СУД ЗАКОНЧЕН - О БЕСЛАНЕ ЗАБУДЬТЕ

Факты. События. Комментарии
№21 (527)

Во Владикавказе вынесен приговор Нурпаше Кулаеву, единственному террористу, оставшемуся в живых во время спецоперации в Беслане. Суд объявил, что захват школы был совершен по приказу Масхадова и Басаева. Так и говорили по телевизору каждый вечер. И никто не сказал, разумеется, что Масхадов готов был прилететь в Беслан и вести с террористами переговоры об освобождении заложников.
Чтобы хоть чуть-чуть разобраться в нагромождении лжи, умолчаний, недомолвок, надо начинать с 1 сентября 2004 года, когда террористы захватили школу в Беслане, маленьком городе Северной Осетии. Вранье началось с первых часов. Все каналы сообщили, что в школе захвачены 354 заложника. А по телевизору видно, что школа - типовая, на тысячу детей, такие есть в каждом городе. Списочный состав учащихся - 860 человек. Прибавьте к ним учителей, родителей, некоторые пришли туда с маленькими детьми, потому что детский сад в тот день был закрыт... В общем получается около тысячи. Почему же власть замалчивала число заложников?
Тогда, после первых же сообщений, я подумал о самом страшном и подлом: раз врут - значит будут штурмовать. А враньем уменьшают количество будущих жертв.
В России особое отношение к таким ситуациям. Много лет прошло со дня рейда отряда Шамиля Басаева на Буденновск, но до сих пор и народ, и власть тогдашнюю уступку террористам считают позором. Считается, что надо было штурмовать роддом вместе с роженицами и детьми. Чужая жизнь для нас - копейка. И с тех пор мы “не уступаем террористам”. Под Первомайском в 1996 году положили 200 мирных жителей. В Москве в 2002 году при штурме Театрального центра на Дубровке, где шел мюзикл “Норд-Ост”, погибло 129 человек. И это выдают за победу.
Но Беслан - особый случай. Даже для твердокаменного советско-российского человека и советско-российской власти слово “дети” - всё еще не пустой звук. Казалось бы.
Александр Дзасохов, президент Северной Осетии, 2 сентября, 11 часов: “Штурма не будет. Я вам обещаю. Самая большая надежда на то, что террористы устанут и потребуют автобусы, а большая часть заложников будет освобождена. Мы готовы дать им зеленый коридор в любую точку, к любой границе”.
Нас уверяли, что террористы просто сидят в школе и не выдвигают никаких требований. Но первые же вышедшие из школы заложники рассказали, что террористы потребовали вывода войск из Чечни. После этого с террористами перестали разговаривать. На их телефонные звонки никто не отвечал.
Из рассказа Симы Албеговой, школьной поварихи: “В первый день боевики обращались с детьми нормально. А потом их словно подменили - они даже запретили детям пользоваться туалетом. Это произошло, когда они узнали, что Путин и Зязиков (президент Ингушетии - С.Б.) в Беслан не собираются. “Чем мы виноваты перед вами?” - спрашивали мы. “Да тем, что голосуете за своего Путина, - отвечали бандиты. - А ему насрать на вас. Не хочет даже приехать, чтобы поговорить с нами”.
1 сентября, в день захвата заложников, заместитель председателя компартии России Иван Мельников сказал: “Наше общество пока не видит в череде взрывов, захватов заложников и смертей ответственности власти и действующего президента. Как ни парадоксально, подобные чрезвычайные события только укрепляют позицию власти - в обстановке страха и паники общество теряет способность к критическому анализу”.
Власть это тоже хорошо знает. И потому бестрепетно отдала приказ о штурме. Власть еще раз, после «Норд-Оста», показала, что для нее кровь людская - водица. Под огнем террористов и штурмующих спецназовцев, под танковыми снарядами, напалмом огнеметов и в огне пожара погиб 331 заложник.
