Еще идут старинные часы

Раймонд Паулс о себе, музыке и женщинах в его жизни

Наш разговор шел в домашней гостиной Паулсов, за чашкой кофе, а рядом отбивали время старинные часы, которые и подсказали тему популярной песни. 12 января они известили о том, что маэстро стукнуло шестьдесят шесть.
Раймонд Волдемарович был взволнован. Он сообщил мне, что из Москвы поступило предложение, от которого он, судя по всему, на этот раз не сможет отказаться: три концерта в Кремлевском Дворце съездов. Со старыми и новыми песнями, со старыми и новыми звездами. Честно признаюсь, очень боюсь. Столько времени прошло, столько воды утекло.

ЛЕЧУ С ОДНИМ КРЫЛОМ

- Раймонд Волдемарович, а вы скучаете по российской публике?
- Откровенно? Скучаю, хотя это чувство и стараюсь поглубже запрятать, ведь встречаться нам удается довольно редко. Очень теплая и благодарная публика: нигде я не слышал столь благоговейной тишины в зале, когда звучал рояль, и такого грома аплодисментов после... В бытность свою министром культуры Латвии, я вынашивал идею договоров о едином культурном пространстве. Тогда помешал всплеск национализма, но все равно кой-чего удалось добиться. В том числе и благодаря моему другу Янису Петерсу, нашему уже экс-послу в России. Посольство приняло решение о первоочередном и безвозмездном оформлении виз российским певцам и актерам, которые едут на гастроли в Латвию. В результате рижане все это время имели и имеют возможность посмотреть спектакли лучших московских театров, насладиться искусством популярных российских ансамблей и исполнителей, эстрадных звезд.
К сожалению, эти контакты в основном односторонни, хотя накал национализма уже прошел. Все дело в том, что наши страны бедны и не могут позволить себе обмен культурными ценностями на межгосударственном уровне. Поэтому пока лишь Лайма Вайкуле, которая успешно продолжает свою концертную деятельность на просторах бывшего СССР, напоминает россиянам о том, что старинные часы еще идут. По своему характеру я всегда был домоседом и реалистом, к тому же возраст берет свое, а потому концерт в Кремлевском Дворце, боюсь будет последней возможностью поставить красивую точку в моих встречах с замечательной московской публикой.

- Ну, так уж и точку...
- Хорошо, точку с запятой.

- Как вам все это время жилось и живется?
- Композитор создан из того же материала, что и всякий человек. А общественные перетрубации - стресс для каждого. Национальное возрождение застало меня на очень уязвимом посту министра культуры. Били меня и справа, и слева. Русскоязычные - за то, что якобы хотел отправить их пешком в Псковскую область и за то, что будто бы закрыл Рижский молодежный театр. Мои земляки - за то, что у меня русская жена и с русскими слушателями общаюсь по-русски, что мои песни звучат на русском... Что на содержание театров нет бюджетных денег - тоже в ответе был министр культуры. В конце концов подал в отставку, хлопнув дверью.
Было все, как и у всех, и в материальном плане: лопнул банк, которым руководил мой бывший коллега - министр финансов, сгорели мои деньги. А потом сгорела и дача в Юрмале, в которой я многое сделал своими руками...

- Но вы ведь были одним из самых высокооплачиваемых латвийских советских композиторов, помню даже, что вас - редкий случай в советское время - шантажировал вымогатель, грозился убить, если не доставите сверток с деньгами в определенное место.
- Действительно, раньше я получал неплохие гонорары - придешь в сберкассу, смотришь, за месяц тебе тысяч десять «накапало». Разрушилась эта система, в одночасье рубль превратился в клочок бумаги и обеднели все.

- Кстати, не страшно было тогда обращаться в милицию?
- Страшновато. Ждал на скамейке в парке шантажиста с пакетом, в котором разместили устройство с несмываемой краской, а в кустах сидели снайперы. Потом выяснилось, что рекэтиром оказался настоящий маньяк, до этого он уже убил двоих. Преступника арестовали. Но только через два дня понял, что такое нервы: трясло и кололо все тело, как иголками. Зато подобные случаи и поступки очень нервы укрепляют - теперь по крайней мере спокойнее отношусь к потокам грязи и лжи в мой адрес, которые льются на меня со страниц нашей «неподкупной» печати.
Но деньги для меня никогда не были смыслом жизни, я всегда считал, что человек должен их зарабатывать честным трудом. Между прочим святость этого принципа привела и в политику – я еще пока депутат Сейма.
Дело в том, что многие, стоящие у руля латвийские политики запятнали себя именно страстью к грязным деньгам. По наивности думал, будто что-то смогу изменить. Теперь в политике полностью разочарован.
Слава богу, со мной остается музыка. И сотрудничество с рижским театром Русской драмы. С успехом вот уже более двух лет там идет мой мюзикл «Керри», сейчас вместе с постановщиком, известным хореографом Аллой Сигаловой работаем над театральной версией фильма «Ночи Кабирии». Ведь, как ни крути, не удастся избежать сравнений с такими китами, как Федерико Феллини и Нино Рота.

