"Мистер Кастилло"

История современной мафии чуть ли не каждый год преподносит криминалистам всех рангов сюрпризы и совершенно немыслимые ранее, даже во времена Ал Капоне, фантастические по сложности загадки. К числу таких мистических эпизодов в ее нынешней криминальной истории относится «Дело мистера Кастилло»
...Я закрыл глаза и попытался еще раз в деталях представить события и действующих лиц этой удивительнейшей и сначала показавшейся мне неправдоподобной, кем-то выдуманной истории. О том, кто написал ее сценарий, я расскажу несколько позже.[!] А сейчас вкратце о том, как в самом начале развивались его драматические и потрясшие меня сюжеты воображаемого кинофильма - “Мистер Кастилло”.
Большой угрюмый двухэтажный особняк, окруженный размашистыми елями, прятался в стороне ото всех остальных домов на далекой окраине Филадельфии. В спустившихся на землю густых сумерках он выглядел чудовищным монстром, случайно затерявшимся в том лесу. Неожиданно в особняке зажегся свет, и через его огромные незанавешенные окна видно было, как в тот момент из гостиной к лестнице, ведущей в подвал, направился высокий, худой человек. Его силуэт быстро исчез из вида, но вскоре он опять появился уже в других кадрах с маленьким чемоданчиком в руке в подвале своего особняка, похожего на миниатюрное помещение больничного отделения. В центре этого хорошо оснащенного хирургического кабинета находилось высокое операционное ложе, у изголовья которого торчали какие-то лампы, извивались какие-то провода и светились интригующими зеленоватыми огоньками выпуклые, как рыбьи глаза, большие экраны. А рядом на столе аккуратно завернутые в стерильные марли лежали хирургические инструменты.
Человек этот поставил свой чемоданчик на письменный стол, находившийся неподалеку от операционного ложа, потом достал из него длинный скальпель и несколько флакончиков с какой-то жидкостью. Затем он надел белый халат, вернулся в гостиную и выключил свет. Человек так и продолжал сидеть в темноте, до тех пор пока ее не нарушил пронзительный телефонный звонок.
- Кастилло слушает, - тихим, грудным голосом произнес хозяин особняка. А после короткого разговора он вновь уселся в свое мягкое кожаное кресло и в темноте продолжал все также молча и сосредоточенно о чем-то думать, пока не послышался шорох колес подъехавшей машины. Кастилло нажал тогда на кнопку дистанционного управления дверьми подземного гаража, дверь его поднялась вверх, и сверкающий свежестью черной краски “Мерседес” сразу же юркнул в подвальный этаж особняка.
- Хай, Риччи! - в своем домашнем хирургическом кабинете хозяин приветствовал приехавшего за полночь гостя. - Надеюсь, никого не привез на хвосте? Обошлось без слежки?
Риччи Рамос молча выслушал вопросы своего патрона, а затем выложил на письменный стол, на котором все еще стоял раскрытый маленький докторский чемоданчик, одну за другой несколько толстых пачек денег.
- Пятьдесят тысяч. Остальные пятьдесят завтра.
Затем Риччи, пытаясь сдерживать эмоции, зашел за ширму, стоявшую возле операционного ложа, и стал переодеваться. А тем временем Кастилло достал из своего чемоданчика еще пару маленьких скальпелей и через некоторое время приступил к сложнейшей пластической операции на лице своего таинственного и почему-то в тот день встревоженного гостя.
Когда в изголовье операционного ложа с еще большей силой замигали зеленоватые огоньки выпуклых экранов, кадры этого воображаемого мною фильма незаметно унесли меня в те времена, когда семья Риччи иммигрировала из Мексики. Это случилось почти тридцать лет тому назад. Риччи было тогда всего три года. И все прошедшее с тех пор время он жил в Филадельфии, ставшей его родным домом. Молодой Рамос вполне сносно учился в школе, но, закончив ее, Риччи не пожелал поступать в колледж. Его увлекла тогда другая идея, однажды предложенная ему нелегально проживавшим в Филадельфии мексиканцем.
...Я видел в том фильме, как на перекрестке двух тихих улиц бедного района Филадельфии с самого утра до позднего вечера постоянно крутился полный, среднего роста подросток с маленьким ведерцем в одной руке и щеткой - в другой. Он предлагал водителям проезжавших машин почистить стекла и при удаче получал за это гроши. Но каждый раз, ощущая в своей ладони полтинник, мойщик делал вид самого счастливого человека на свете. Однако случалось и так, что этот подросток не предлагал проезжавшему водителю никаких своих услуг, а перебросившись с шофером короткими фразами, почему-то тут же уходил за угол дома, куда по пятам немедленно сворачивала и остановленная им машина. На такое странное поведение мойщика никто не обращал внимания, ибо никого не интересовала судьба того парня, одетого в какой-то поношенный сюртук и давно стоптанные туфли.
