Бритни Спирс, Смоки Робинсон и «Регулар Джо»

-Ты, конечно же, слышал о своем земляке-умельце из Манхэттена, у которого заказывают обувь богатые и знаменитые. Он, конечно же, дороговат, но истинный мастер своего дела! Посмотри, какие туфли он мне сотворил – нога не чувствует!
С такими словами мой давний знакомый, немолодой уже афроамериканец по имени Мелвин с гордостью извлек из картонной коробки пару легких и элегантных туфель. Я давно знаю, что Мелвин относится к обуви с пристрастием: в его доме один из больших встроенных шкафов-«клозетов» полностью занят обувью. Многочисленные полки в нем разделены по секциям – легкая обувь из страусиновой кожи, «крокодиловые» штиблеты, ковбойские сапоги и выполненные на заказ прочные, но мягкие рабочие ботинки со встроенной в «язык» металлической пластиной...[!}
Я же по прибытию в Америку раз и навсегда отдал свои ступни на откуп простонародным «сникерсам», которые на заказ не шьют, а по износу не ремонтируют, а попросту выбрасывают. Поэтому о стародавнем ремесле сапожников знания у меня поверхностные, и с обувных дел мастерами из нашей русскоязычной среды не знаком, хотя за годы жизни в Нью-Йорке успел заметить, что едва ли не каждое название над крошечными салонами по ремонту обуви содержит знакомые имена: ALEX’S SHOES, IZIA SHOEMAKER...
Однако меня всегда интересовала судьба наших бывших соотечественников, которые сразу же по прибытию в новый для себя мир смело отправились по бурным волнам малых бизнесов на своих ненадежных суденышках знаний вперед к конечной цели всех новых иммигрантов – к заветному берегу американского благополучия. Так я оказался на вест 26-й стрит Манхэттена, где в окружении дорогих квартирных домов и всевозможных офисов находится небольшая мастерская с привычным запахом кожаной обуви и клея и выстроенными на полках образцами изделий. Однако есть здесь нечто неожиданное: на одной из стен помещены фотографии наших американских знаменитостей с благодарственными надписями хозяину мастерской, газетная вырезка за подписью знатока светских новостей Синди Адамс, и тут же – фотографический «портрет» кларнета, как видно, очень дорогого для обладателя этого музыкального инструмента.
-О, со своим кларнетом я наотрез отказался расставаться во время тяжелой эмиграции из Бухары в 1992 году, - перехватив мой взгляд, охотно начал рассказывать хозяин мастерской Юриэл, протягивая для пожатия тонкую ладонь с длинными, чувствительными пальцами. – Семья у нас большая, необходимых вещей пришлось тащить в Москву много, да еще и мои рабочие инструменты. Но место кларнету все-таки выделили. Из-за него на самолет нас всех отказались пропускать, пришлось последними долларами отбиваться от тамошних вымогателей. Я, правда, уже накопил большой опыт борьбы с бандитами при погонах в последние годы своей жизни в Узбекистане. Вот один лишь маленький пример: приходит местный участковый милиционер и обвиняет меня в воровстве компьютера из какого-то офиса. А у меня уже свой бизнес доход приносит, могу запросто дюжину самых дорогих компьютеров купить, зачем же мне воровать? Милиционер кивает понятливо (потому ведь и пришел, что у меня деньги завелись!), но твердит о наличии каких-то улик и свидетелей. Придется, говорит, в тюрьму идти или...
Я, конечно же, выбираю «или». А когда уж совсем вымогатели одолели, отправился к самому главному из них – прокурору. Чего уж там, заплатил сразу и наперед, чтобы оставили нас в покое. Но кому охота жить и работать в таких условиях? Вот и мы в конце концов собрались духом и подались сюда, в Нью-Йорк. Хорошо, что у меня здесь подвернулась возможность продолжать свое дело.
-Почти все владельцы успешных бизнесов здесь начинали одинаково: работа на других, накапливание капитала и знаний, поиск своей, как здесь говорят, «ниши» - niche на всегда тесном рынке частного предпринимательства.
-Так все получилось и у меня. Вначале усиленно учил английский и пытался найти способ зарабатывания денег с помощью моего кларнета. Знал, конечно, что безработных музыкантов и без меня в Нью-Йорке предостаточно. Но были заказы и даже приглашения на работу, правда, очень далеко от города. В конце концов мое увлечение музыкой так и осталось хобби, я до сих пор с удовольствием играю в кругу друзей, на свадьбах родственников и своих земляков. Мечтаю создать вместе с единомышленниками ансамбль со своей уникальной ориентацией, который бы исполнял джаз со среднеазиатскими мотивами.
