нью-йоркское подземелье

Предложенная главным редактором тема “Подземный Нью-Йорк” меня очень заинтересовала и я принялся за дело.
Первая же попытка «копнуть» информацию о том, что же находится под землей в Нью-Йорке, обнаружила, что мы ходим по поверхности огромного многослойного «пирога», в котором начинки гораздо больше, чем в каком-нибудь хваленом «дабл БигМаке», ибо здесь упрятано не менее десятка слоев различных коммуникаций.
Ближе всего к поверхности находятся электрические кабели, под ними расположены телекоммуникационные сети, затем по порядку глубины залегания – водопроводные трубы, паро- и газопроводы. Далее идут станции и линии метро, а под ними находится система канализации. Глубина всех этих подземных сооружений составляет приблизительно 30 метров. Затем идут нетронутые геологические породы, среди которых на глубине в четверть километра проложены водоводы, снабжающие Нью-Йорк чистой водой.
Обширные подземные пустоты, созданные многолетним трудом людей, достаточно плотно заселены. И хотя в видовом отношении животный мир нью-йоркских подземелий весьма скуден, так как представлен в основном только крысами, но зато никак нельзя сказать, что он беден числом.
Живут под землей и бездомные, которых особенно много в многоэтажных лабиринтах, расположенных под Grand Central и Penn Station в Манхэттене.
В «Русском базаре» уже освещалась проблема бомжей и бездомных «столицы мира». Каждый из нас имел возможность неоднократно «лицезереть» таких людей в любом из районов Нью-Йорка. Но некоторые из них обитают не на городских улицах, а скрываются под землей. В основном это психически больные люди, алкоголики или наркоманы. Тем не менее их число десятилетиями стабильно держится на впечатляющем уровне - вокруг пяти тысяч человек. Некоторые из них неделями могут не подниматься на поверхность. Об обитателях нью-йоркских подземелий написаны даже книги. В одной из них, которая называется «The Mole People», журналист Дженифер Тот рассказывает о людях-кротах, которые создали под землей нечто вроде общежитий со своей иерархией и законами.
Я не хочу пересказывать её содержание, но должен заметить, что сведения об образе жизни подобного рода людей были опубликованы задолго до появления исследования Дж.Тота. Я имею в виду книгу замечательного русского писателя В.А.Гиляровского «Москва и москвичи». В рассказе «Хитровка» он пишет: «Помню, как-то иду я подземным коридором «Сухого оврага», чиркаю спичку и вижу – ужас! – из каменной стены, из гладкой каменной стены вылезает голова живого человека. Я остановился, а голова орет:
- Гаси, дьявол, спичку-то! Ишь, шляются! Это замаскированный вход в тайник под землей, куда не то что полиция – сам черт не полезет».
В этом отношении современный Нью-Йорк ничуть не лучше Москвы начала прошлого века, да и нынешней тоже, как впрочем и любого другого крупного города.
Однако что же еще есть у нас в Нью-Йорке под землей? Неужели только «грибница» невероятно разросшихся хитросплетений различных проводов, кабелей, водопроводных труб и других коммуникаций, а также туннелей, дающих приют «кротам»?
Нет, это далеко не все. Остался еще толстенный слой геологических пород, расположенный между уровнем, где проложены канализационные трубы, и слоем земли, где проходят водоводы.
И там тоже спрятано много интересного. Например, янтарь. Кстати, наиболее богатые местрождения янтаря в Северной Америке находятся на Аляске, в некоторых местах Канады и в штате Нью-Джерси.
Он был найден и на Лонг-Айленде, и даже на Стэйтен-Айленде. Руководитель отдела энтомологии Американского Музея естественной истории доктор Д. Гримальди в своей книге «Янтарь. Окно в прошлое» пишет, что большие залежи этого полудрагоценного камня были обнаружены на Стэйтен-Айленде, когда там разрабатывали карьер для добычи глины с целью производства кирпича. Янтарь там встречался в таком изобилии, что рабочие складывали его в бочки, а затем в зимнее время жгли, чтобы обогреться!
Почти в таких же количествах он был найден в заброшенном глиняном карьере в районе нью-джерсийского городка Сейревиль. Ландшафт вокруг этого городка до сих пор несет на себе массивные шрамы, оставшиеся после трехсот лет добычи в этих местах глины и песка. Началом этих карьерных и шахтных работ послужило обнаружение месторождений высококачественной глины и чистого кварцевого песка, пригодных для изготовления керамических изделий и кирпича. Со временем район вокруг Сейревиля превратился в поверхность, покрытую огромными ямами и открытыми карьерами. Песчаные карьеры были выкопаны даже в Бруклине. Однако после строительства мостов и разрастания пригородов многие их этих карьеров и копей был скрыты под разросшимися жилыми районами и торговыми центрами. Во многих из этих карьеров были найдены древние окаменелости и минералы. Самыми интересными из них были находки янтаря с заключенными в него насекомыми.
Возраст нью-джерсийского и стэйтен-айлендского янтаря колеблется в пределах 65-95 миллионов лет. Химический анализ показал, что источником этого янтаря стала окаменевшая смола араукарий.
Кстати, здесь можно заметить, что, в отличие от нью-джерсийского, всем нам знакомый балтийский янтарь почти вдвое моложе, так как относится к более поздней эпохе третичного периода. Соответственно и включения в обоих видах янтаря различны, так как имеют разницу в возрасте порядка 30-40 миллионов лет.
Наш янтарь обычно имеет светло-красный или желтый цвет. До 70 процентов этого янтаря непрозрачно из-за пузырьков воздуха и мусора с коры деревьев, по которой стекала смола. Остальные представляют громадный научный интерес из-за относительно нередких находок внутри прозрачных кусочков «солнечного камня» - законсервированных там навеки насекомых, пауков и других мелких обитателей той далекой, исчезнувшей эпохи.
За годы работы в Американском музее естественной истории мне немало пришлось общаться с Дэвидом Гримальди и особенно с его помощником Полом Нэшем. Именно он однажды показал мне стеклянную литровую банку с широким горлом, наполовину заполненную кусками янтаря - итог его последних раскопок в одном из старых карьеров.
Я достал из банки самый большой кусок, размером и формой похожий на небольшую плоскую котлету. Он был черный и грязный и больше напоминал растрескавшуюся обугленную деревяшку, чем медово-желтый блестящий камень, который мы все привыкли видеть в ювелирных украшениях. Если бы я увидел его где-нибудь на земле, то не стал бы даже нагибаться, чтобы поднять. Но, когда мы его отмыли, стало видно, что он прозрачен по краям и имеет темно-желтый цвет с характерным блеском.
После тщательной обработки и шлифовки такие образцы подвергаются исследованию под микроскопом, так как в большинстве случаев насекомые, законсервированные в янтаре, если они там, конечно, есть, очень мелки. Крупные встречаются редко. Такие находки имеют не только значительную материальную, но и научную ценность.
Так что, если копнуть на Стэйтен-Айленде где-нибудь в нужном месте и поглубже, то, чем черт не шутит, может и нефтяной фонтан ударит из-под земли.