Я узнал того парня. Это был он, Риччи Рамос, который сам никогда не считал себя мойщиком машин. Не считали его мойщиком и люди, которые отдали в его владение тот спокойный, тихий перекресток двух улиц, куда крайне редко наведывалась полиция. Те люди обучили его тонкому искусству торговли наркотиками, снабдили именами своих клиентов, сообщили тайные пароли, с помощью которых Риччи и научился вылавливать на своем перекрестке среди проезжавших водителей нужных ему покупателей героина. И за углом дома, где в тайнике у него были спрятаны маленькие пластмассовые мешочки с наркотиком, совершалась тайная сделка. Сначала Риччи тренировали на продаже только одного наркотика, героина, а уж потом молодой Рамос, став профессиональным уличным торговцем и официальным членом подпольной банды, совершал сделки и с кокаином и марихуаной. Он быстро разбогател и в двадцать лет от роду создал свой собственный подпольный клан торговли наркотиками. Риччи мужал буквально на глазах, быстро осваивая роль матерого босса гангстеров.
- Каждый, кто встанет на нашем пути, должен навсегда попрощаться со своей семьей. - Я слышал эти слова, впивавшиеся в зрителей зала кинотеатра, я слышал, как молодой мафиози напутствовал своих подчиненных. А потом я видел, как его сподручные расправлялись со своими соперниками из других уличных банд. Гангстеры жестокого и властного Рамоса поступали с ними по рецептам мафии, властвовавшей в Филадельфии еще в двадцатых годах, по традиции “Коза Ностры”, считавшей убийства лучшим средством решения любых конфликтов.
Риччи со временем вовлек в созданную им организацию двух своих братьев и даже мать, которая стала важной персоной в клане своего сына. Она занималась дележом добытых от продажи наркотиков денег и выплачивала “зарплату” служащим подпольной организации.
Вскоре, кроме уличных торговцев, получавших комиссионные от продажи наркотиков, в банде гангстеров Риччи стало более ста человек. Среди них оказались весьма опытные контрабандисты, установившие связь тайной организации Риччи Рамоса с подпольными картелями Мексики и Колумбии, поставлявшие наркотики в Филадельфию специально для этого подпольного картеля.
Через два года после того, как Риччи основал свою собственную организацию гангстеров, деловой и энергичный Рамос полностью завладел рынком сбыта наркотиков в большом районе Филадельфии “Спринг Гарден”. И с той поры жители некогда тихого и уютного городского района полностью потеряли покой. Убийства там совершались чуть ли не каждую ночь. Головорезы Рамоса убивали каждого пытавшегося проникнуть на территорию “Спринг Гардена” и основать там свою “торговую точку” продажи наркотиков на подобие той, которой еще несколько лет назад владел сам Риччи, играя роль мойщика машин на одном из перекрестков улиц Филадельфии. Прошло еще несколько лет, и Риччи Рамос прослыл среди главарей гангстерских организаций Филадельфии самым жестоким и одним из богатейших мафиози города. Годовой доход его подпольной “империи” составлял в конце девяностых годов прошлого столетия около тридцати миллионов долларов. У Риччи были свои особняки в Филадельфии и во Флориде. Он разъезжал по всему белу свету, нанимая в личное пользование авиалайнеры и растрачивая в ресторанах и казино Лас-Вегаса сотни тысяч долларов. Он был королем преступного мира.
Но в один из дней золотой осени произошли события, начисто изменившие привычный для Рамоса уклад жизни. В том воображаемом мною кинофильме, который так увлек меня своим сюжетом, я видел, как агенты ФБР совершили неожиданный налет на штаб подпольного клана Риччи Рамоса. Все главари его были тогда арестованы, кроме самого Риччи. Ему чудом удалось бежать. Риччи в тот нежданный и роковой для себя час отстреливался отчаянно и улизнул от агентов в соседнюю аллею. А потом и вообще исчез бесследно.