После этого началась массированная обработка населения посредством телевидения. Она велась по четырем основным направлениям. Прежде всего - не употреблялось слово “Чечня”. В полном соответствии с формулировкой президента В.В.Путина: “Между политикой России в Чечне и событиями в Беслане никакой связи нет”. И уж само собой разумеется, не говорилось о требовании террористов вывести войска из Чечни. Отсюда следовало второе - всячески встраивать Бесланскую трагедию в контекст международного терроризма. И даже - интервенции. Плакат именно с таким словом был вынесен на организованный властью митинг в Москве: “Нет - интервенции!” Третье - объяснение штурма и потерь действиями самих террористов, это они спровоцировали штурм. Четвертое - общее замалчивание всего и вся, в первую очередь - рассказов заложников, а также следующих из них разговоров об ответственности власти.
Бредни о каком-то негре(?), десяти арабах, о связях бандитов с “Аль-Каедой” наши спецслужбы выдали в эфир сразу же. Понимаете, упустили всё, что можно упустить, не знали ничего, что обязаны были знать, а вот про связь с “Аль-Каедой” уже знали!
По всем каналам ТВ склонялось слово “интернационализм”. Мол, банда интернациональная, в ней ингуши, осетины, украинцы, казахи и т.д. Так достигается известный эффект - кругом одни враги, Россия - жертва мирового заговора. При этом очень редко употреблялись слова “чеченцы” и “Чечня”. В общем посланники международного терроризма захватили школу в Беслане только лишь для того, чтобы мы убедились в полной правоте российского министра обороны, который сказал: “России объявлена война...”
Откуда в первые же дни и часы появились сведения о национальном составе банды? Неужели по обгорелым трупам определили? Потом выяснилось, что это якобы сказал один бандит, взятый живым. Я уверен был, что всех уничтожат, как в “Норд-Осте”. Убедился в этом, когда услышал, что какого-то захваченного бандита куда-то перевозили или отводили под охраной одного(!) милиционера. Ну, естественно, разъяренное население бандита растерзало. Самосуд, понимаете.
Но, оказывается, одного-таки взяли живым. И показывали по телевизору. Это чеченец Нурпаша Кулаев. Вначале он говорил, что о национальном составе банды ничего не знает, все называли друг друга по кличкам. На следующий день уже заявил, что там были узбеки, арабы и несколько чеченцев. Такое ощущение, что Нурпаша Кулаев послушно повторял чьи-то слова.
Заместитель генпрокурора по Южному федеральному округу Сергей Фридинский сообщил журналистам, что банда была “многонациональной” - в нее входили чеченцы, татары, казахи и корейцы.
Затем в средствах массовой информации появились сообщения об участии украинцев. МИД Казахстана и Украины потребовали от Генеральной прокуратуры и некоторых СМИ официального подтверждения или опровержения данных о национальности террористов. О чем телевидение опять же умолчало. И так далее.
Одним словом, шел вал дезинформации, который захлестывал, забивал мозги. Раз сказали по телевидению “казахи, татары, корейцы, украинцы” - значит так и отложится в сознании десятков миллионов россиян, которые черпают информацию только лишь из выпусков новостей государственного телевидения. А значит, цель достигнута - в сознание вбито, что в Беслане был “террористический интернационал” и даже “интервенция”. С целью “развязать войну по всему Кавказу”. Захваченный террорист Нурпаша Кулаев на второй или третий день уже четко сформулировал, как по писаному: “Масхадов и Басаев нам сказали, что мы должны захватить школу в Беслане. ...Чтобы развязать войну по всему Кавказу”.
Как бы то ни было, а большинство россиян убедили. Уже 8 сентября были обнародованы данные опроса, проведенного Независимым аналитическим центром. И выяснилось: только 6 процентов опрошенных говорили, что цель террористов - изменение политики власти в Чечне.
То есть показания самих заложников о том, что террористы требовали одного - вывода войск из Чечни, до россиян не дошли. По телевидению об этом не было сказано ни слова. Ни разу.

