Сексуальные игрушки или прекрасные дамы

Бывает, что журналист находит тему. Бывает, что тема находит журналиста. А бывает, что обе находки происходят одновременно.
Каждый четверг в «Русском базаре» проходит заседание редколлегии – подводятся итоги последнего номера, накануне отправленного в печать, обсуждаются материалы следующего номера. Так вот, в прошлый четверг на нашей традиционной «летучке» я напомнила коллегам, что апрель – не только месяц юмора и борьбы с алкоголизмом, но и месяц борьбы с сексуальной агрессивностью- Sexual assault awareness month. Напоминание сопровождалось предложением: тема актуальная, горячая, и надо ее как следует подать.
Реакция моих коллег на это предложение была бурной и... неожиданной. Тут же завязалась жаркая дискуссия, причем не столько о сексуальной агрессивности, сколько о сексуальных домогательствах. Не столько о sexual assault, сколько о sexual harassment – понятии более многозначном и даже расплывчатом. В ходе дискуссии рождались вопросы, вопросы подталкивали к теме, а тема, в свою очередь, подталкивала руки к перу (то есть киборду компьютера) и бумаге (то есть монитору).
Где можно провести грань, за которой сексуальные домогательства переходят в сексуальную агрессивность? И где можно провести грань, за которой невинные знаки внимания к женщине (мужчине) переходят в сексуальные домогательства? Не дошла ли Америка до абсурда в своем желании оградить одних своих граждан от сексуального напора других? Не утратили ли женщины женственность, а мужчины – мужественность на пути к этому абсурду? Не ушла ли всякая романтика из любовных приключений? Не превратилась ли кампания против сексуальных домогательств в своего рода индустрию, позволяющую зарабатывать миллионы людям, которые судят ближних за случайное прикосновение, искренний комплимент или даже восхищенный взгляд? И не утратили ли американцы в итоге массу невинных удовольствий, доступных их предкам? Например, удовольствие от комплимента, высказанного женщине соседом, сотрудником или первым встречным. Или удовольствие от легкого флирта с соседкой, сотрудницей, первой встречной, не обязательно нацеленного на любовную победу.
Большинство моих коллег страстно поддержали традиционные, галантные и игривые отношения между полами, поставленные под сомнение и даже осужденные в эпоху феминизма и сексуальной революции. Один из наших авторов, посвятивший большую часть жизни медицине, утверждал, что ухаживание, заигрывания, комплименты – это цивилизованные, вежливые и изысканные формы проявления сексуальной энергии, которые украшают нашу жизнь. Формы эти совершенно невинны, более того, они полезны для здоровья. У мужчины повышается тонус, когда он говорит комплименты женщине, подает ей пальто, открывает перед ней двери или целует ей руку. И у женщины повышается тонус, когда мужчина говорит ей комплименты, подает пальто или целует руку. Женщинам нравится, когда к ним относятся, как к созданиям хрупким, чарующим, как к представительницам слабого и прекрасного пола. Женщинам нравится, когда их защищают, когда им поклоняются. И мужчинам нравится защищать женщин, поклоняться им. Защита и поклонение – вот о чем говорят эти изысканные ритуалы, а не о стремлении унизить женщину или одержать над ней быструю победу...
Другой наш автор, поддакивая коллеге, напоминал, что цивилизация приручила наши животные инстинкты и в течение многих веков мы наслаждались этими прирученными вариантами. Тем же ухаживанием, флиртом, нашептыванием комплиментов на ушко своей дамы, сложением стихов в ее честь. Сейчас у нас отняли и эти прирученные проявления сексуальности, и мы остались как бы совсем бесполыми. Женщине нельзя сказать, что у нее – красивые ноги или даже красивые глаза. Более того, за нее нельзя заплатить в ресторане, ей нельзя уступить место в автобусе, потому что она, чего доброго, подаст на тебя за это в суд!
Еще один наш сотрудник с ужасом вспоминал, как во время учебы в колледже изучал историю феминизма, а его сокурсницы-американки – конечный продукт этой истории – в штыки принимали его напористую мужественность. Молодые американки, взращенные на идеях равноправия в любви, воспринимали его заигрывания, ухаживания и «убалтывания» как вторжение в их частный мир, покушение на их независимость, неуважение к их личности, к их «эго», стремление превратить их в сексуальные объекты и сексуальные игрушки.
