Приемный ребенок

Трудности, связанные с усыновлением или удочерением детей, не раз обсуждались на страницах «Русского базара». Мы писали о «домашнем» и зарубежном усыновлениях, о различных агентствах, перебрасывающих мосты между бездетными парами и осиротевшими или брошенными детьми, о клиниках, в которых проверяют здоровье детей, привезенных из других, особенно развивающихся стран. Мы писали о надеждах, поисках, разочарованиях и борьбе, которые предшествуют счастливому воцарению ребенка в доме его (ее) приемных родителей.
К сожалению, для некоторых приемных мам и пап настоящие трудности начинаются после этого «хэппи-энда». Потому что приход ребенка в дом - это не только конец, но и начало. Конец мытарств и перемалывания в жерновах бюрократических машин, но начало периода привыкания и притирания, который одинаково труден и для родителей, и для детей.
Если любовь к своему ребенку приходит сразу же после родов (некоторые мамы уверяют, что любят своих детей даже до их рождения), то любовь к приемному часто развивается постепенно. И до момента ее полного расцвета приемные мамы, а иногда и папы переживают состояние, которое лишь недавно признали и назвали adoption blues или post-adoption depression. У некоторых приемных родителей «блюзы» не выходят за пределы постоянного волнения или приступов печали. У других депрессия приобретает суровый и затяжной характер, требуя вмешательства психолога. Правда, бывает, что и психологи, взявшие на воспитание детей, впадают в депрессию и не в силах помочь самим себе обращаются к коллегам.
Одна из основных причин подобной депрессии – идеализм американцев, вернее - их доверие массовой культуре. Если у нас на родине к усыновлению относились как к процессу вынужденному, опасному и чреватому драмами, то здесь его рассматривают как нечто среднее между красивым романом и возвышенной поэмой с примесью мистики. Голливудские звезды ввели усыновление в моду, а поп-культура окружила модное явление мифами, на которые приходится равняться. Согласно этим мифам союзы между приемными родителями и детьми, как браки, совершаются на небесах, поэтому приемные мамы и папы узнают «своих» сыночков и дочурок сразу и влюбляются в них с первого взгляда.
«Это действительно наш ребенок! Я это чувствую!» - со слезами на глазах восклицает Шарлотт, одна из героинь «Секса в большом городе», когда они с мужем получают по почте фотографию крохотной китаянки, которую им предлагают удочерить. Большинство американок в этом плане не отличаются от Шарлотт. Они ищут «своего», идеально им подходящего ребенка, подобно тому, как ищут «своего», идеально подходящего им мужчину, свою вторую половинку. А от первого этапа жизни с новым сыночком или доченькой ожидают сплошных радостей, как от медового месяца.
Но вот «свой» ребенок оказывается под родительской крышей, и вместо красивого романа начинается прозаичная бытовая драма с элементами комедии. Каждый ребенок, даже самый маленький, проявляет характер, не всегда соответствующий представлениям приемных родителей о качествах «своего» дитяти. И каждый ребенок, особенно самый маленький, требует постоянного внимания. «Медовый месяц» превращается в тяжкое испытание, которое выдерживают далеко не все женщины. «У меня было романтическое представление о том, как это будет, - призналась журналисту «Нью-Йорк таймс» 45-летний психолог Мишель Зембоу, пять лет назад удочерившая девчушку из Китая. – Но все было по-другому...»
Зембоу, в полном соответствии с мифами, влюбилась в ребенка с первого взгляда. Тем не менее первые месяцы дались ей с трудом. Приступы паники чередовались с моментами, когда она плакала и жалела себя, а временами она теряла терпение и покрикивала на малышку, которую обожала.
Некоторых женщин доводит до депрессии именно то обстоятельство, что они не влюбляются в приемных детей с первого взгляда. И непонятно, что больше этих женщин удручает – отклонение от модных мифов или страх перед тем, что они навсегда ввели в свою семью человека, которого, возможно, никогда не полюбят.
