода (невиданное новшество!). Следующий этап - собственная пароходная компания. На личную жизнь времени не оставалось вовсе. Женился лишь в 40, но удачно. Жили душа в душу, что, как известно, является отличным допингом в любой деятельности.
Чтобы не показался вам старший Вандербильт, которого все звали Коммодором, эдаким ангелом, добавлю: человек он был неумолимо жестокий, ломал судьбы конкурентов не каясь, хватал все, что только можно было ухватить: контроль над судоходством на Гудзоне и транзитными компаниями, строительство каналов, урвал свое в годы калифорнийской золотой лихорадки, первым почуял выгоду строительства железных дорог. Это ведь он построил знаменитый Гранд-Сентрал Терминал на манхэттенской 42-й улице. 90 миллионов оставил сыну, по 7,5 - каждому внуку, а второй жене и восьми дочерям - так, мелочевку.
Единственный сын Уильям Генри судоходством не занимался, его сфера - железные дороги и финансы. Интересная судьба была у этого, безусловно, одаренного человека. Не мог он развернуться, постоянно находился под давлением и влиянием отца, которому железной воли было не занимать. Пережил старика, жизнью его распоряжавшегося, только на 8 лет. Когда сын по горячей любви совсем юным, в 19 лет, женился, отец сослал его на Стэйтен-Айленд на заброшенную ферму. Каково же было изумление Коммодора, когда Генри за считанные годы сделал ферму свою высокоприбыльной, деньги вложил, опять же, в железнодорожные перевозки и разбогател. Отцом был прощен. Вдобавок оказался способным финансистом и организатором, свое и отца состояние удвоил, хотя слава досталась Коммодору.
Но хватит о финансах – немного о любви. Альва была его единственной страстью. Любил её безумно. Никаких любовниц, никаких увлечений, только она. А она... Дочь плантатора с Юга своевольна, капризна и требовательна была невероятно, не знала удержу в своих желаниях. Муж исполнял любое. Ее великолепная усадьба в Нижнем Манхэттене построена была знаменитым архитектором Ричардом Хантом в стиле французского Шато дю Блуа. Хант построил и ее роскошнейший дворец в Ньюпорте. Ее туалеты, ее драгоценности поражали изысканностью. И ценой тоже. Одна из ее осыпанных бриллиантами диадем напоминала корону. Впрочем, Альву и прозвали королевой.
Рвалась в аристократки. До времени не получалось. Свою дочь едва ли не насильно выдала замуж за английского герцога Мальборо, что наконец-то открыло для нее двери аристократических домов. Кроме американских дворцов, владела ещё фешенебельным домом в Париже, виллой на Ривьере. И вдруг... После 21 года брака бросает мужа и уходит к его другу-адвокату. Вот так... Вандербильт был близок к безумию. Вот уж точно - богатые тоже плачут.
А Альва, начав вторую жизнь, увлеклась неожиданно для всех (и для себя, наверно) вопросом женского равноправия, основала Лигу, потом Национальную женскую партию, сеть женских профсоюзов, бурно занималась благотворительностью, покровительствовала искусству.
Старый Вандербильт всякую помощь ближним из своей статьи расходов исключал: пусть, дескать, каждый заботится о себе сам. Музеи, всякие там театры считал пустым, а вот сын широко занимался филантропией - как говорится, за себя и за того парня, папочку то есть. Из его сыновей только один, в честь деда названный Корнелиусом, пошел по стопам отца и посвятил жизнь развитию семейного дела и защите финансовых интересов семьи. Наследовал он от отца и увлечение филантропией. Основал и щедро поддерживал множество благотворительных организаций, столь же щедро финансировал Йельский и Колумбийский университеты, любимый мой художественный музей Метрополитен. А брат его, меломан и знаток музыки, способствовал становлению Метрополитен-оперы, другой брат «взял на довольствие» Американское общество изобразительных искусств. Он, кстати, был крупным ученым в области сельского хозяйства и лесничества.
В четвертом поколении финансами ведал очередной Корнелиус. Был в семье и известный мостостроитель, и спортсмен-чемпион. Следующий Корнелиус и вовсе от дедовских дел отошел и стал писателем и журналистом, основавшим сесть таблоидов. Одна из его сестер в любви к роскоши перещеголяла даже прабабушку Альву и украшала своей особой и своими нарядами глянцевые обложки журналов. Это и была та самая «заносчивая Вандербильтиха», за которой пыталась угнаться Эллочка-людоедка. Очень здорово описали бессмертные Ильф и Петров «сверкающую фотографию, изображавшую дочь Вандербильта в вечернем платье. Там были меха и перья, шелк и жемчуг, необыкновенная легкость покроя и умопомрачительная прическа». Увы, сейчас Вандербильты в миллиардерской шеренге уже не шагают, хоть и роднились с семьями богатейшими (как Уитни, например) и женились на девушках, отнюдь не бедных.
Жена одного из продолжателей династии Грейс Вандербильт уже в середине прошлого века долгие годы была владелицей великолепного дворцового здания на углу 5-й Авеню и 86-й улицы на прославленной «музейной миле». Того самого особняка, где расположился теперь Музей австрийского и немецкого искусства и где экспонируется 135-миллионная «Золотая Адель» Густава Климта. Вот там, на презентации этой картины, я и узнала, кому раньше принадлежал дом. А фамилия Вандербильт пробудила желание рассказать о многоколенной семье «строителей капитализма» вам, дорогие читатели.