Как только начались похороны в Беслане, на стихийных митингах родственники убитых мирных жителей потребовали отставки президента Северной Осетии Александра Дзасохова. Государственное телевидение умалчивало эту информацию пять дней! Затем несанкционированный митинг состоялся уже в столице Северной Осетии - Владикавказе. Российское телевидение сообщило о нем, но ни слова не сказало о требовании отставки Дзасохова. А на этом митинге, когда растерянный Дзасохов все-таки появился на балконе своей резиденции, он выпалил несколько примечательных фраз:
- Ни один осетин из руководства не говорил, что среди террористов были арабы и негры! Наоборот, я сегодня требовал, чтобы прекратили говорить об арабах и неграх!
- Почему вы не пошли к террористам? - кричали ему снизу.
И он ответил:
- В десять утра я готов был пойти. Меня не пустили правоохранительные органы...
То есть фактически признался, что президент республики в данный момент был никто, ничто и его “не пустили правоохранительные органы”. Не знаю, вникали в эти подлые политические игры люди, собравшиеся на митинге, или нет. Они отреагировали по-своему, по-кавказски:
- Пустили... Не пустили... Вы мужчина или нет?
Ему кричали, чтобы он ушел. И Дзасохов в растерянности говорил:
- Вы же мне в душу не можете заглянуть! Я же не буду против вашей воли президентом!.. Вы услышите меня скоро, что я собираюсь уйти. Я еще раз хочу сказать: вы требуете, чтобы я ушел, и понимаете, что я ухожу.
- Ты должен ответить по суду!
- Я услышал, что должен ответить по суду. Я согласен, чтобы меня судили!
Но Дзасохову тогда уйти не позволили. Потому что уход президента Дзасохова по требованию народа, его ответственность за произошедшее может спроецироваться на другого президента - на того, который решал.