- Вы ведь были в свое время и советником президента Латвии?
- Через каких-то два-три месяца после отставки с поста министра культуры и безработицы за роялем мне позвонил только что избранный президент Латвии Гунтис Улманис. Он как раз формировал команду и предложил мне должность советника по культуре. Я старался давать советы президенту относительно развития культурной сферы, рекомендовал, какую постановку ему посетить, с кем из деятелей культуры встретиться. А кроме того, я устраивал мини-концерты для посещающих Латвию высоких особ, сопровождая президента во время официальных визитов, сам садился за рояль. С удовольствием играл, например, для королевы Дании, королевской четы Швеции, президентов Вацлава Гавела, Альгирдаса Бразаускаса, Леннарта Мери.
Правда, мои политические оппоненты, помнится, обозвали меня «придворным музыкантом», но я без всякой обиды отшучиваюсь - Моцарт тоже ведь был придворным музыкантом.

ДА, БЫЛИ ЛЮДИ В НАШЕ ВРЕМЯ

- Как все же вырастают знаменитые музыканты?
- По себе знаю, что Россини был прав: нет пытки мучительней, чем обучение музыке. - Но у некоторых наступает момент, когда количество переходит в качество. У меня такой момент был связан... со сценой и двумя дамами: незабываемой фантастической Милдой Озолой-Бобровой, преподавателем истории и директором семилетней школы, а также замечательной пианисткой и прекрасной учительницей музыки Ольгой Боровской. Первая - невероятной энергии человек, заводила, очень любила театр, музыку и всех своих питомцев, в том числе и меня. С ее легкой руки я впервые узнал, что такое успех, причем успех на школьной сцене значил для меня не меньше, а может и больше, чем позже на эстраде. Вторая замечательная пианистка Ольга Боровская. Она сразу поняла, насколько трудно мальчику ради музыки жертвовать ребячьими забавами и всячески пыталась подсластить пилюлю. И добрым словом, и, между прочим, конфетами. С тех пор, наверное, я неравнодушен к сладкому, не говоря уже о музыке.

- Говорят, сладости уже много лет вам полностью заменяют горькую...
- Да, дай бог памяти... в августе будет тридцать девять лет с тех пор, как не выпил ни глотка, даже пива. А до этого имел почти десятилетний стаж завзятого выпивохи. За пьянку и прогулы несколько раз висел на волоске от исключения из консерватории... Всякий раз исключение откладывали лишь благодаря одному человеку - моему педагогу Герману Брауну, виртуозу-пианисту и концертмейстеру... Последний раз он практически прикрыл меня собой...
В 1979 году Герман Браун умер от сердечного приступа сразу же после концерта в сельской глубинке... До этого ему много крови попортили за то, что его брат эмигрировал в Израиль. Братья были из старой рижской еврейской интеллигентной семьи.

- Давайте вернемся к августу 1963 года. Как вам удалось тогда напрочь «завязать» с выпивкой?
- Здесь тоже - судьба плюс воля. Судьбы послала мне к этому времени женщину, беззаветно поверившую в меня как в музыканта и человека - Светлану Епифанову, мою жену, которые сейчас все знают как Лану Паулу.
Могу смело сказать, что лишь благодаря моей воле, ее любви и терпению на протяжении сорока с лишним лет, есть такой композитор и музыкант Раймонд Паулс. Не случайно только ей одной я посвятил несколько мелодий...

