О хронопах, фамах, робинзоне и пятнице

Вместо рецензии
Когда в обойме литературных имен появляется новое, незнакомое, которое, по мнению сведущих людей, нужно обязательно знать, срабатывает инерция лени: «Не хочу! Мало ли их! Жизни не хватит!» И т.д. Но проходит время и понимаешь, что отбиться не удастся.

Слава Степнов, основатель и художественный руководитель театра STEPS, поставил спектакль по притчам аргентинского писателя Хулио Кортазара , лишний раз подтверждая репутацию режиссера, не ищущего проторенных путей в искусстве. Спектакль базируется на книгах Кортазара «Хронопы и фамы» и «Одноактные пьесы» (первая существует в переводах на английский и русский, вторую специально пришлось переводить с испанского) . Называется он несколько двусмысленно: « Это не то, что вам показалось». Намек на то, что жизнь фантастичней любой самой изощренной фантастики . То, что нас окружает , это не то, что нам кажется, а самая что ни на есть настоящая реальность, которую каждый может воспринимать, как ему заблагорассудится..
Без фантазии не обойтись: Кортазар- писатель не из легких даже в русском переводе. Он мифотворец. Его притчи метафоричны и многослойны. Что-то зацепило Степнова в этой книге, какая-то тайна, которую надо разгадать, ребус, который надо расшифровать. Он начал вчитываться, увлекаясь все более и более. Тогда-то он и попытался вовлечь меня в творческое освоение открытого им для себя писателя (см. выше).
К абсурду надо относиться, как к абсурду. Объяснять его не имеет смысла, оспаривать - глупо. Его нужно принимать как данность.
Подзаголовок сценария на бумаге выглядит следующим образом (только не пугайтесь): Маленькая история, долженствующая проиллюстрировать всю шаткость стабильности, в которой, по нашему представлению, мы обретаемся, или, сказать проще, законы могли бы оставить место для исключений, случайностей и невероятностей, и посмотрю, как ты выкрутишься (это не ошибка, так у автора. - Б.Е.) .
Тут возразить трудно . Какая уж там стабильность в нашем безумном мире, который трясет и взрывает каждый день? Человечеству только и осталось, что ждать столкновения с астероидом или всемирного потопа . Это те «шаткости», которыми нас с утра до позднего вечера потчуют СМИ, чтоб мы не расслаблялись. А что до «случайных исключений».... Надеяться, что тебя, как Робинзона Крузо, выбросит на необитаемый остров и ты один спасешься, а потом милостивая Судьба еще подбросит тебе Пятницу, - глупо. Вот и приходится выкручиваться. Это к слову. К Робинзону мы еще вернемся.
Несколько необходимых замечаний. Пьеса состоит из отдельных новелл. Режиссер не дал действующим лицам имен, а ограничился перечнем имен актеров: Стэси Ли Тилтон, Тарии Гироукс, Вильям Дэвид Джонсон, Ричард Биндер, Ливия Лейволнен, Александр Соковиков. Он поступил так вопреки актерским амбициям, потому что те, кого они играют, это, дескать, вовсе не люди, а некие загадочные существа -хронопы, фамы и надейки. (Хронопы, видимо, от бога времени Хроноса, фамы- от английского famе « слава». От кого пошли надейки- понятия не имею. Хочется думать, что от надежды). По характеру Хронопы мнительны и склонны к рефлексиям и самокопанию. Фамы , напротив, энергичны и жизнерадостны. Все шесть участников, двое из которых женщины (а одна очень даже красивая), играют замечательно.
Итак, послушаем монолог первого хронопа. Он полон тоски из-за скуки и монотонности жизни. Подумать только: «...все на своих местах - прежняя жена под боком, прежние башмаки, прежний вкус той самой зубной пасты, та же тоска при виде домов напротив и грязной шахматной доски обветшалых окон...». Ему вторит другой хроноп, такой же мизантроп: «Еще один обед. Очередные рваные раны, нанесенные вилкой. Очередные разрезы на коже, вспоротой ножом. И еда: груда живой субстанции, продукты- разделанные, очищенные, истерзанные, отжатые, разодранные. Сперва все это в тарелке. А потом нужно засунуть все это себе в рот» (не к столу будь сказано.-Б. Е.).
