Девственность первичная и вторичная

«Не бойся, в Америке невинность вышла из моды полвека назад», - успокаивает Габриэль, одна из героинь телесериала «Отчаявшиеся домохозяйки», свою юную бэбиситершу-китаянку, которая опасается, что активная сексуальная жизнь может помешать ее брачным перспективам.
Да, современная Америка более чем раскрепощена в сфере сексуальных отношений, и такая чрезмерная раскованность на первых порах шокировала многих наших иммигрантов, особенно пожилых. Но в современной Америке, как это ни парадоксально, возрождается идеал... невинности, или, точнее, воздержания от секса до вступления в законный брак. Тем самым возрождается и отношение к сексу как к священному акту, благословляемому небесами союзу любящих мужчины и женщины, которые полностью «познают» друг друга лишь после того как побывают под венцом или под хупой.
Что это? Мимолетное веяние? Короткий писк капризной моды? Составляющая неоконсерватизма? Естественная реакция на всеобщую одержимость сексом? Сексуальная революция наоборот? Результат заботы правительства о моральном облике подрастающего поколения? Наверное, всего понемногу. Но так или иначе, многие молодые американцы – и мужчины, и женщины - делают странный, на взгляд их современников и сверстников, выбор и возвращаются на моральные и сексуальные позиции конца 50-х – начала 60-х годов прошлого века. В те «старые добрые» времена, предшествующие сексуальной революции, две трети женщин и почти половина мужчин не вступали со своими избранниками в сексуальные отношения до брака. А многие молодые люди не признавали добрачных любовных союзов вообще.
Потом наступила эра рок-н-ролла и молодежного мятежа. В обиход вошли противозачаточные таблетки, а юноши и девушки, увлекающиеся экзотическими восточными культами, либо забыли о строгих требованиях христианской религии к сексу, либо взбунтовались против них. Пол Маккартни, гулявший направо и налево в свои «битловские» годы (во всяком случае, до женитьбы на Линде Истман), сравнивал период между массовым распространением противозачаточных пилюль и первой вспышкой СПИДа с... библейским чудом раскрытия Красного моря. На определенный временной отрезок «волны стали как стена», и молодые люди либерального Запада наслаждались свободной любовью, не опасаясь ни случайной беременности, ни страшных болезней.
СПИД несколько поумерил сексуальные аппетиты американцев, но массовое употребление презервативов позволило свободной любви вновь гордо поднять голову. Она царила не безраздельно, ибо и в годы свирепствования СПИДа, и после некоторого укрощения страшной болезни, в Америке было множество молодых людей, стремившихся к традиционному браку. Тем не менее, по данным 1990 года, 80 процентов мужчин и более 70 процентов женщин в нашей стране признавались, что начинали жить активной половой жизнью до 22 лет.
Статистика тех лет выявляла и другие, более тревожащие тенденции. Несмотря на все противозачаточные средства и презервативы, с угрожающей скоростью росло число юных матерей-одиночек, причем многие из них становились счастливыми обладателями младенцев ещё в школьные годы. Число венерических заболеваний, некогда сводившихся к двум (сифилису и гонорее), достигло 25! При всех достижениях медицины ряд этих болезней не поддавался лечению, некоторые приводили к бесплодию, а кое-какие – и к смерти.
Не знаю, подействовали ли эти тенденции на мироощущение рядовых американцев, но они, бесспорно, встревожили политиков и религиозных деятелей. Священнослужители стали сетовать на постепенное превращение американцев в нацию светских агностиков, которые все реже посещают церковь (синагогу, мечеть и т.д.) и поэтому все реже слышат наставления о пользе воздержания. А политики решили от слов перейти к делу, и в 1994 году за счёт федеральных фондов стали создаваться сексуально-просветительские программы для подростков 12-18 лет.
Эти программы (о них «Русский Базар» не раз рассказывал читателю) резко отличались от лекций, которые в свое время читал для своих студентов Альфред Кинси. Современных молодых людей не надо было учить основам или даже тонкостям сексуальной жизни - их надо было (как во времена, предшествующие Кинси) предупреждать о некоторых ее опасностях. Словом, маятник качнулся в обратную сторону.
Новые программы создавались не при религиозных учреждениях, а скорее подпадали под категорию медицинского просвещения народа, поэтому пользовались достаточной популярностью как среди молодых людей, так и среди их родителей.