А ТЫ СО МНОЙ УЖ СКОЛЬКО ЛЕТ

- Когда вы впервые увидели Лану, сердце не подсказало, что это - судьба?
- Нет, совсем нет. Мы гастролировали в Одессе с командой «Мы из Риги». Лана случайно попала на этот концерт, а потом один мой знакомый привел ее на нашу вечеринку и познакомил нас. К счастью, записал ее адрес.
А через какой-то уже довольно большой промежуток времени вспомнил одесскую девушку, покопался в записной книжке и написал ей, пригласив в Ригу. К моему удивлению она приехала. Увидела мою богемную компанию и уехала. Очень трудно об этом вспоминать...
Хорошо, что потом приехала еще и, несмотря на холодный прием моих родителей, осталась. Нет, они не были националистами, все из-за меня. Для отца с матерью было просто шоком мое пьянство, а тут вдруг еще русскую девушку из Одессы притащил! Один бог знает, что Лана тогда пережила!
Поженились и дома все усложнилось - опять-таки из-за моего образа жизни. Пришлось скитаться по чужим квартирам. Через какое-то время с большим трудом выменяли свою, крошечную, на одесскую жилплощадь Ланы. Спасибо, ее родители помогли с доплатой. Словом, начинали с абсолютного нуля. Денег не было, а если что-то появлялось - пропивал. Жили на самой дешевой чайной колбасе, да и той не хватало. И Лана все это терпела. Только умоляла, чтобы шел лечиться. Мне трудно представить, что меня тогда можно было любить настолько, чтобы это все пережить!
Лана в своем противостоянии моему увлечению алкоголем нашла поддержку у людей, к которым я относился с безграничным уважением - у того же Германа Брауна, а также у тогдашнего заместителя директора филармонией Иосифа Пастернака и его жены, известной актрисы Лидии Фреймане.

- А с ними-то как сошлись?
- На джазе. Иосиф Исаевич Пастернак очень любил джаз, тогда полузапрещенный, любил Гершвина и Эллингтона, Гарнера, Конрада,Махкью и Янга. А я играл их сочинения, которые признаны сейчас музыкальной классикой. Иногда он зазывал меня к себе в филармонию, и я играл ему одному. Часами. Потом он познакомил меня со своей женой...
Так вот, именно Иосиф Пастернак и Лидия Фреймане на своем «Москвиче» отвезли меня в лечебницу, расположенную в городке Олайне. Каких интеллигентных людей я встретил в этой лечебнице - ученые, актеры, врачи. Обидно только, что я оказался практически единственным и уникальным экземпляром, который оттуда вышел, чтобы никогда не вернуться.
Бывало просыпался в холодном поту - снилось, что опять пьян... Но вдруг такой насыщенной и интересной стала жизнь, что совершенно перестал бояться любых искушений - алкоголь перестал для меня существовать. Примерно также я бросил курить: погасил сигарету в пепельнице и сказал - последняя.

НЕ ДО ДАМ-С...

- После женитьбы для вас других женщин не существовало?
- Почему? У меня ведь есть еще три любимые женщины - дочь Анете и две внучки - Анна-Мария и Моник-Ивон. Обе, кстати, гражданки Дании по фамилии Педерсен. Зять у меня датчанин и служит в представительстве авиакомпании SAS в Москве. Анете работает аташе по культуре Латвийского посольства в Москве.
Между прочим, она говорит по-латышски лучше некоторых латышей. Более того, когда-то перевела на латышский либретто оперы Бриттена «Питер Граймс».

- А одна газета как-то сообщила, что женаты-то вы уже второй раз?
- Есть такие страницы в моей личной жизни, которые я вообще никогда не раскрываю. И даже не комментирую раскопки в грязном белье.

- Как правило, вы уходили или от вас уходили?
- Я уходил.


БЕЗ ЖЕНЩИН ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ НА СВЕТЕ, НЕТ

- Какие женщины вам нравятся? Есть ли у вас идеал среди известных актрис или певиц, например?
- Очень высоко ценю женскую красоту, непосредственность и ум. Есть просто уникальные по уму и привлекательности женщины, с которыми не всегда легко, но очень лестно общаться. Например, Галина Волчек, покойная уже балетмейстер Оперы Янина Панкрате - внешне грубоватая, но на самом деле искренний и добрый человек. Вот тип поистине королевской женщины - наша знаменитая актриса Эльза Радзиня: элегантна, изысканна и великодушна. Бывает, что талантливые женщины объективно не всегда самые красивые. И не важно - об этом просто забываешь, покоряясь их игрой или пением на сцене.

- А какие не нравятся?
- Больше всего ненавижу вульгарность и грубость, особенно если эти качества замечаю у женщины, которую бог не обделил приятной внешностью.

- Как складывались отношения с певицами, с которым вы вместе работали? Трудно поверить, что они не были в вас влюблены...
- Не буду спорить, но никаких романов с ними не было. Хотя, допускаю, что многие кумушки мне не поверят. Так уж сложилось - молодая певица или актриса должна пробивать себе дорогу грудью, отдаваясь то продюсеру, то режиссеру, то композитору. А тут мы еще и улыбаемся друг другу на сцене. Но для меня важнее любых личных отношений всегда были талант и умение работать.

