Из-за Изы

“...хватала трубку и слышала: “Здравствуй, это я!” Сначала разговоры были короткие, трехминутные. Потом мы заметили, что телефонистки не прерывают нас, и часами болтали и хихикали, и только когда разговор заходил о каком-нибудь деле, вклинивался посторонний женский голос и требовал про любовь”.

Если уважаемый читатель подумал, что читает отрывок из книги Марины Влади “Владимир или “Прерванный полёт”, то он ошибается. Описанные события происходили в конце 50-х, когда Владимир Высоцкий ещё учился на 3-м курсе “Школы-студии МХАТ”, а его жена Иза Высоцкая играла в Киевском театре им. Леси Украинки. Тогда любящие супруги случайно открыли гениальный способ общения на расстоянии: междугородный телефон и поток любви, прервать который не может ни одна телефонистка, если только у неё не каменное сердце.

 

Иза Мешкова родилась в январе 1937 года в Горьком, на год и три дня раньше своего будущего мужа, Володи Высоцкого. В военном 41-м, Изе было 4 года, Володе - 3, но детские воспоминания живучи и в 1971 отозвались в стихах Владимира Высоцкого:

 

Так случилось - мужчины ушли,

Побросали посевы до срока.

Вот их больше не видно из окон,

Растворились в дорожной пыли...

Как и всем из поколения войны, семье хватило и голода, и тревоги без отцовских писем с фронта, и, как далеко не всем, Изе пришлось побывать под бомбёжками: “В бомбоубежище не ходили - папа не велел. Были случаи, когда бомбоубежища засыпало. Мы предпочитали смерть мгновенную...”

 

...Hе боялась сирены соседка

И привыкла к ней мать понемногу,

И плевал я - здоровый трехлетка -

Hа воздушную эту тревогу!

 

“Баллада о детстве”, 

В.Высоцкий,1975 год

 

Тогда дети все фантазировали на тему “и вот я на самолёте... та-та-та, и немецкий самолёт падает... к моим ногам, потому что я уже на танке, и бах-бах, и немецкий “Тигр” горит, а я...”.

 

Мы вас встретим и пеших, и конных,

Утомленных, нецелых, - любых.

Лишь бы не пустота похоронных,

Не известия в них.

 

Но чёрная весть не обошла семью: война отняла у Изы двух отцов: в начале войны - родного, Константина Павловича Мешкова, а в конце - приёмного, Николая Фёдоровича Павлова, комбата-десантника, который пропал без вести в 1945.

 

...Уже не маячат над городом аэростаты,

Замолкли сирены, готовясь победу трубить, -

А ротные все-таки выйти успеют в комбаты,

Которых пока еще запросто могут убить

 

“О конце войны”

В.Высоцкий, 1977.

 

Но даже военное детство - тоже детство. Было первое посещение театра, которое оставило неизгладимое впечатление. В школе “училась просто, легко и танцевала на всех школьных вечерах”. Поступила в хореографическое училище при Оперном театре. Первые “незамысловатые па - это начало полёта”. Делала успехи, но... быстро выросла из детских партий, а до профессиональной сцены дорасти не успела - студию закрыли. Перешла в другую школу: “В жизнь без театра, без его музыки и репетиций”. Было скучновато, поэтому “По ночам придумывала я себе роковую безумную любовь. Финал этих романов всегда получался печальным, но непременно появлялся ребенок, мальчик или девочка - все равно. И жили дальше мы с ним одни и любили друг друга преданно и нежно”.
 

Может показаться - фантазия, совершенно неожиданная для девочки её возраста, если не понять, что это война и трагическая послевоенная безотцовщина оставила отпечаток в душе.

Был выпускной школьный вечер, после чего, гуляя с подругой по городу, наткнулись на объявление: “Желающие поступить на актерский факультет Школы-студии имени Немировича-Данченко при МХАТе СССР им. М.Горького, должны прийти туда-то и туда-то на прослушивание”. 

И поскольку, хоть это не балет, но, как сказала подруга: “Какая-никакая, а все-таки сцена”, Иза, продумав “внешний вид: юбка черная в складочку, кофточка гипюровая белая, за неимением туфель - тапочки, скромно и достойно”, пошла. И единственная из 120 искателей счастья, после нескольких туров прослушиваний, была принята выездной комиссией в Школу-студию МХАТа, без дополнительных туров в Москве!

В Москве прижилась не сразу. Изе было неуютно в неприветливом, как ей казалось, городе, да и тоскливо - после балетной подготовки оказаться на драматической сцене, “где просто ходят, как в жизни, говорят, как в жизни, и нет у них музыки, пачек, пуантов, сценического простора. Вечно чего-то наставят, нагородят - скучно”.

И вдруг всё изменилось: случилась первая любовь, сумасшедшая, бурная и нелепая.

И - предательство...

От краха спас Юра Жуков, брат школьной подруги, который влюбился в Изу ещё в школьные годы. Он прилетел на выручку. Исповедь, месяц каникул, совместных прогулок, и Мешкова стала Жуковой, а муж улетел в Таллин завершать учёбу.

