Философия высокого самомнения

Самюэль Хантингтон... Подозреваю, что большинство наших читателей, хоть и слышало это имя, но никаких трудов известного политолога и философа в глаза не видело. Ситуация не новая. В недалеком прошлом все советские граждане знали, кто такой Карл Маркс, однако его сочинений ни при какой погоде не читали. Конечно, уравнивать масштабность двух названных мыслителей не стоит. Вместе с тем кое в чем они схожи. Широко известен большевистский тезис: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно». О Самюэле Хантингтоне сказано примерно то же самое: «Философ, который всегда прав». В трудах того и другого с одинаковой уверенностью названы силы, коим предназначено вести человечество вперед: у одного это пролетариат, у второго – англо-саксонское протестантское сообщество.
Здесь не место глубоко вникать в систему взглядов Хантингтона, и не мне этим заниматься – маловато эрудиции. Важно лишь отметить, что он первым ввел в оборот термин «противостояние иудео-христианского и мусульманского миров». Не менее важно, что его труды конца 60-х годов оказали решающее влияние на группу молодых американских политиков, позже объявивших себя «неоконсерваторами». Что произошло дальше, уже на наших глазах, - все знают. План силовой демократизации исламских стран Ближнего Востока, в деталях разработанный «неоконсерваторами», стал стержнем внешнеполитической доктрины Белого дома, а вторжение в Ирак – первым шагом на пути реализации плана. Так учение «философа, который всегда прав», определило основные черты того положения, какое мы наблюдаем в мире сегодня. Не знаю, доволен ли этим сам гарвардский профессор Хантингтон, однако уверен, что абсолютное большинство землян, в том числе и американцев, чувства удовлетворения не испытывает. Пожалуй, даже наоборот, мир встревожен и полон страхов.
Между тем споры сторонников и критиков теории Самюэля Хантингтона продолжаются, становятся глубже и острее. Это не схоластические диспуты, их практическое значение очень велико. Прежде всего возникает вопрос: признаем ли мы вектор развития цивилизации единым, общим для всего человечества? Если признаем, то Хантингтон в общем и целом прав: большинство стран и народов принимает принципы демократии и свободного рынка, порожденные протестантами. Крах режимов в СССР и ряде государств Восточной Европы, где пытались навязать миру иные пути развития, вроде бы тоже подтверждает правоту американского философа.
Однако далеко не все теоретики с этим согласны. Сильно поредевшие ряды коммунистов все еще настаивают на своем, считают, что не все потеряно, и с чрезвычайной охотой указывают на реальные и вымышленные пороки демократии и рыночной экономики. Сегодня их критику можно не принимать во внимание. Гораздо серьезнее позиция тех оппонентов, которые опровергают тезис о неизбежности столкновения двух миров. Они развиваются параллельно, лишь местами пересекаясь друг с другом, их мирное сосуществование вполне возможно. Надо признать, утверждают критики, что народы, исповедующие ислам, категорически отвергают и западные понятия о гражданских свободах, и принципы социалистического общежития. Они сознательно предпочитают идти своей дорогой, проложенной религиозными установлениями. Как известно, в Коране прописаны директивные указания на все случаи жизни во всех ее сферах – бытовой, торговой, политической, государственной и прочих. Любые попытки навязать мусульманам иной путь развития обречены на провал. Принцип «не знаете – научим, не хотите – заставим» в исламских странах, по мнению ряда политологов, не будет принят никогда.
С некоторыми постулатами оппонентов можно согласиться, некоторые уже давно опровергнуты самой жизнью, и воскресить их невозможно. Уроки, преподнесенные миру событиями в Ираке, Палестинской автономии, Иране, показывают: силовые действия извне или угроза таких действий положительных результатов не дают. Выяснилось, что многие формальные принципы демократии население легко приспосабливает к своей ментальности. Всеобщие выборы? Прекрасно, мы готовы! И вместо лидеров, в той или иной мере склонных к западным ценностям, избирают исламских фундаменталистов крайнего толка.
С другой стороны, в исламском мире существует уже немало государств, по структуре и духу весьма близких Западу. Степень близости у них, конечно, разная, сути дела это не меняет. Турция, Алжир, Азербайджан, вновь возникшие среднеазиатские страны – разве их можно безоговорочно причислить к врагам западной цивилизации? Да, жизнь там устроена не совсем так, как в Европе или Америке. И что? Даже «философу, который всегда прав», не удалось убедительно доказать, что избранная им как эталон американская модель политического строя и экономики является универсальной, жизненно необходимой всем и каждому. Глупо же говорить о противостоянии США со множеством стран, где эталоном такую модель не считают.