Как и многие из моих земляков, я также успел поработать на 47-й улице в одной из ювелирных мастерских. В общем-то у меня там все получалось, и я мог бы остаться надолго в производстве золотых изделий, но как-то душа не лежит к этому бизнесу. Может быть от того, что из-за острой конкуренции на 47-й улице там в порядке вещей очень жесткие отношения между людьми. Все-таки, как бы ни было тяжело, нельзя забывать о человечности и доброте, иначе жизнь превращается в ад для всех. Так я вернулся к своему ремеслу, но вначале поработал на одного хозяина сапожной мастерской, иммигранта из Одессы. Здесь у меня появилась возможность присмотреться к местной технологии, к спросу на виды продукции и клиентуре. Пришло время, когда я приобрел свою мастерскую и расчехлил, наконец, все свои баулы с инструментом и колодками.
-Я успел заметить, что многие иммигранты из Узбекистана и Таджикистана – ваши конкуренты по бизнесу. Та же ситуация среди парикмахеров и тех же ювелиров. Чем можно это объяснить? Семейными традициями?
-Наверное, все-таки условиями проживания в Средней Азии при советской власти. У нас у всех традиционно там были большие семьи, которые зачастую было не прокормить на одну нищенскую зарплату. Мой отец, как и его братья, помимо работы на государство подрабатывали изготовлением и ремонтом обуви, шитьем одежды, мелкой торговлей. Помню себя еще подростком, когда отец вручил мне молоток и шило, причем не спрашивая – хочется ли мне этим заниматься или нет. Просто появилась такая возможность помочь семейному бюджету, которую нельзя было упускать. У меня сразу дело пошло, потому что уже умел хорошо с иглой управляться – шил брюки и рубашки себе и друзьям. Кстати, и то и другое ремесло помогли мне здорово продержаться два года службы в Советской Армии.
Здесь, в Америке, разумеется, совсем другие условия. Вот мой старший сын помогает мне иногда в мастерской, но исключительно из уважения к старшим, а по серьезному он осваивает одну из медицинских профессий. У младшего вообще какой-либо интерес к моему ремеслу отсутствует, и это нормально. Я уверен, что в этой великой стране и ему найдется дело по душе, а это главное. Человек должен получать удовлетворение от своего труда. В нашем деле, например, всегда есть возможность зарабатывать деньги механическим повторением одних и тех же операций – набойки, накладки, каблуки и т.п., - но меня лично все время тянет изготовить что-либо нестандартное.
И слава Богу, здесь есть немало людей, которые ценят хорошую обувь, сделанную на заказ. Вот, например, звезда афроамериканской музыки «соул» Смоки Робинсон прислал своего помощника за мной, чтобы я снял мерку с него прямо в студии звукозаписи. Ему очень понравились крокодиловые туфли, которые я сделал для его финансового директора, говорит – точно такие же хочу. А заодно и его личный охранник-великан свои огромные ступни подставил.
-Наверное, такие вот знаменитости с их тугими кошельками – самые желанные ваши заказчики?
-Ох, не сказал бы...Вот послушайте, что получилось с заказом для Бритни Спирс. Ее человек разместил заказ заблаговременно, это хорошо – я спокойно подобрал материал, изготовил колодки. Вдруг в четверг вечером приезжает другой помощник, требует изменить модель и срочно закончить к понедельнику. Как раз это случилось перед большим еврейским праздником, но заказчик настаивает и обещает надбавку за срочность. Я всегда строго придерживаюсь наших религиозных обычаев, так что для работы вне праздника у меня оставалось еще меньше времени, я практически не выходил из мастерской сутки. А в понедельник прибывает еще один новый помощник Бритни, забирает только что законченный заказ, но не желает ничего слышать за надбавку за срочность. Пришлось уступить, после чего остался неприятный осадок в душе: и обещанные деньги не заплатили, и спокойно трудиться не дали, хотя само изделие было сложным и потому интересным.
-Так кто же ваш лучший заказчик?
-Ну, вот, например, один из бродвейских театров постоянно размещает заказы на целые партии обуви для исполнителей на сцене. У них все поставлено солидно, планируется задолго. Всегда приезжает знающий человек, с которым можно обговорить эскизы, кое-что поменять в зависимости от условий технологии и материалов. Они всегда предоставляют достаточно времени, чтобы спокойно продумать и изготовить их изделия.
А еще хорошо работается с заказами многих рядовых американцев, которые понимают толк в хорошей обуви вне зависимости от их рода занятий.
-То есть, речь идет о ничем не знаменитом среднестатистическом жителе Америки с «нормальным» доходом с нарицательным именем «Регулар Джо»?
-Совершенно верно. Можно взять в качестве примера нашего общего знакомого Мелвина. Насколько я знаю, он трудится водителем. Пару раз в год он заказывает здесь обувь для себя и супруги. Мы долго разговариваем с ним сначала на общие темы, о жизни и наших семьях, даже о политике, потом детально обсуждаем его заказ. Он даже приносит фотографии понравившихся моделей для будущих работ. Иногда он сам подключается к поиску материала. К этой весне он хочет сделать себе элегантные туфли из шкурок ската, которые он уже сам раздобыл где-то. Он знает, что мне придется сломать не одну иголку на этих шкурках, поэтому не торопит, но просит сделать хорошо. А это как раз то, что мне и нужно – сделать своими руками такое изделие, чтобы самому нравилось.