Кадр за кадром того увлекательного детектива, о котором сейчас речь, рассказывал о необычайных приключениях Риччи после того ненастного для мафиози события и о его жизни в бегах, длившихся более двух лет. И в конце концов действие кинофильма, как в загадочном калейдоскопе разворачивавшееся на экране, привело меня вновь на филадельфийскую окраину, в тот угрюмый огромнейший особняк, который, видимо, не случайно прятался в тишине молчаливых и размашистых елей.
Трудно было, правда, понять, как, когда и где Риччи Рамос познакомился с известным уже тогда не только в Филадельфии, но даже и в Белом доме хирургом, видимо, одним из самых искусных в стране специалистом по пластическим операциям Хозе Кастилло. Мне показалось, что, по-видимому, даже сами авторы сценария толком-то не знали тех обстоятельств, которые сблизили этих двух совершенно разных даже по возрасту людей.
Семья Кастилло, как и Рамоса, тоже произошла из Мексики. И Хозе приехал в Филадельфию почти в то же время, когда там появился трехлетний Риччи. Но Хозе тогда было уже за тридцать, и он вскоре добровольцем ушел на вьетнамский фронт. А потом Хозе опять вернулся в свою родную Филадельфию и стал врачом. Пожалуй, не было в Филадельфии человека, который бы не знал Хозе Кастилло. Когда однажды забастовали рабочие какой-то городской фабрики, известный хирург организовал для них бесплатное питание. Он бесплатно же, как волонтер, обслуживал больных из семей иммигрантов, приехавших в Филадельфию из Мексики. Хозе Кастилло безо всякой мзды и денежных компенсаций на протяжении нескольких лет постоянно работал на телевизионной студии и комментировал медицинские новшества по телевизионному каналу, вещавшему на испанском языке для огромной мексиканской общины Филадельфии. Он же был и членом Национальной Ассоциации хирургов и занимал важный пост, опять же, как волонтер, в департаменте коммерции штата Пенсильвания, помогая устанавливать взаимовыгодные торговые отношения его бывшей родины с настоящей, коей он считает Соединенные Штаты Америки. Все это принесло ему славу и известность, и был он желанным гостем в Белом доме, а с мексиканским консулом Саидом Мануэлем у Хозе установились прекрасные дружеские отношения.
И вот после того, как кадры того кинофильма закончили свой рассказ об известнейшем хирурге Хозе Кастилло, у меня закралось серьезное сомнение в правдоподобности его знакомства с Риччи Рамосом. Что общего могло быть в судьбах этих совершенно разных людей? Как же возникла между ними столь близкая и столь странная, интимная связь? Неужели же Кастилло знал секретные адреса тайной жизни опасного мафиози, которого по всей планете разыскивали агенты ФБР и даже “Интерпола”? Риччи числился тогда в списках мирового розыска, как преступник “№1”. И я вдруг разуверился в том, что Кастилло, шестидесятивосьмилетний известнейший в стране хирург, мог связать свою судьбу с тридцатилетним человеком, находившимся в бегах, совершавшим убийства и в довершение обвиненного в одном из серьезнейших преступлений века - организации подпольной торговли наркотиками.
Но кадры вновь вернули меня в тот мрачный особняк и доподлинно и во всех красках поведали драматическую историю, разворачивавшуюся в хирургическом кабинете прославленного доктора - мистера Кастилло. Тогда по ночам чуть ли не каждый день к тому особняку, всегда погруженному в кромешную темноту, тихо шурша новенькими шинами, подкатывал черный “Мерседес”. Перед ним сразу же открывались ворота гаража, и машина мгновенно скользила в подземный этаж. А там в своей домашней “больнице” маг и виртуоз Кастилло с удивительной легкостью совершал то, что не дано многим из племени человеческого - он творил волшебство.
Постепенно, день ото дня, полное, одутловатое лицо Риччи превращалось в младенческое красивое и невинное личико. Хозе убрал из носа Рамоса хрящ, смягчил заостренную форму и сделал его прямым и плоским. “Волшебник” превратил распахнутые, широко раскрытые глаза Риччи в миндалевидные, придавшие ему совершенно неузнаваемый вид, облик “восточного” человека. И кроме того, Кастилло основательно потрудился над подбородком Рамоса, сильно закруглив его, щеки мафиози под действием скальпелей стали впалыми, а уши чуточку растопырились. А потом хозяин мрачного особняка принялся за тело влиятельного мафиози, изменив его формы и очертания. Кастилло мастерски удалил тогда весь жир с диафрагмы, убрал его с боков и со спины преступника, сделав его стройным и совсем молодым. А после всего этого хирург принялся, пожалуй, за самое деликатное дело не только с точки зрения медицины, но и с точки зрения юриспруденции. Кастилло решил превратить своего пациента в неузнаваемую личность даже всезнающими компьютерами ФБР. Хозе мастерски срезал кожицу на пальцах рук Рамоса, затем перевернул ее вверх дном, перекроил местами и таким образом запутал все следы рисунка кожной поверхности. И вот спустя несколько месяцев, уже после ареста Рамоса, все компьютеры, установленные в федеральном штабе секретной службы, не пожелали признавать Рамоса за того Рамоса, который числился в бегах. Они ясно видели огромную разницу между отпечатками пальцев, как им казалось, двух совершенно разных людей. На этом основании известный мафиози впоследствии долго упорствовал на допросах и настаивал на своей непричастности ко множеству совершенных им преступлений.
