Развод и тумбочка между кроватями...

Более 55% жителей Черногории проголосовали за отделение от Сербии и провозглашение собственного государства. Новая карликовая страна намерена в ближайшем будущем подать заявку на вступление в Евросоюз - по крайней мере, об этом неоднократно заявлял ее премьер-министр Мило Джуканович, главный борец за «развод» с Сербией.
О чем он не сказал своим приверженцам - так это о том, что в ЕС новоиспеченных суверенных граждан Черногории никто не ждет, мало того - прорываться туда пришлось бы с боями. Пример Румынии и Болгарии вряд ли чему-то научил независимого премьера, однако факт остается фактом: большинство черногорцев решили все-таки рискнуть и отправиться в «свободное плавание».[!]
Что ж, это их право, гарантированное Союзным договором от 2003 года. Тогда Черногория осталась в составе федерации при условии, что через три года ее гражданам будет гарантировано право провести референдум и решить вопрос о независимости. Референдум был проведен, результаты известны. Сейчас, по свежим следам, в российской печати появился ряд статей, обвиняющих Евросоюз в желании окончательно добить Сербию, оторвав от нее Черногорию. С подобными утверждениями согласиться сложно: ЕС ни в коем случае не может быть заинтересован ни в создании нового очага напряжения в непосредственной близости от своих границ, ни в появлении 630 тысяч дополнительных желающих прямо вчера, а лучше позавчера, вступить в ЕС: ни экономика, ни политические условия, ни уровень развития Черногории даже отдаленно не напоминают представление европейцев о «новых родственниках». За прошедшие три года европейские политики неоднократно предпринимали попытки внушить эту простую мысль черногорскому руководству, однако как-то нерешительно, что ли... По крайней мере, премьер Джуканович как-то не так интерпретировал сигналы, поступающие из Брюсселя: если Еврокомиссия сообщала ему, что «Черногория не соответствует ни одному из Копенгагенских критериев» (которые обуславливают прием в ЕС - прим.), Джуканович передавал своим согражданам, что «Евросоюз выразил готовность финансировать развитие Черногории до необходимого уровня». Если Европарламент выражал озабоченность уровнем преступности в Черногории - бравый премьер немедленно «перебрасывал мяч» дальше, в Белград. Это, мол, сербы виноваты, а вот как отделимся - сразу у нас все будет, как в Швейцарии.
Следует признать, что немалая доля вины в решении черногорцев лежит и на белградском руководстве. Противники разделения в Черногории разработали множество вариантов сосуществования двух республик в рамках одного государства. Черногория и до сих пор пользовалась широкими правами автономии, однако лидер просербского альянса Черногории Предраг Булатович предлагал добиваться большего: в случае сохранения союза Черногория должна была, по сути, управлять своими делами сама, оставляя на долю центрального правительства вопросы обороны, внешней политики и торговли. Он готов был поддержать даже сохранение в Черногории евро в качестве официального платежного средства - оно вполне легитимно действует здесь с 2002 года, раздражая как Белград, так и Брюссель: последний немало раздосадован тем, что черногорское руководство в который раз пытается ставить Евросоюз перед свершившимся фактом, чуть ли не бульдозерами расчищая себе путь в ЕС. Однако сербское правительство не поддержало своих черногорских сторонников. По его мнению, если союзное государство сохранится, то права черногорской автономии должны быть не расширены, а наоборот - ограничены. Вся власть должна перейти в руки Белграда, а Подгорица должна получить статус, сравнимый со статусом какого-нибудь райцентра. Эта жесткая позиция дала Джукановичу и поддерживающим его социалистам-либералам и представителям албанского и боснийского меньшинств дополнительные козыри: в случае отделения, - вещали они с трибун, - Черногория перестанет быть заложницей националистической сербской политики. Вместо этого они обещали сиюминутное процветание, а также едва ли не немедленное вступление в Евросоюз и в НАТО - и неважно, что на сей счет думают эти две организации. Не примут - сами примемся.
Насчет экономического процветания - вопрос также весьма сложный. Живущие в Сербии черногорцы автоматически превращаются в иностранцев и часть из них, скорее всего, постарается теперь вернуться на родину, увеличивая демографическое давление, ухудшая ситуацию на рынке труда и создавая новые межнациональные проблемы. Тысячи черногорских студентов вынуждены будут покинуть сербские университеты - часть из них попытается пробиться в Европу, так сказать, самостоятельно, а менее инициативные опять-таки вернутся домой и, скорее всего, потребуют мест в немногочисленных черногорских ВУЗах. Основная статья черногорских доходов - туризм - может оказаться на грани пересыхания. Главный поток туристов на черногорских курортах - соседи-сербы, так как европейцы, если и отправляются на Балканы, предпочитают благополучную Хорватию. Что же остается? Неконкурентоспособный аграрный сектор? Он вполне в состоянии прокормить страну, однако экспорт его продукции является практически нулевым. Промышленность почти вся осталась в Сербии. По сути, новой стране не остается ничего.
Мало того, сам факт выхода Черногории из состава союзного государства создает опаснейший прецедент. Сербам придется ломать себе головы, как теперь совладать со рвущимися прочь косоварами и венгерскими националистами из Воеводины. Однако в самой Черногории также существует вполне сформировавшийся национально-территориальный анклав - албанцы. Если черногорцы отделились от Сербии - почему бы албанцам не возжелать отделиться, в свою очередь, уже от Черногории? Подобный парад суверенитетов может оказаться попросту неуправляемым. Впрочем, ослепленным эйфорией черногорцам подобные мысли, кажется, пока что в головы не приходят. Они празднуют свою независимость и дружно вспоминают, что однажды, в 1878 году, Берлинский конгресс уже создавал такую страну. По крайней мере, одну малую частицу общего исторического наследства Сербия и Черногория вполне могут сохранить: дочь Слободана Милошевича, живущая в Черногории и являющаяся гражданкой этой республики, надеется на перенесение праха покойного отца на Родину - в Государство Черногорию.