- А Алла Борисовна? Ее «Маэстро» просто крик о любви и не только к музыке...
- Алла - актриса, да еще телережиссеры постарались. Но в любви она мне не объяснялась. Более того, у меня даже складывалось иногда обратное впечатление. Вот, говорят, был опрос, чтобы выяснить самую любимую народом песню, ею исполненную за долгую эстрадную карьеру. Оказалось, моя - «Миллион алых роз».
Она здесь же сочла нужным подчеркнуть, что сама терпеть не может этот «миллион». Здесь-то и проявляется очень неприятная черта ее характера - фальшивит. Не было ведь ни одного концерта, где бы она обошлась без алых роз... Тогда сними с программы этот номер, который, кстати, и без нее обошел весь мир. Даже вот совсем недавно мне прислали «Миллион алых» роз из Финляндии в стиле «хэви-метал».
К Алле Борисовне как к музыканту и талантливой певице отношусь с большим уважением.
Когда она поет на сцене, я с удовольствием готов ее слушать, хотя, конечно, можно спорить в отношении ее вкуса в одежде и сценического поведения. Но ясно - это артистка с большой буквы! Мы часто спорили, иногда ругались, но выходили на сцену и нас встречали громом оваций. По двадцать концертов подряд давали в переполненных залах Москвы, это же не шутка. Благодаря той популярности мне даже пришлось выдержать самый страшный концерт в моей жизни - на приеме в честь какого-то съезда КПСС. Именно там я вдруг особенно отчетливо осознал, что в этом зале моя музыка никому не нужна - были накрыты столы на несколько тысяч человек. Все ели, пили и балаганили. А мы играли где-то в углу. Единственным членом Политбюро, который нас слушал, был Андропов... Почему я там играл? Все очень просто - пообещали звание народного артиста СССР.

- И дали?
- Дали. Только позже.

- Есть ли среди нынешних звезд такие, с которыми вы бы хотели поработать?
- Не могу сказать. Очень плодотворное сотрудничество у меня сложилось с Лаймой Вайкуле. Осенью в ее новой программе появится целый ряд моих новых песен. Сейчас немного работаю с Марией Наумовой. При серьезном подходе к своему голосу, имиджу и сценическому поведению может выйти замечательная певица. Между прочим, она пела по-французски, по-английски. Я посоветовал: пой русские песни, второй Эдит Пиаф не станешь, тем более в Латвии. И совсем другое дело: публика принимает ее очень тепло. В потенциале она может петь и французский шансон, и русский роман, и американский джаз. И, думаю, не случайно она выиграла конкурс и будет представлять Латвию, как уже упоминалось, на «Евровидении». С удовольствием работаю с Анной Краузе, вообще люблю находить молодых.

- Кстати, когда вы впервые услышали Лайму Вайкуле, а было это, судя по всему, в варьете бара «Юрас Перле», могли ли вы предположить, что она станет популярной и известной эстрадной певицей?
- Впервые я ее увидел и услышал шестнадцатилетней, еще до варьете. Она пришла ко мне в оркестр на прослушивание. И, по правде говоря, я ничего такого предположить не мог. Кстати, Лайма заслуживает огромного уважения тем, что также сумела преодолеть темный богемный период в своей жизни и не загубила в себе таланта исполнительницы, артистки, постановщика шоу-программ. Думаю, Лайма еще долго будет покорять публику своими песнями, вкусом, костюмами, танцами - ее номера просто великолепны!

- И последний вопрос: вы считаете себя хорошим мужем?
- Средненьким. Так как по дому я ничего не делаю, все - на жене. Да и кофе в постель не подаю. Пока. Но могу. И с удовольствием. Есть, однако, у нас обоих одно хорошее качество - мы никогда не спорим о деньгах. Ни тогда, когда у нас их не водилось, ни сейчас. Все хозяйство ведет Лана - ругает при этом латвийское правительство за растущую дороговизну. Ну, еще у меня одно хорошее качество - не пью, а, следовательно, не творю различных глупостей. К тому же даже Лана не всегда понимает в шутку или всерьез я что-то ляпну. Поэтому допущенную неловкость или лишнее слово мне чаще всего удается обернуть шуткой. Словом, в каждой семье свои заморочки. В одной муж жену называет зайкой, она его - птичкой. Знаю и такую, где муж с женой так уважают друг друга, что обращаются на Вы. Но это - не по мне.

P.S. C грандиозным успехом в Кремлевском Дворце съездов (три вечера подряд шеститысячный зал рукоплескал «маэстро») я поздравил Раймонда Паулса уже из Бостона, куда уехал в командировку. «Да, в Москве нормально все вышло, но это уже пройденный этап», - сказал Раймонд Волдемарович. И не исключил, между прочим, того, что с этой же программой и этой командой может появиться в Америке.
И еще. Действительно, после Кремлевского Дворца съездов вышла не точка. А точка с запятой. Ибо Раймонд Паулс согласился принять участие в проекте по возрождению Фестиваля молодых исполнителей «Юрмала» и быть в его жюри. Вместе с Игорем Крутым.

Рига - Бостон.