Возмутитель спокойствия Саша Барон Коэн

Рискну сказать: в новом фильме «Диктатор» Саша Барон Коэн опять в своем провокативном и скандальном репертуаре. Хотя репертуар у него богатый и разнообразный.

 

В фильме «Борат» (2006) он сыграл казахского журналиста Бората Сагдиева в Америке, высмеивая всё, что попадалось у него на пути. В Казахстане фильм восприняли как антиказахский, хотя он был в не меньшей степени антиамериканским, но в Америке имел громкий и кассовый успех.

 

Хоть Саша Барон Коэн – насмешник и комик, но с лирическим уклоном, и его Борат вызывает не только смех, но и сочувствие, когда безнадежно влюбляется в американскую телезвезду, кручинится в крутом одиночестве или ностальгирует по своей захолустной родине. В конце концов, в Казахстане фильм признали на официальном уровне: он поспособствовал увеличению туризма в эту среднеазиатскую страну в 10 раз!

 

Можно и так сказать: Саша Барон Коэн нанес Казахстан на мировую туристическую карту. Зато в России эта смешная до коликов и трогательная до слез лента была запрещена. Почему?

 

В следующем фильме «Бруно» (2009) Саша Барон Коэн выступил в роли австрийского журналиста педика Бруно, и хотя фильм побил все рекорды и возглавил на время рейтинг североамериканского и европейского кинопроката, недовольны оказались многие - от голубых и зеленых до палестинцев и евреев-ортодоксов.

 

Вплоть до полного запрета на самостийной Украине – «за художественно неоправданную демонстрацию половых органов, гомосексуальных половых актов и извращений, а также ненормативной лексики, проявлений садизма, асоциального поведения, способных причинить вред моральному воспитанию граждан».

 

Еще тот букет! За такое не запрещать надо, а казнить.

 

Не будем, однако, насмешничать над решением министерства культуры и туризма бывшей части бывшей совдепии. Даже непредубежденному натурализованному гражданину США, который чего только не повидал здесь в Америке, но остается гетеросексуалом и придерживается более-менее традиционных взглядов на секс, та же подготовка Бруно к соитию с мальчиком показалась рвотной, а сам акт – тем более. Но я тут же мысленно перевел эту откровенную, на грани фола, сцену в традиционный ряд... На память пришло «Обретенное время», мой любимый последний том лирической эпопеи Марселя Пруста, где главный герой подслушивает, подсматривает и гениально описывает бордельные сцены голубых, вызывая читательское сочувствие к своим персонажам сквозь отвращение.

 

Конечно, у зрительного ряда образное воздействие сильнее, чем у словесного. Но что, несомненно, удается Саше Барону Коэну - это пробиться сквозь насмешку, шок и отвращение сексуальных традиционалистов к состраданию к этому голубому меньшинству, которое ни в чем не виновато, что таким уродилось.

 

И милость к падшим призывал? Нет, они не падшие – они другие, чем мы. Не буду приводить длинный список знаменитых гомиков, но все попытки превратить их в гетеросексуалистов кончаются обычно ничем. Бедного Пруста подростком отец водил в публичный дом – его там вывернуло наизнанку. Аналогичные сцены в «Бруно» - его водят не только в бордель, но и к психиатру и священнику: ни в какую!

 

Веселая и печальная сцена усыновления голубой парой черного ребенка: «Раз Мадонне можно, почему мне нельзя? Очень модная тенденция в гардеробе нынешнего сезона», - говорит Бруно и нелегально привозит мальчика из Африки, где обменял его на плеер iPod, в Америку, а потом все втроем идут к священнику, чтобы их обвенчали.  

 

Незадолго до «Диктатора» Саша Барон Коэн мелькнул в оскароносном фильме «Юго» Мартина Скорсезе (в русском прокате «Хранитель времени»), сыграв инспектора Густава - роль второго плана, но лично мне она показалась самой значительной и запоминающейся благодаря опять-таки сочетанию гротеска и лиризма, юмора и поэзии.

 

Вот что интересно: во всех ролях, включая Аладина, правителя вымышленной суверенной республики Вадии в «Диктаторе», актеру удается создать не статичные, а динамичные роли, когда персонажи раскрываются постепенно, с разных сторон, вызывая не только насмешку, но и сочувствие. Да, представьте себе - даже его последний герой, слепленный из таких негативных прототипов как Осама бин Ладен, Маумар Каддафи, Ким Чен Ир и Саддам Хусейн, чей роман «Забиба и царь» вдохновил британского актера-сценариста-продюссера на создание образа тирана, рискующего жизнью ради спасения своего народа от демократии. А разве не любопытно, что иракскому деспоту не сиделось на троне, и он в свободное от работы время писал и публиковал под псевдонимом любовные романы, и те мгновенно становились бестселлерами в арабском мире?