Вспомнился случай из жизни. Один мой добрый знакомый, пребывая в глубокой депрессии, сказал себе как-то утром : «Снова жить? Нет!». И застрелился .
Жизнь- абсурд. Достаточно посмотреть хотя бы новеллу о том, как некий господин сдавал в багаж восемь чемоданов, ночной столик, ящик с книгами и чучело обезьянки, чтоб увидеть, в какой кошмар бюрократ превратил эту простую процедуру. Если вы думаете, что эта дикая история выдумана, я могу поделиться с вами опытом починки своей стиральной машины (надеюсь когда-нибудь обнародовать ее). Или, чтоб далеко не ходить,- недавним случаем, когда в 96-градусную жару какой-то сумасшедший истопник включил на полную мощность водяное отопление и никак не хотел его отключать. Жизнь- сумасшедший дом , и режиссер вполне логично переносит место действия из ресторана в психбольницу, остроумно обозначенную туго перебинтованными стульями. Больные сидят, ходят, разговаривают сами с собой, поют, жестикулируют и напрямую обращаются к аудитории... Некто вместо ключей извлекает из кармана спичечный коробок, что повергает его в беспокойство, ибо свидетельствует, что в мире стало все шиворот- навыворот. Некто заказывает в ресторане на десерт побольше спокойствия. Жизнь полна треволнений. В ней творится черт знает что . Но прежде, чем пустить себе пулю в лоб, нужно попытаться найти во всем этом бедламе хоть какой-нибудь смысл. Например, можно усилием воли представить, что улица -«не заученный штамп, не дома, измозолившие глаза, не отель напротив, а - живая чащоба, где каждое мгновение, словно магнолии, будет осыпать меня лепестками, а лица- распускаться при каждом моем взгляде на них. Значит, не все потеряно». Не может быть, чтоб не было выхода из тупика. Эти поиски- сугубо индивидуальные... Это не массовый сеанс психотерапии и не культпоход в кино. Каждый ищет свой собственный выход в одиночку, хотя всех, возможно, сотрясли одни и те же катаклизмы.
Для режиссера, пребывавшего в кризисе после 11 сентября, таким выходом явились мудрые, насмешливые, иронические максимы Кортазара. Они вернули его к жизни. Он решил поставить по ним спектакль. Он сыграл его в глубоком подполье клуба « Оранжевый медведь», в Нижнем Манхэттене, в так называемом Art Yama Stage. Клуб находится на улице Мюррей, 47, то есть в непосредственном соседстве с «нулевым циклом». После того, как 5 мая закончится показ спектакля, труппа едет в Киев, на Четвертый международный театральный Фестиваль Kyiv Travnevy (Киев Майский), где будет играть до 26 мая. Спектакль идет на английском языке. Затем Степнов уезжает в столицу Перу - Лиму на постановку пьесы Байрона «Каин» на испанском языке. А что делать? Сидеть, посыпав голову пеплом? Жизнь продолжается.
Я живу в зоне бедствия и дышу распыленной в воздухе таблицей Менделеева. Первые месяцы на улицу вообще нельзя было выйти без маски. Гибель «близнецов» я видела крупным планом не по телевизору. »Почему они не тушат?» - с ужасом спросила я соседа. «Очень высокая температура, вертолеты не могут приблизиться», - ответил он. Не в пример богатым обитателям фешенебельной Трайбеки, я вынуждена оставаться на месте. А что делать? Мертвых похоронили и оплакали. Вечная им память. Жизнь продолжается.
