“Маска, кто ты?”

Как возникают и что означают имена? Почему одни меняют их, а другие скрывают?

 

Сегодня в Израиле и диаспоре происходит массовое возрождение древнееврейских имен в честь праведников, пророков и царей, библейских праотцев и праматерей, великих мудрецов и раввинов. Новорожденным мальчикам имя дают в день обрезания, девочкам - в первый шаббат после рождения. Нередко младенец получает как синагогальное имя (“шем кадош”), так и бытовое (“кинуш”): например, имя Нафтали, переводимое как “серна”, связано с повседневным именем Гирш (нем. “олень”), Беньямин - “волк”, отсюда - Вольф, Иуда - “лев”, а его бытовой эквивалент - Лейба. Взрослые израильтяне переименовывают себя на ивритский лад, причем одни переводят своё имя дословно (Мила - ивр. Наоми), другие выбирают новое по созвучию: Игорь - Игаль, Илья - Эли, Виктор - Авигдор, Мария - Мириам, Рита - Рут, Елена - Илана и т.п.

 

У еврейства и большинства других народов нет отчества (патронима) в том виде, как у русскоязычных. В дофамильный период употреблялись частицы “бен”/бин/”бар” или “бат”, выражавшие уважительное родственное отношение сына или дочери к отцу (Йехошуа бин Нун, Шимон бар Кохба). Фамилии же у ашкеназов, за исключением отдельных родовитых семей (Лурье, Рапапорт, Шиф и др.), появляются лишь с конца 18-го - начала 19-го вв. под давлением власти, нуждавшейся в поголовном учете населения для взымания налогов и набора рекрутов. 

 

В немецких землях фамилиям богатых придавался подчеркнуто позитивный смысл (Гольденберг, Зелигман, Гутмахер), а у бедняков нередко - уничижительный (Эзелькопф, Крумер, Люгнер).

 

В России первым предложил обязать евреев принимать фамилии Г.Державин, считавший, что по форме они могут быть славянскими или немецкими, а по содержанию должны отражать место проживания (Бердичевский, Варшавер, Литвак, Белоцерковский), имя отца или матери (Абрамзон, Хаимович, Нехамкес, Ривкин), профессию или занятие (Шнайдер, Шустер, Фишман, Меламед), фауну и флору (Берман, Розенбаум, Блюмкин).

 

Тех, кто происходил из семей священников, называли Кон, Коган, Левин, Левинсон. У галахических евреев встречаются русские и польские фамилии, заимствованные от прежних господ. Фамилия моего отца, популярная в Чернобыле, давалась местным евреям в честь владельцев шляхетской усадьбы Шимановских, откуда вышли известные музыканты.

Есть и такие родовые имена, происхождение которых нелегко определить: например, Маршак - аббревиатура от “морену рабену Шломо Клугер” (“учитель и господин наш, Соломон Мудрый”).

 

В условиях растущего антисемитизма и атеизма ассимилированные советские евреи подстраивали свои анкетные данные под общепринятые. В смешанных семьях муж и дети, вопреки обычаю, нередко принимали фамилию жены и матери-нееврейки.

 

В свою очередь, прибывавшие из России в Израиль меняли на библейский лад не только имена, но и фамилии. Первый президент еврейского государства Давид Бен-Гурион в прошлом - Грин, Ариэль Шарон - Шейнерман, Ицхак Шамир - Езерницкий, Моше Даян - Китайгородский, Голда Меир - Меерович.

 

Однако от подобных метаморфоз, фиксируемых в официальных документах, следует отличать псевдоним (греч. “ложное имя”) - новую фамилию, намеренно используемую человеком в публичной деятельности вместо подлинной (автонима). Псевдоним зачастую настолько вытесняет настоящее имя, что окружающие идентифицируют с ним известное лицо, не подозревая о его истинном имени и фамилии. Например, о том, что автоним Эдуарда Багрицкого - Давид Дзюбин, Романа Кармена - Лазарь Коренман, Джорджа Гершвина - Яков Гершович, Януша Корчака - Генрик Гольдшмидт, Наума Коржавина - Нехемия Мандель, Марка Бернеса - Мордехай Нейман.