Еще одна причина депрессии – переход приемной мамы с рабочего на домашний режим. Большинство американок, решающихся на усыновление (удочерение), - женщины средних лет, которые отчаялись иметь своих детей, но успели сделать карьеру. Они привыкли к работе, к общению с коллегами, к широкому кругу знакомств, к вольным вечерам, которые можно провести в театре или ресторане. А тут вдруг приходится оторваться от привычного мира, запираться в четырех стенах наедине с ребенком, который вдруг кажется совершенно незнакомым и в придачу непонятным существом.
Еще больше страдают женщины, которые, уже имея своих детей, берут на воспитание чужих. Им нередко кажется, что в совершенный организм их семьи вклинилось какое-то чужеродное тело, которое может его разрушить. И они казнят себя за то, что допустили подобный кошмар. Мэри Ноблер и ее муж Клод имели двоих детей, когда решили усыновить пятилетнего мальчика из Эфиопии. Клод сразу привязался к ребенку, а Мэри долго не могла его полюбить, раскаивалась в своем решении и горевала, оплакивая... свою семью, какой она ее знала. «Мы хотели помочь мальчику, но, принимая в свою семью уже сформировавшуюся личность, ты меняешь свою жизнь», - призналась Мэри журналисту «Нью-Йорк таймс».
Post-adoption depression усугубляется тем, что о ней не решаются говорить никому - даже самым близким. Ну как сказать подругам, сотрудницам, родственникам, даже мужу, что ребенок, за которого ты годами боролась, преодолевая всевозможные препятствия, вызывает такие негативные чувства?! Что иногда ты жалеешь о том, что взяла его (ее) под крыло?! Некоторые женщины даже самим себе не решаются признаться в том, что столь желанное дитя ввергает их в столь страшное психологическое состояние. К панике и ужасу добавляются чувства стыда и вины, и эта гремучая смесь иногда приводит женщин на грань безумия.
Лет 10-15 назад многие женщины точно так же стыдились признаться в том, что страдают от post-partum depression – депрессии, наступающей после родов. Но впоследствии, когда подобное расстройство было признано психологами распространенным и вполне объяснимым, молодым матерям стало легче говорить о своем состоянии и искать поддержки специалистов.
И все же признаться в том, что тебя доводят до отчаяния или до белого каления свои, родные дети, гораздо легче, чем жаловаться на детей приемных. За рождение своих детей ты не борешься с бюрократическими машинами и с ветряными мельницами, свои дети нередко бывают и вовсе незапланированными. Да и некоторую строгость по отношению к родным детям общество считает меньшим грехом, чем строгость по отношению к детям приемным. Кричать на беззащитное маленькое существо, которое вверили тебе после тщательных проверок на благонадежность? Какой позор! Какой ужас!..
Сейчас американские психологи начинают постепенно исследовать post-adoption depression и информировать об этом расстройстве и приемных матерей, и агентства, специализирующиеся на усыновлении. Проводятся опросы, которые дают неутешительные результаты. Три четверти опрошенных приемных родителей признаются, что они испытывали post-adoption depression, но лишь немногие говорят, что знали об этом состоянии до того, как взяли на воспитание детей, или узнали о нем от сотрудников соответствующих агентств.
Утешает другое: депрессия, сопутствующая усыновлению, рано или поздно проходит, приемные родители начинают любить своих детей и воспринимают их как органическую часть своих семей.
Как бороться с post-adoption depression, пока она свирепствует? Специалисты дают несколько ценных советов.
Не верить в модные мифы, воспринимать усыновление не как красивый роман, а как сложный, ответственный процесс.
Осознавать, что любовь к приемному ребенку далеко не всегда приходит с первого взгляда, но, в конечном итоге, приходит.
Не разочаровываться в самой себе, если ты не всегда соответствуешь своему же представлению об идеально приемной матери.
Не замыкаться в четырех стенах на первых этапах воспитания приемного ребенка. Почаще ходить с ним (с ней) в парки, на детские площадки, к друзьям, к родственникам.
Не взваливать все заботы о ребенке на себя, а делить их с мужем и/или с бебиситером.
Понимать, что в post-adoption depression нет ничего постыдного и что она излечима.