Затем был суд над Нурпашой Кулаевым. Он единственный, кого взяли живым. Едва не написал: “случайно оставили живым...” После “Норд-Оста”, когда террористов уничтожали целенаправленно, такие оговорки и описки возникают автоматически.
И поскольку Нурпаша жив, его надо было судить. Никуда не денешься. Можно было, конечно, ему в тюрьме умереть от простуды, но этого не произошло. Таким образом, за все загубленные жизни, за неизбывное горе, что висит над Бесланом, отвечал лишь этот полуграмотный отморозок, умеющий лишь держать в руках автомат.
На суде пострадавшие требовали полного разбирательства всех обстоятельств операции в Беслане. Им отвечали, что полное разбирательство не входит в рамки данного конкретного процесса. Процесс ведь над Кулаевым. И юридически здесь все верно и правильно. Но жители Беслана хорошо понимали иезуитство власти: закончится суд над Кулаевым - и закончится все. Никакого действительного расследования не будет, как нет его по делу «Норд-Оста». В общем суд превратился в фарс. По сути. А поскольку, как всегда в таких случаях, процесс закрытый, то был закрытый фарс.
Но масштаб таков - 1315 потерпевших, 69 свидетелей обвинения - что многое могло выйти наружу. Другое дело - говорило ли об этом подробно ТВ. То есть узнала ли страна?
Не узнала. В частности, ничего не узнала о письменных показаниях Александра Дзасохова, бывшего уже президента Северной Осетии. А он писал собственноручно:
“В нашей среде никто не оспаривал важности установления контактов с Масхадовым для использования его возможностей по освобождению заложников. При мне Аушев, раздобыв телефон Закаева, позвонил ему в Лондон. Я... говорил с Закаевым решительно.... Закаев сказал, что... как только Масхадов выйдет на него, даст нам знать. У меня был и второй разговор с Закаевым, который сообщил, что у него состоялся разговор с Масхадовым. Закаев потребовал гарантий неприкосновенности ему и Масхадову, если они прибудут в Беслан, на что я ответил, что наш разговор и есть приглашение к разговору об этом. Мне кажется, что второй разговор с Закаевым был 03.09.04 утром. Более я с Закаевым не общался. Что произошло 03.09.04 в 13 часов, почему начались взрывы в школе - для меня остается загадкой. Могу подтвердить, что штурм школы не планировался”.
То есть был разговор с Масхадовым! И Масхадов готов был прилететь в Беслан! Однако штурм начался. Тотчас после установления контакта с Масхадовым. По версии следствия - после взрывов. Таким образом, и с Масхадовым уже не надо было договариваться. Да и то, можно ли допустить, чтобы в Беслан прилетел Масхадов и освободил заложников?
А кто отдал приказ на штурм? Это известно. Сергей Андреев, начальник управления федеральной службы безопасности по Северной Осетии-Алании, дал такие показания: “В создавшихся условиях я как руководитель оперативного штаба принял решение и... отдал приказ... Решений на проведение штурма оперативный штаб не принимал”.
Все это более чем странно. Внимание страны и всего мира приковано к Беслану. А главой оперативного штаба назначается руководитель провинциального управления. Более того, он и отдает приказ на штурм. Можно ли представить, чтобы рядовой генерал самостоятельно отдал такой приказ в таких обстоятельствах?
С первых часов в Беслан прилетели заместители директора ФСБ России. Однако они в оперативный штаб не входили. Андреев в своих показаниях их даже не упоминал. Как будто их там и не было. Очевидно, что оперативный штаб - официальное прикрытие. И Андреев прикрыл всех. По цепочке. От Беслана до Москвы. И теперь все эти люди ему обязаны. Андреев получил повышение - стал начальником Академии ФСБ России. Учит других.