«Маленький хроноп искал ключ от двери на тумбочке, тумбочку - в спальне, спальню - в доме, дом – на улице. Тут-то хроноп зашел в тупик: какая улица, если нет ключа от двери на улицу».
Надо во что бы то ни стало найти ключ от двери на тумбочке , которая стоит в спальне, которая ведет в дом, который ведет на улицу. Иначе жить невозможно.
После антракта была показана одноактная пьеса о Робинзоне Крузо, вернувшемся из Англии на свой родной необитаемый остров. Конечно, вместе с верным Пятницей.
Каждый эмигрант знает, как опасно возвращение в родные пенаты после долгих лет отсутствия: реки превращаются в ручейки, деревья кажутся кустами, а улицы- переулками. Робинзон очень волновался, а у Пятницы, наоборот, кривая ухмылка не сходила с лица. Эта ухмылка очень раздражала Робинзона, но Пятница объяснил хозяину, что это просто нервный тик. Вообще, цивилизация плохо подействовала на Пятницу : он позволял себе иронизировать над Мастером и однажды даже назвал его по имени - мистером Робинсоном. Это очень опечалило Робинзона, который спас Пятницу почти что из котла каннибалов и дал ему достойное воспитание и образование. Сам же мистер Крузо пребывал в восторженном расположении духа. И в самом деле, то, что увидели наши путешественники еще из иллюминатора и с чем они вскоре познакомились на земле, меньше всего напоминало пустынный необитаемый остров: небоскребы, мосты, машины , коммерческая реклама и идиотская музыка . А главное – люди, много людей! Робинзон так соскучился по людям в своем вынужденном одиночестве на острове 28 лет подряд, он так жаждал общения с теми, для кого он открыл этот райский уголок! Но первая же встреча на острове повергла его в крайнее уныние, чтобы не сказать в отчаяние. Его встретила очаровательная блондинка- менеджер отеля, которая по совместительству оказалась женой заместителя начальника полиции. Блондинка очертила его пребывание на острове специальной программой, в которой преобладало посещение музеев и разных достопримечательностей ; поселила в изолированной комнате с отдельным ходом и свела его контакты все к тому же Пятнице и шпиону-водителю по кличке Банан. Словом, она поступала, как когда-то КГБ с иностранными туристами, а в наш век ЦРУ и СИН - с нелегальными эмигрантами, подозреваемыми в терроризме. Однажды Робинзона свозили посмотреть небоскреб под наблюдением чиновника из тайной полиции. Там было много людей. Они входили и выходили из лифтов, проходили по коридорам, как чужие, едва здороваясь друг с другом. Робинзон с грустью убедился, что остров по-прежнему необитаем, хотя и плотно заселен людьми. А он думал, что его книга (автор в данном случае отождествляет Робинзона Крузо с его автором Даниэлем Дефо) показала людям ужас одиночества и красоту общения. Увы! Она ничему их не научила. Они восприняли из цивилизации не ее духовность, а пиво в банках, музыкальный проигрыватель и телевизионные шоу. И что самое обидное, потребителем этой маскультуры стал под влиянием своего друга, чернокожего Банана, его верный Пятница, в образование и воспитание которого он вложил так много души и сердца. Попутно выясняется, что Пятница ничем не обязан Робинзону, а сам Робинзон терзается, что обращался с Пятницей как рабовладелец.
Зритель волен выбирать любую из предложенных ассоциаций: о губительном влиянии европейской (или американской) цивилизации на аборигенов; о несправедливом отношении белых завоевателей к черным рабам; об изменении психологии хозяев жизни (которые, как выяснилось, уже не хозяева) по отношению к тем, кого они считали своими рабами и которые на самом деле давно уже не рабы. Заодно поразмышляйте на досуге о том, что нужно сделать, чтобы быть услышанным. Словом, вам есть о чем подумать. И если вы не успели посмотреть этот быстротекущий спектакль, то книги Кортазара вы можете найти. Право, этот автор заслуживает вашего внимания.