 

В эпоху античности псевдонимы почти не употреблялись, а в средние века использовались, как правило, при изменении социального статуса, звания, религиозного сана, в периоды обострения идеологической борьбы. Известно, что под именами Ботичелли, Тинторетто, Парацельса скрывались иные, данные им при рождении. У еврейских мудрецов практиковались акронимы - аббравиатуры имен, образованные из начальных букв, частей слов и словосочетаний, составляющих единое слово. 

 

Философ раннего средневековья Рамбам - рабби Моше бен Маймон; историк, врач, астроном Раавад - Абрахам бен Давид а-Леви ибн Дауд. Некоторые имена латинизировались: так, комментатор Библии и математик Леви бен Гершом был титулован как Герсонид, а талмудист Шломо бен Иехуда ибн Габриол (ибн Гвироль) - Авицеброн.

 

Энергетический потенциал еврейского духа, реализуясь в самых разных сферах деятельности, сплошь и рядом маскируется псевдонимами. Естественно, что евреи-революционеры в силу условий и специфического характера их нелегальной работы скрывали свои настоящие имена, как и их соратники-неевреи. Подпольные клички Мартова, Троцкого, Каменева, Зиновьева еще в царской России заменили им подлинные фамилии: Цедербаум, Бронштейн, Розенфельд, Радомысльский.

Среди диссидентов евреи составляли значительную часть, и большинство из них демонстративно выступало под собственными фамилиями (Е.Боннэр, П.Якир, Н.Щаранский, И.Бродский и др.), хотя некоторые публиковались под псевдонимами (А.Гинзбург подписывался “Галич”, Ю.Даниэль - “Н.Аржак”).

 

Другое дело - разведчики и шпионы: все они имели конспиративные клички. Легенарный Сидней Рейли в действительности - Самуил Розенблюм, агент ГРУ Яков Драбкин зашифрован как “Гусев”, Шандор Радо - “Дора” и “Альберт”, Лев Маневич - “Этьен”. Анатолий Гуревич в Испании стал “Гонсалесом”, а в “Красной капелле” - “Кентом”. Лев Розенталь еще на службе у Берзиня получил имя “Алекс”.

 

В творческой деятельности употребление псевдонимов обусловлено возрастанием самосознания и личной ответственности авторов за свои труды, а также возникновением авторского права. 

 

В одних случаях шифровка имен вызвана стремлением отвести от себя подозрение в плагиате, в других - желанием скрыть свое подлинное авторство (криптоним). К примеру, французский романист Марк Леви подписывается: М.Агеев. А русский критик Самуил Лурье в ряде работ использует имя реального С.Гедройца, медика и поэта (аллоним). Начиная с Менделе Мойхер Сфорима (Бройде) и Шолом-Алейхема (Рабиновича), писатели, творившие на идише, также пользовались псевдонимами, однако редко прибегали к ним.

 

Зато среди авторов, писавших на русском языке, применение условных имен было широко распространено. Достаточно вспомнить Сашу Черного (Гликберга) и Бруно Ясенского (Зискинда), Михаила Кольцова (Фридлянда) и Александра Володина (Лифшица), Анатолия Рыбакова (Аронова) и Давида Самойлова (Кауфмана), Григория Горина (Офштейна) и Аркадия Арканова (Штейнбока).

 

Каждый из них при выборе псевдонима руководствовался особыми мотивами, исходя из разных обстоятельств (о чем рассказывает И.Маляр в книге “Псевдонимы знаменитых евреев”). Так, философ и публицист Иегуда Лейб Шварцман почти все свои труды подписывал как Лев Шестов. Молодой одесский журналист Иехиэль Лейб Файнзильберг свои паспортные данные решил сменить на Илью Ильфа, взяв три буквы от имен и одну от фамилии. Юный прозаик Вениамин Зильбер использовал автоним пушкинского друга Каверина, а начинающий поэт Михаил Шейнкман по совету отца придумал себе звучное имя Светлов. Когда 16-летний Эли Гуревич принес свой первый рассказ в газету, редактор предложил ему псевдоним “Леонид Первомайский”, поскольку автор родился в мае. Писатель Илья Маршак стал Михаилом Ильиным, не желая оказаться в тени старшего брата Самуила.