Точно так же нет достаточных оснований признавать противостояние двух миров до предела обостренным и готовиться к битве цивилизаций. Сторонники теории Хантингтона лишь в малой степени учитывают тот факт, что исламский мир разобщен, что в нем нет даже религиозного единства. В Ираке, несмотря на присутствие мощных оккупационных сил, развернулась кровавая борьба между шиитами и суннитами. Не так давно мировая пресса предала гласности одно из писем, полученных главой “Аль-Каеды” Осамой бен Ладеном от его ближайшего сподвижника Абу Мусаба аль-Заркави. Вот какие словесные ярлыки навешивает автор письма на все сообщество шиитов: «самое большое зло человечества», «притаившаяся змея, высокомерный и злобный скорпион, шпионящий враг и всепроникающий яд». Аль-Заркави убежден, что Америка заключила союз с шиитами, чтобы совместными усилиями подмять под себя суннитов. Письмо, кстати говоря, укрепляет подозрения, что взрыв шиитской мечети в Ираке – дело рук “Аль-Каеды”.
Вражда двух наиболее значимых религиозных групп исламского мира в общем-то дезавуирует тезис о едином мусульманском фронте, противостоящем миру иудео-христианскому. У нее глубокие исторические корни, и в наши дни она становится важным фактором геополитики. Шииты составляют большинство лишь в четырех мусульманских странах: Иране, Азербайджане, Ираке и Бахрейне. В остальных странах они как меньшинство подвергаются разного рода ограничениям. А в довоенном Ираке Саддам Хусейн сумел жестко прижать шиитов, не обращая внимания на то, что они составляли более 60 процентов населения страны.
Шиитское сообщество всегда мечтало о возмездии соперникам, и теперь их шансы на удачу возросли. По существу Иран получил поддержку ближайшего соседа – иракские шииты вполне легально, на демократических выборах, завоевали лидерство в законодательной и исполнительной власти государства. Есть основания полагать, что этот факт сыграл немалую роль в «поправении» иранского общества. Умеренного лидера там сменил агрессивный Амадинеджад, который тут же принялся шантажировать мир ядерным оружием. Трудно сказать, поддержат ли его шииты других арабских стран. Однако ясно, что теперь Америке и ее союзникам придется выполнять функцию саддамовского режима – быть щитом на пути иранских аятолл к региональному господству. Функция тяжелая, незавидная.
Наверное, единый вектор развития цивилизации реален, это не досужая выдумка философа. Вместе с тем сомнительно, что те, кто вырвался вперед, обязаны силой подталкивать отставших или заблудших. Помогать, содействовать – да, заставлять, пользуясь своим военным превосходством, - вряд ли, ничего хорошего это не сулит.
«Неоконсерваторы», последователи учения Хантингтона, грубо говоря, втянули Америку в авантюру. Ссылки на события 11 сентября невозможно признать состоятельными. План силовой демократизации ряда ближневосточных стран был подготовлен и принят администрацией еще до тех событий. Дерзкий террористический акт стал лишь поводом для спешной реализации истинно революционного плана. При этом предполагалось, что Соединенным Штатам как единственной сверхдержаве и признанному мировому лидеру по силе любая задача глобального уровня. Очень скоро ошибочность предположения стала очевидной для всех. Странно, что аналитики Вашингтона не уяснили этого для себя заранее, хотя предупреждения такого рода были.
Спору нет, наши отношения со странами и народами мусульманского мира сегодня нельзя признать нормальными. Обе стороны то и дело демонстративно выказывают свою спесь. Одни по пустяковому поводу собирают миллионные толпы под агрессивными лозунгами. Другие высокомерно отказывают в доверии и деловом сотрудничестве тем, кого еще вчера считали достойными партнерами. Усугубить, обострить ситуацию, довести ее до огненной вспышки довольно просто, но очень опасно. Видимо, не всех такая опасность смущает.
Не совсем понятно, почему многие американцы посчитали логичным и оправданным тезис президента Буша: мы находимся в состоянии войны и готовы нанести превентивные удары по недругам. Если мы действительно находимся в состоянии войны, о какой превентивности может идти речь? Если же мы еще только готовы к превентивным ударам, значит, в войну страна пока не вступила. И это больше похоже на правду. Ряд европейских стран тоже подверглись атакам исламских террористов и так же, как США, принимают участие в вооруженных столкновениях на территории Ирака и Афганистана, однако вовсе не считают, что находятся в состоянии войны. Отчего такая разница между Америкой и ее союзниками в восприятии одной и той же ситуации? Вопрос важный. Жаль, что ответа на него мы, кажется, даже не ждем. Ни от философов, ни от политиков. Может быть, ответа следует ждать от ведущих экономистов? Ведь это они недавно всполошили весь мир известием о 40-триллионной (!) сумме внешнего и внутреннего долга, накопленного Америкой и угрожающего стране дефолтом... Впрочем, связывать экономические интересы с политическими и военными сегодня уже не модно.