Сейчас первым выпускникам подобных программ – от 24 до 30 лет, и 80 процентов из них охотно соблюдают полученные там «заповеди». Пользуясь полной поддержкой своих родителей, эти молодые люди отказывались от секса до брака и терпеливо ждали появления на горизонте настоящей любви.
Разумеется, среди последователей добрачного воздержания – не только выпускники федеральных просветительских программ.
Многими последователями новой моды движут различные комплексы и психологические травмы, перенесенные в юности. Некоторым женщинам хочется, чтобы их мужья считали их особенными, отличающимися от всех подружек, и относились к ним с пиететом. Некоторым молодым парам хочется, чтобы их брачная церемония не была пустой формальностью, а символизировала именно вступление двух любящих людей в новую, главную и, желательно, длительную фазу отношений. В ту самую фазу, когда двое становятся «едины плотью, едины духом». Чтобы белое платье и воздушная фата невесты отражали ее невинность, чтобы именно торжественные слова пастора или раввина, а не страстные ночи после изысканных обедов при свечах или случайные встречи у нее или у него дома посвящали молодых людей друг другу.
Конечно, брачный союз становится качественно новой фазой отношений и для тех пар, которые до брака имели долгий роман и даже жили под одной крышей, а не встречались время от времени у нее или у нее дома. И все же сторонники моды на невинность предпочитают придавать брачной церемонии ее изначальный, полноценный смысл.
Что самое парадоксальное, некоторые молодые люди, ведущие активную сексуальную жизнь, вдруг решают временно от нее отказаться, когда наконец находят свою «вторую половинку», и начинают свято блюсти чистоту до свадьбы. Мало ли что было в прошлом – ошибки, пробы, заблуждения... Но сейчас я встретил свою избранницу (я встретила своего избранника) и мы должны вести себя, как настоящие жених и невеста. Только в таком случае мы станем настоящими мужем и женой.
Такой временный отказ от половой жизни сексологи и психологи называют «вторичной девственностью». Кстати, идею «вторичной девственности» одобряют и некоторые разведенные мужчины и женщины, открывающие в своей жизни новую, чистую страницу и всерьез намеревающиеся воздерживаться до вторичного вступления в брак.
«Мы живем в консервативной культуре, поэтому мы становимся более консервативными и в области секса», - сказал по этому поводу Йэн Кернер, сексопатолог из Нью-Йорка, поддерживающий идею и первичной, и вторичной девственности. Культура наша, пожалуй, не консервативная, а возвращающаяся к консерватизму, но многие коллеги Кернера разделяют его взгляды, доказывая, что воздержание от секса до брака – лучшее средство сохранения физического и эмоционального здоровья.
По прогнозам многих сексологов, психологов и социологов, мода на невинность будет привлекать все новых и новых последователей, а тенденция воздержания до прихода большой любви и до первой брачной ночи вряд ли окажется мимолетной. По мнению журналиста Лисы Уильямсон, жажда чего-то особенного, возвышенного, отличающегося от скучных будней – вторая натура человека. А брачный ритуал, завершающийся первым приобщением к главному из человеческих наслаждений, бесспорно, принадлежит к числу таких «особенных» моментов.
Правда, среди ученых находятся и скептики, полагающие, что сексуальная жизнь американцев мало изменилась после 60-х или 70-х годов прошлого века, а если изменилась, то, пожалуй, в сторону еще большей раскованности. Поэтому новоявленные ревнители чистоты и святости брака всегда останутся в меньшинстве и на периферии.
Как к новой моде относятся русскоязычные иммигранты? Возможно, многие о ней и не подозревают, а те, что имеют о ней представление, я думаю, ее одобряют. Большинство наших мам и пап отличаются определенным консерватизмом и особым чадолюбием. Поэтому они с удовольствием примут новые веяния, которые могут оградить их детей и от эмоциональных травм, и от моральной распущенности и, тем более, от страшных болезней. Но вот примут ли эти новые веяния наши дети? Придется ли им по вкусу идея первичной или хотя бы вторичной девственности? Или нашим юношам и девушкам надо пройти через стадию своеобразной сексуальной революции, чтобы вернуться к идеалам чистоты и воздержания?