 

Встречаются и групповые псевдонимы, объединяющие несколько человек. Так, дуэт драматургов и сценаристов братьев Тур сложился из начальных букв фамилий Леонида Тубельского и Петра Рыжeй. Вместе с тем в сфере искусства, где евреев великое множество, большинство из них свои имена не меняло. Исключение составили актеры театра и кино Сарра Бернар (Розина Бернард), Соломон Михоэлс (Шломо Вовси), Фаина Раневская (Фанни Фельдман), Кирк Дуглас (Исер Демски), Симона Синьоре (Каминкер), Натали Портман (Гершлаг), Леонид Утесов (Лазарь Вайсбейн), Зиновий Гердт (Залман Храпинович), артисты цирка Гарри Гудини (Эрик Вайс), Кио (Гиршфельд), Марсель Марсо (Исер Мангель) и Дэвид Копперфилд (Коткин), из режиссеров - Дзига Вертов (Давид Кауфман), Александр Таиров (Корнблит) и Александр Митта (Рабинович), радиоведущий Сева Новгородцев (Левенштейн) и некоторые другие.

 

Традиция использования псевдонимов слабо укоренилась также в области музыкального и изобразительного искусства. Среди евреев назовем композиторов Жака Оффенбаха (Якоб Эбершт), Джакомо Мейербера (Бер Яаков Либман) и Джорджа Гершвина (Яков Гершович), руководителя ансамбля “Березка” балетмейстера Надежду Надеждину (Бруштейн), художников Льва Бакста (Розенберг) и Бориса Ефимова (Фридлянд), вокалистов Боба Дилана (Циммерман), Ларису Долину (Кудельман), Юдифь (Мария Кац). Наконец, ученые и изобретатели, которые выступали бы под вымышленными именами, в справочниках вообще не упоминаются. Вероятно, у них мотивы приоритета и престижа превалируют над соображениями конъюнктуры и рекламы.

 

В довоенные годы, относительно благоприятные для советской еврейской интеллигенции, ее представителям не было особой нужды скрывать свою национальность. К псевдонимам они обращались чаще под влиянием издателей, художественных руководителей, а также руководствуясь субъективными побуждениями (эстетическими, этическими и т.п.). Но по мере усиления давления антисемитизма “сверху” и “снизу” фактор личной безопасности приобретал доминирующее значение при выборе публичных имен. Многие писатели и журналисты-евреи предпочитали не афишировать свои настоящие фамилии и заменяли их вымышленными.

 

В период “борьбы с космополитизмом, сионизмом и еврейским буржуазным национализмом” растет раздражение юдофобов против “засилия” лиц еврейской национальности. В литературе и искусстве, открыто звучат призывы очистить от “чуждых элементов” учреждения культуры и науки, средства массовой информации. С другой стороны, у шовинистически настроенной части общества использование псевдонимов по этническим мотивам вызывало не менее болезненную реакцию, проявляясь в требовании раскрыть “фальшивые прозвища”, разоблачить “двуличие и трусость” их носителей.

В 1960-х годах на страницах “Комсомольской правды” разгорелся спор вокруг статьи писателя-антисемита М.Бубеннова “Нужны ли сейчас псевдонимы?” Он утверждал, что социализм целиком устранил причины, ранее побуждавшие авторов маскироваться придуманными фамилиями. К.Симонов высказал мнение, что каждый вправе сам решать, брать ему псевдоним или обходиться без него, но партфункционеры пытались представить вопрос так, будто “это явление в принципе нетерпимо в нашем обществе”. Полемика вскоре утихла, а псевдонимы продолжали жить своей жизнью. Ведь порой благозвучное оригинальное имя, особенно для лиц творческого труда, - почти половина успеха.

 

“Секрет”