Женщины «Русского базара» горячо поддержали мужчин, жалуясь, что их удручает постепенное исчезновение красивых традиций, помогавших им чувствовать себя прекрасными, желанными и загадочными, одновременно хрупкими и могущественными, золушками, королевами и прекрасными незнакомками. Одна из наших дам с удовольстием вспомнила, как в первый год ее пребывания в США молодые итальянцы, мимо которых она проходила по улице, окликнули ее и восхищенно сообщили, что у нее красивые ноги. А наша юная стажерка Эля, на время приехавшая в США из Германии, посетовала, что в сексуальном плане Европа начинает уподобляться Америке: мужчины держатся на безопасной дистанции от женщин и их уязвимого «эго», воздерживаясь от любых, даже самых мелких и невинных знаков внимания к ним. «Правда, в русскоязычной общине все остается по-прежнему, даже среди молодежи, - подчеркнула Эля. – Юноши по-прежнему уступают девушкам место, платят за них в ресторане и подают им пальто... »
Когда в защиту традиционных, дофеминистских отношений между мужчинами и женщинами выступила наш главный редактор, воплощающая для многих женскую независимость и женский успех, я в очередной раз убедилась: во всем, что касается секса в большом городе, вернее, сексуальных домогательств в большой стране, наши иммигранты радикально расходятся с американцами. Хорошо это или плохо – другой вопрос.
Ассоциации с «Сексом в большом городе» не случайны. Именно на этот культовый сериал сослалась Наташа в ходе наших споров. В частности, на те эпизоды, в которых показан роман ее главной героини Кэрри Брэдшоу с русским художником Александром Петровским, чью роль исполняет Михаил Барышников. Кэрри – типичная современная американка, свободная и смелая в вопросах секса, - не сразу начинает чувствовать себя комфортно в обществе этого классического джентльмена с его старомодными, рыцарственно-романтическими методами ухаживания за женщиной. «Это слишком прекрасно, - признается она подругам и самому Александру» Но постепенно поддается очарованию этих методов и даже отдает им предпочтение перед американскими сексуальными ритуалами, которые отнюдь не возводят женщину на пьедестал и, тем более, не возносят ее в какую-то заоблачную высь.
По мнению нашего главреда, Барышников, создав образ.Петровского, не только реабилитировал русскоязычных иммигрантов (в частности, русскоязычных мужчин) в глазах американцев, но и заставил их задуматься о будущем отношений между полами в Америке. О том, что может быть, надо повернуть руль на 180 градусов и постепенно возвращаться к романтике и галантности, отказываясь от пресных романов, в которых роли мужчин и женщин нивелированы или даже вывернуты наизнанку: женщина ухаживает и охотится – мужчина принимает ухаживания и уступает напору. «Слава Богу, в нашей иммиграции все осталось, как было, и даже девушки, поддавшиеся было в колледжах влиянию феминизма, потом с удовольствием возвращаются к традиционной модели отношений между полами, - сказала Наташа».
Оглядываясь назад, в прошлое, люди часто замечают там только позитивное и приятное, закрывая глаза на все негативное и постыдное. Даже многие разведенные супруги, вспоминая прожитые вместе годы, воскрешают в памяти нежные слова и страстные ночи, а не бурные сцены и скандалы. Так и мы: восхваляя традиционную модель отношений между полами, мы видим лишь ее красивое лицо, забывая об уродливой изнанке. Комплименты, цветочки и ухаживания вспомнить приятно. Но, увы, этого не скажешь о вульгарных заигрываниях и грубых шутках парней, группами стоявших на улицах и в парках и не пропускавших без «лестных» комментариев ни одну проходившую мимо девушку; о похотливых мужиках, прижимавшихся к женщинам в автобусах и метро; о приставаниях со стороны любвеобильных начальников; о наглых нашептываниях на ухо, о будто бы дружеских поцелуях, шутливых похлопываниях по мягкому месту, о руках, жадно и бесцеремонно тянувшихся за корсаж и под юбку. Все эти «знаки внимания» тоже исходили от «настоящих здоровых мужчин, чье мужское начало рвалось наружу». А женщин, осмеливавшихся на них жаловаться, считали либо фригидными синими чулками, либо особами сомнительного поведения, которые сами спровоцировали мужчин на подобный напор. Так было не только на нашей «бывшей родине», так было и в Америке...
Когда мои сотрудники увлеченно обсуждали «Секс в большом городе», мне вспомнилась популярная кинокомедия «С девяти до пяти», вышедшая на экраны США в разгар феминистской революции, но до эры законов против sexual harassment. Три героини фильма восставали против своего босса – бабника и мужского шовиниста. Если одну из них, новенькую сотрудницу, он просто игнорировал, а другую, заслуженную работницу средних лет, упорно не продвигал по службе, то за третьей – аппетитной секретаршей по имени Дора-Ли (ее роль исполняла звезда музыки «кантри» Долли Партон) - ухаживал. Заключалось это ухаживание в том, что босс по сто раз в день - и по самым пустячным поводам - вызывал бедняжку Дору-Ли в свой кабинет. А там начинал оказывать ей «знаки внимания». Говорил пошлые комплименты. Будто бы случайно ронял на пол бумаги и карандаши, вынуждая ее их поднимать и тем временем пожирая глазами вырез ее блузки. Заставлял поворачиваться в разные стороны, будто бы любуясь ее платьем, а на деле лаская глазами ее пышные формы. И так далее. У Доры-Ли, порядочной замужней женщины, такие заигрывания, конечно, вызывали отвращение, и иногда в ее воображении мелькали сцены сладкой мести: они с боссом поменялись ролями, он – ее секретарь, и, вызывая его в кабинет, она заставялет его вертеться во все стороны, отпуская пошлые комплименты в адрес его ягодиц и мужских регалий...