Председатель парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане господин Торшин заявил: «Кулаев выжил не просто так, а по заданию террористов».
Хоть стой, хоть падай. Но язык их - враг их. Потому что в этом бреде есть смысл. Их смысл. И нам его надо расшифровывать. Пусть это и страшно, и мерзко. Но надо. Чтобы знать, с кем и с чем имеем дело.
После высказывания Торшина многое становится понятнее, до предела обостряется вопрос: почему в «Норд-Осте» ни одного террориста не взяли живым? За что руководителям операции у Театрального центра на Дубровке, в ходе которой убили газом 129 заложников, тайным указом дали звание Героев России?
Может, как раз за то самое. За то, что всех террористов «замочили». Есть одна видеосъемка: в 6 часов 53 минуты утра 26 октября 2002 года из здания Театрального центра на Дубровке выволакивают человека в наручниках, к нему подходит женщина в черной куртке с белой повязкой на рукаве и стреляет в упор. Может, это был захваченный живым террорист?
В Беслане так не получилось, не добили. Чудом остался жив бандит Кулаев - и женщины Беслана превратили суд над Кулаевым в разбирательство, в выяснение всех обстоятельств тех страшных событий.
То же самое было бы и в Москве, останься жив хоть один террорист. Пришлось бы собирать в суде сотни пострадавших, сотни свидетелей, то есть давать им судебную трибуну, слово.
А надо, чтобы все молчали. Не случайно организованные властью митинги скорби в годовщину Бесланской трагедии проводились под девизом «Без слов». Но не получилось. Свидетели на суде, женщины из комитета «Матери Беслана» говорили и будут говорить. Прежде всего о том, что прокуратура и федеральная комиссия по расследованию превращаются в комиссию по искажению и замалчиванию.
Свидетели говорят, что крыша спортзала загорелась от обстрела огнеметами. Их дети сгорели в этом аду. Расследователи отвечают, что это были террористы. Тогда бесланский житель Мурат Кацанов, бывший десантник, рассказывает, что сам проводил огнеметчиков на крышу дома. На это им говорят: огнеметчики были, но не стреляли. Тогда свидетели приносят тубусы из-под огнеметов, с номерами, просят проверить и установить, чьи это орудия. И тут следствие признает: да, были огнеметчики, стреляли, но только после того, как заложники вышли из школы. Снова свидетели их опровергают. И тогда следствие поражает всех парадоксом - стрельба из этого типа огнеметов не дает возгорания. То есть применялся огнемет, который не дает огня?
То же самое со стрельбой из танковых орудий. Мол, стреляли по школе уже после того, как из нее вышли заложники. Тут уже не выдержал один из членов комиссии, депутат Госдумы Савельев, и публично заявил: это вранье, стреляли из танков по школе с заложниками.
Все это вместе - изощренное издевательство над живыми и над памятью погибших, убитых.
Год добивались матери Беслана встречи с президентом Путиным. Вы чувствуете, как все перевернуто? Казалось бы, это президент должен быть постоянно рядом с матерями Беслана, постоянно приезжать к ним и спрашивать, что еще можно сделать для утешения их горя, горя народного. А у нас наоборот - матери убитых, сожженных детей добиваются встречи с президентом. И год он не мог найти для них время. Нашел - как раз 2 сентября, в годовщину трагедии, когда они все должны быть там, в Беслане, на кладбище. Как будто нарочно, чтобы отказались, не приехали в Москву. А когда приехали, он им сказал, что его с самого начала неверно информировали. Например, все три дня ему говорили, будто в школе 354 заложника. И о том, что следствие ведется без учета многих показаний свидетелей, об огнеметах и танках он тоже как будто впервые узнал. Хотя весь год и матери Беслана, и некоторые газеты буквально кричали об этом.
Президент заверил матерей, что расследовать будут тщательно. В Беслан приехал зам. Генерального прокурора Колесников. И на первой же пресс-конференции обвинил... главу администрации Северной Осетии Мамсурова и депутата Кесаева, что они уклоняются от дачи свидетельских показаний. По странному совпадению как раз Мамсуров (его дети получили в школе тяжелейшие ранения) требует расследования и отставки всех руководителей федеральных силовых структур, если при штурме применялись огнеметы и танки: “У меня как у мужчины, а не главы региона, остаются вопросы, на которые я сам буду искать ответы, если этого не сделают федералы».
А депутат Кесаев возглавляет осетинскую парламентскую комиссию по расследованию, и ее материалы расходятся с материалами комиссии Госдумы. Но народ российский их по телевизору не видит и не слышит. Зато Колесников - во всех выпусках новостей.
Повторю заявление председателя парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане господина Торшина: «Кулаев выжил не просто так, а по заданию террористов».
Свой вклад в дело Колесникова и Торшина вносят и отдельные журналисты. Максим Соколов не постыдился написать в «Известиях», что некоторые люди из своего горя сделали профессию. Он имел в виду матерей Беслана. А Михаил Леонтьев на «Эхе Москвы» довел до логического конца смысловую конструкцию Торшина: «Теракт этот был направлен против России, против Путина... Люди, которые сейчас вот раздувают эту самую истерику, действуют ровно так, как хотели террористы».
То есть матери Беслана - истерички и пособники террористов, действуют на руку врагам Путина, врагам России. Искать врагов - это у нас дело святое, испокон веков. Его сразу же начал президент Путин. После событий в Беслане он сказал: “Мы... проявили слабость. А слабых - бьют. Одни хотят оторвать от нас кусок “пожирнее”, другие - им помогают. Помогают, полагая, что Россия - как одна из крупнейших ядерных держав мира - еще представляет для кого-то угрозу. Поэтому эту угрозу надо устранить”.
Кто хочет оторвать от нас кусок “пожирнее”? Кто хочет нас “устранить”? Ничего непонятно. Да оно и не надо. Сигнал подан, понят и получил развитие. Дальше можно не продолжать. Дальше все ясно. Любой, кто критикует власть, - враг. Врагов народа разоблачать - любо дело, это ж не Басаева ловить.
А что же народ? Народ безмолвствует. Во-первых, мало что знает, во-вторых, ведь не с нами это произошло. И бесланские женщины понимают своих сограждан. Они осуждают только себя. Говорят: когда у других было горе, мы точно так же не очень-то сопереживали и молчали.
И все-таки хорошо, что был суд, что Нурпаша Кулаев по случайности остался жив. Благодаря этому общество хоть что-то узнало.


comments (Total: 4)

Он готов был приехать (мосхадов) -это допущение. Он не приехал - это факт. Вот и все.

Но автор статьи забывает самое главное - абсолютно неважно какие именно требования выдвигают террористы. Даже если это будет требование вылечить всех больных детишек на земле

edit_comment

your_name: subject: comment: *
OT RUS PRAVITEL'STVA VSEGDA NESLO FASHIZMOM, A TEPER' OSOBENNO<br>VSE PRAVIL'NO SKAZANO

edit_comment

your_name: subject: comment: *
Автору удалось по крупицам собрать в один материал самые красноречивые и о многом говорящем факты. Это наиболее интересный материал, который я читал в последнее время о Беслане.

edit_comment

your_name: subject: comment: *
"Сильная" статья, прекрасно написано! Спасибо!

edit_comment

your_name: subject: comment: *

Наверх
Elan Yerləşdir Pulsuz Elan Yerləşdir Pulsuz Elanlar Saytı Pulsuz Elan Yerləşdir