Война после войны

«Этот праздник порохом пропах,
это праздник со слезами на глазах»

Единственный светлый праздник - День Победы - мы , ветераны Второй Мировой войны, привезли сюда и всегда его празднуем. И хотя он не совпадает по дате с американским, нас поздравляют все. Но становится все меньше и меньше участников тех событий, и вряд ли наши внуки о них вспомнят. Но пока жив хоть один ветеран - этот день для нас святой. Далеко не всем известно, что минувшая страшная земная, морская и воздушная бойня закончилась не 9 мая, а много позже. И если от смертоносного груза враз освободилось только небо, то земная твердь и морские просторы еще долго убивали и калечили и людей, и воинов, и гражданское население.[!]
На земле и на море взрывались тысячи фугасов и мин.
В июле 1945 года наш дивизион получил приказ выйти на боевое траление в Керченский пролив. В то время я служил штурманом или, как принято именовать на флоте, командиром БЧ-1 на тральщике « ТЩ-189». Только что мы разминировали Одесский залив и перебазировались в Одессу, как снова «пахать море».
Траление морских мин - это, образно говоря, работа саперов на море. Однако во сто раз сложнее и опаснее, ибо морской сапер не видит, где мина и какая она.
Керченский пролив - от Керчи до Анапы - был буквально нашпигован минами, как суп клецками. Объяснялось это тем, что когда наши части и флот оставляли Крым, они заминировали пролив по схеме «шахматной доски», установив около 1700 мин. А когда под натиском наших воинов уходили немцы, они опять усеяли этот район смертоносным грузом по схеме «ход конем», добавив к старому «серпантину» еще 1500 зарядов разной модификации.
Карты минных полей «нашего производства» у нас имелись, хотя, конечно, метеорологические факторы и частые бомбежки внесли в них свои коррективы. Но вражеских карт у нас не было. А ведь, кроме якорных мин, фашисты разбросали большое количество магнитно-акустических мин, которые ложатся на дно, зарываются в грунт и взрываются только от магнитного поля или шума винтов проходящего судна. Многие мины имели прибор кратности - взрывались не с первого раза. С якорными минами бороться было проще - они подсекались тралом и всплывали. Затем мину надо было подорвать, для чего подойти к ней на шлюпке, очень аккуратно, нежно даже, без толчка надеть на ее «рога» взрыв-патрон, поджечь шнур, быстро на веслах отгрести в сторону не менее 150 метров и лечь на дно шлюпки, пережидая оглушительную волну огненного смерча. Эту науку хорошо освоил каждый из нас. Но особую сложность составляло умение подойти к «плавучей смерти» в любую погоду, чтобы, не дай Бог, не задеть ее «рога-взрыватели». Это было дано лишь самым натренированным, мужественным, хладнокровным морякам. И вот с огромным риском, не дожидаясь «у моря погоды», мы разминировали от 5 до 15 мин за световой день, галс за галсом очищая пролив.
Магнитно-акустические мины, на которых были установлены приборы времени, т.е. никто не знал, когда они должны громыхнуть, их мы уничтожали специальным шумовым устройством, шпероном, или буксируемым мощным магнитом. За боевым тралением шло контрольное - если хоть одна мина попадалась в трал, всю работу начинали сызнова. Полгода мы воевали с «плавучей» смертью, потеряв за это «мирное время»два корабля и 67 моряков. Вечная им память! В день Победы с великой скорбью вспоминаю всех героев-сослуживцев, которым не довелось дожить до тех мирных дней, за которые они отдали свои жизни.