 

Само собой, у меня нет ни толики добрых чувств к тиранам, но испытываю чисто человеческую жалость, когда вспоминаю, как накидывают веревку на шею Саддама или в упор расстреливают полковника Каддафи. Зато главные негодяи новейшей истории – Сталин и Гитлер – избежали казни. Вот кого бы я никак не пожалел! Иное дело - вышеназванные тираны, список которых можно продолжить, на что и рассчитывает Саша Барон Коэн, создавая не конкретный, а собирательный образ современного диктатора: имярек. Снимите с Аладина бутафорскую бороду, нанесите другой грим и под него можно подставить любого пахана, который стоит во главе своей страны, не будучи ее легитимным лидером.

 

Что мне интересно: в какой стране запретят «Диктатора»? По принципу «на воре шапка горит»?

 

Конечно, прошлогодняя арабская весна как-то отразилась в фильме, но скорее опосредованно, чем прямо. А прямоговорение вообще чуждо настоящему художеству. Иное дело – намеки. Аладин не считает, что настали тяжелые времена для тиранов, а то и вовсе арабская весна отменила тиранию, и не только в арабских странах. Однако, подстраховываясь, Аладин удаляет весенние месяцы из календаря своей Вадии - зато удлиняет самый короткий месяц февраль до 128 дней!

 

Таких уморительно смешных реприз и эпизодов в фильме множество, особенно в бруклинских сценах, где диктатор появляется с диковинным эскортом догостоящих проституток и экзотических животных. Обхохочешься! Пусть иногда этот фарс на грани фола, а то и за гранью. Юмор в этом фильме зашкаливает - политнекорректный, безвкусный, ниже пояса.

 

Интерес к фильму подогревает еще тот факт, что Аладин-Коэн попутно прохаживается по поводу американской демократии – нельзя сказать, что всегда несправедливо. По любому, демократия – не панацея, иногда с точностью до наоборот, чему свидетельство те же арабские революции, которые приводят к результатам, обратным ожидаемым на Западе, где демократия – абсолют и иде-фикс, и он ее насаждает силой, без учета местных условий и традиций. Хотя, конечно, желание Аладина ценой жизни спасти свой народ от демократии не следует понимать буквально, но в контексте сатирического перформанса Саши Барона Коэна. С той только поправкой, что сводить этого трагикомика к одной только сатире значило бы сужать его талант.

 

Сравнение с Чарли Чаплиным напрашивается само собой, пусть и не в пользу Саши Барона Коэна. Да, он бесстыдно свистнул у классика название для своего фильма. Однако и то правда, копирайта на названия не существует. Может быть, это сознательное указание на преемственность? Чаплинский «Великий диктатор» (1940) – прямая пародия на Гитлера, однако в Советском Союзе фильм был запрещен. Сталин усмотрел в фильме намеки: все тираны если не близкие, то дальние родственники. Чаплину понадобилось ввести в сюжет фильма гитлеровского даже не двойника, а близнеца – еврея-цирюльника: физическое сходство, несмотря на полную противоположность. Саше Барону Коэну этого не требуется: по его концепции, в каждом человеке живет тиран, но и в каждом тиране можно обнаружить человека. Его Аладин опасен и забавен, старомоден и сентиментален. Рефреном сквозь весь фильм проходит его любимый императив: «Take a chill pill» (прими успокоительное), обращенное к тем, кто обуреваем ненавистью.

 

А сам Аладин? Нет, он выше ненависти, потому что в ладу с самим собой. Довольно любопытный тип. Я бы сказал, что «Диктатор» - новый этап в творчестве Саши Барона Коэна.

 

Сам он немного снижает созданный им абсурдистский образ, представляя его только с одной стороны – смешной. Начиная с появления с прахом Ким Чен Ира на оскаровской церемонии, когда он рассыпал этот лже-прах корейского диктатора на красной ковровой дорожке. Вплоть до недавнего интервью Ларри Кингу, когда артист с грустью и сожалением говорит, что на земле становится все меньше великих диктаторов.

 

А невеликих?

 

Однако на экране Саша Барон Коэн не только смешон. Конечно, он развлекает, но и поучает. Точнее - поучает, развлекая. В его иронии - заряд щемящей человечности. Если хотите «смех сквозь слезы». Привет Гоголю.