С тех пор, как Кастилло полностью закончил создание абсолютно нового портрета Риччи Рамоса, мафиози опять перебрался из своего укрытия в Филадельфию и стал даже свободно появляться на улицах города, совершенно не опасаясь того, что может быть распознан кем-то из хорошо знающих его агентов секретной службы. Как-то Риччи даже лицом к лицу встретился с офицером ФБР, пытавшимся в один из злополучных дней золотой осени девяностых годов арестовать его в час разгрома штаба подпольного клана. Риччи ехал тогда на своем новеньком “Мерседесе” по какой-то улице Филадельфии. За рулем сидела его жена, превысившая скорость вождения машины. Ее сразу же остановил патруль, но у жены мафиози не оказалось с собой водительских прав, и она была отправлена в полицейский участок. Риччи не испугался поехать туда вместе с ней, и там нос к носу случайно встретился с агентом ФБР, хорошо знавшим его не только по фотографиям. Джентльмены ради приличия поздоровались на ходу, но агент так и не узнал Риччи. «Я потрясен! Я не нахожу других слов!» - так значительно позже отреагировал опытный детектив секретной службы на происшедшие изменения личности Рамоса, когда мафиози в конце концов попал за решетку.
А схвачен он был в тот последний день своего приезда к Кастилло, с которого и начался интереснейший фильм, в тот самый момент, когда маг и волшебник был уже готов нанести новые и, вероятно, совершенно излишние штрихи к новому портрету мафиози, почему-то неожиданно пожелавшего в дополнение ко всему сделать еще и косметическую “подтяжку” всей кожи лица.
В тот свой последний визит в загадочный, мрачный особняк хирурга Рамос, по всей видимости, почувствовал что-то неладное. Он был необычно встревожен, молчалив и не ответил тогда на вопрос Кастилло, обошлась ли его поездка без слежки. Но в тот раз именно так и произошло. На всем пути за Риччи неотступно следовал “хвост”. Неизвестный, во всяком случае мне, автору этих строк, человек выдал мафиози и предал Кастилло. Это он, “неизвестный”, навел в ту ночь секретных агентов на давно потерянный ими след.
...Все в этой потрясшей меня истории от самого ее начала до самого конца - чистейшая, стопроцентная правда. За исключением одного. Нет пока еще такого фильма - “Мистер Кастилло”. Да простит мне читатель мой грех. Я выдумал его, ибо поведанная история сначала показалась мне настолько вымышленной и необычайно яркой, что в моем воображении от сильного ее впечатления невольно возникли картины какого-то возможно будущего фильма, но послужившие для меня тогда всего-навсего обрамлением реально существовавших событий. Они действительно поначалу казались мне вымышленными, несуществующими и выдуманными кем-то из маститых сценаристов или режиссеров прославленного Голливуда.
Но к моему великому удивлению, “сценарий” воображаемого мною фильма оказался написанным вовсе не мастерами кино, а самими действующими лицами той необычной истории, позже представшими перед лицом правосудия, - профессионалами, подлинными мастерами своего дела, прославленным хирургом Хозе Кастилло и не менее известным мафиози Риччи Рамосом. Оба они были судимы и каждый получил наказание по заслугам. Риччи, желая избежать пожизненного заключения, в конце концов во всем признался и шаг за шагом откровенно поведал следователям историю своей загубленной жизни. Что же касается Хозе Кастилло, то он живет в тюрьме. Теперь ему придется навсегда расстаться со своей славой и прожить еще не менее пятнадцати лет за решеткой. Но неизвестно, сможет ли этот далеко уже немолодой человек когда-либо вновь побывать в своем угрюмом, таинственном особняке. Таков финал правдоподобной истории - “Мистер Кастилло”.