Комизм этих воображаемых сцен как нельзя лучше отражал тогдашние двойные стандарты. Унизительные приставания к женщине были в порядке вещей, аналогичное отношение к мужчине казалось невозможным, небывалым и поэтому смешным. Таким же смешным показалось бы более изысканное ухаживание женщины за мужчиной, поклонение мужчине и его возведение в ранг «прекрасного незнакомца». Дело даже не в том, что от женщины ожидали скромности и пассивности. Дело в том, что женщина, в отличие от мужчины, действительно воспринималась как объект. Объект мужского поклонения или вожделения. «Прекрасная незнакомка», которую можно возвести на пьедестал, и аппетитная девица, которую можно уложить в постель.
Из двух зол выбирают меньшее. И Америка, начав движение против сексуальных домогательств, выбрала зло, которое представлялось меньшим. В то время казалось, что лучше оградить женщин от сексуальных домогательств со стороны мужчин, даже если с водой придется выплеснуть и младенца (то есть галантность, поклонение, комплименты и целование ручек), чем сохранить изысканный культ прекрасной дамы, но вместе с ним - и грубый культ доступной девки. Казалось, что лучше еще дальше пойти в «укрощении животных инстинктов» (то есть активной сексуальности самцов и пассивной сексуальности самок), чем прекратить облагораживание этих инстинктов и рисковать тем, что они вовсе одичают и выйдут из-под контроля. В конце концов, вся цивилизация человека сводится к постепенному его возвышению над животным началом, и зайти слишком далеко в этом процессе невозможно. Пусть женщины станут более активными, чем самки, а мужчины – более пассивными, чем самцы, зато оба пола наконец, станут людьми, действительно достойными так называться. И оба пола станут субъектами. Никто никому не будет целовать ручки и никто никому не будет подавать пальто, но никто никому не будет лезть под юбку или в ширинку. Равноправные, честные отношения. Знакомство. Общение. Приглашения на обед, на ланч, в театр, в кино. Сближение с обоюдного согласия. И потом уже романтика – комплименты, обеды при свечах, цветы, подарки, сексуальные наряды, изысканный секс...
Не ошиблась ли Америка в своем выборе? Да, многим мужчинам и женщинам (в том числе мне самой) по душе эти новые, честные и равноправные отношения, ограждающие слабый пол от назойливых приставаний и освобождающие сильный пол от утомительных формальностей. Но столь же многие мужчины и женщины (в том числе большинство наших иммигрантов) тоскуют по старым добрым нравам, когда укрощение животных инстинктов не доходило до абсурда, а здоровые и невинные проявления сексуальной энергии доставляли удовольствие и сильному, и слабому полу.
Тоска по традиционным отношениям – не единственное печальное последствие движения против sexual harassment. Это движение, увы, действительно выродилось в своего рода доходную индустрию. Женщины, а порой и мужчины возбуждают против своих сотрудников и знакомых многотысячные и даже многомиллионные иски по малейшему подозрению в сексуальных домогательствах. Судят и пытаются судить всех – врачей, учителей, адвокатов, полицейских, популярных телеведущих и даже президентов. Иногда – за дело, а иногда – по нелепым, пустячным поводам, из-за той же двери, открытой перед женщиной, из-за того же поданного ей пальто, из-за того же высказанного ей комплимента или брошенного на нее восхищенного взгляда...
Беда в том, что от настоящей сексуальной агрессивности и откровенного насилия женщин до сих пор не удается оградить. Несмотря на все законы о sexual harassment, женщины по всей нашей стране по-прежнему подвергаются sexual assault, против которого и направлен апрельский месячник. В соответствии с данными National Criminal Victimization Study, каждые две минуты в Америке насилуют или склоняют к сексу посредством угроз и запугивания девочек и женщин в возрасте 12 лет и старше. При этом лишь 38 процентов этих случаев (около 250,000 в год) доходят до полиции, и лишь менее половины людей, арестованных за sexual assault, оказываются в конечном итоге за решеткой. А массовая культура продолжает прославлять грубую мужскую силу и преподносить женщин, как сексапильные объекты и сексуальные игрушки...
Конечно, законы о sexual harassment в некоторой мере защитили женщин от сексуальной напористости мужчин. Не исключено, однако, что отказ от галантного, рыцарского отношения к женщине разрушил некий барьер, стоящий между ней и мужчиной, и тем самым сделал ее даже более беззащитной. Может быть, Америке действительно следует повернуться на 180 градусов и постепенно возрождать старый добрый культ прекрасной дамы? И может быть, именно нам, русскоязычным иммигрантам, следует поставить Америку на путь истинный?