Замужество позволило залечить раны. На третий курс Иза вышла взрослой серьёзной дамой с гладко зачёсанными волосами, а “В студии появился юркий, как ртуть, вездесущий новый курс. С лестницы, чуть подпрыгивая, носками врозь, счастливо улыбаясь, сбегал румяный мальчик в пиджаке в пупырышек. Его звали Вовочка, Володя, Вовчик и даже Васек. Ему было восемнадцать лет. Он весь - радостная готовность помочь, подсобить, выручить, просто так поздороваться, и все пупырышки на его многоцветном пиджаке озорно подмигивали. Таким я увидела тебя в первый раз”.

В 1962 г. Высоцкий написал: “В тот вечер я не пил, не пел,/Я на нее вовсю глядел,Как смотрят дети, как смотрят дети,..” - эти стихи не посвящены Изе, но вот что она рассказывает: 

“Праздновали сдачу “Астории”. Мы стоим... ожидая последнего такси. И вот тебе, Вовочка Высоцкий, незаметный весь вечер, рядом, крепко держит мой палец и смотрит с несокрушимой уверенностью стоять насмерть.

Все уехали без нас. Я ринулась бульварами на Трифоновку, а чуть позади неотступно шагал тогда еще никому не известный студент второго курса Школы-студии МХАТ Вовочка Высоцкий” - на мой взгляд, ситуация очень напоминает процитированные строчки.

Но тогда были только первые шаги в поэзию, пробы, да капустники, где Володя отличался изобретательностью, юмором, кипучей энергией, но не более. По словам однокурсника Валентина Никулина, впоследствии - народного артиста России (а в течение 7 лет - израильтянина и актёра “Габимы”): “Мы тогда не знали ещё, что Высоцкий это ВЫСОЦКИЙ, но он-то уже знал!” Иза тоже не знала: “Я не только не придавала никакого значения этим песням, они для меня были каким-то терзанием. Куда бы мы ни приходили, начинались песни. Причем люди их слышали впервые, а я их слышала в 101-й раз” - она ревновала Володю к гитаре и “песенкам”, они ссорились и мирились, и только потом Иза поняла, что это и было короткое, но настоящее счастье. Не было всенародной славы у Владимира Высоцкого, вокруг Изы-старшекурсницы не было слепящего ореола звезды, в отличие от брака Высоцкого с Мариной Влади. Была только трогательная, бескорыстная любовь двух студентов, беззаботные месяцы в коммуналке, в проходной комнате, куда открывались двери комнат Володиной мамы и соседки - Гиси Моисеевны, той самой, которую Высоцкий упомянул в “Балладе о детстве”,1975:

 

“И било солнце в три ручья, сквозь дыры крыш просеяно

На Евдоким Кириллыча и Гисю Моисеевну.

Она ему: Как сыновья? - Да без вести пропавшие!

Эх, Гиська, мы одна семья, вы тоже пострадавшие...”

 

 

25.07.1996 г. Шестнадцать лет без Владимира Высоцкого. Никита Высоцкий (нет в кадре) принимает руководство музеем - Фрагмент фото из архива Ваганта - во дворике Музея Высоцкого. В первом ряду: Нина Максимовна Высоцкая (в шляпке) с подругой. За ними, на втором плане - космонавт Г.М. Гречко. Второй ряд: Семен Владимирович Высоцкий, Лидия Сарнова (“Лидик”) - племянница жены С.М. Высоцкого Евгении Степановны Лихолатовой (“тети Женечки”, “второй мамы” поэта), Иза Константиновна Высоцкая. На заднем плане - М.Козаков, в этом году вернувшийся в Россию из Израиля. 

 

Интересная деталь: на мой вопрос, слышала ли Иза в семье Высоцких еврейские выражения, Иза ответила, что они не говорили на идише, но отдельные словечки прорывались, как и у Гиси Моисеевны, так что вскоре Иза могла спросить, например, такое: “А что за гевалт у вас вчера был, Гися Моисеевна?”

“Словечки” вошли и в песню, которую бойко процитировала мне Иза Константиновна: “А зухтер-махтер их бин а фартовый ят...”.

По окончании училища Иза уехала в Киев, где, в Театре Леси Украинки начала профессиональную карьеру, а Володя остался в Москве доучиваться. Пылкая любовь продолжалась почтово-телефонным и выездным методами - Володя приезжал на генеральные репетиции, премьеры и каникулы.

В Киеве Иза познакомилась с бабушкой Володи, известной косметичкой. Перед войной Дебора Высоцкая второй раз вышла замуж, стала Дарьей Семененко, а во время эсэсовских “акций” соседи под дулом пистолета подтвердили, что она “не жидовка”, что спасло её от Бабьего Яра.

Домашние звали бабушку красивым именем Ирина Алексеевна, она была заядлой театралкой и всюду расхваливала “эту чудо-девочку”, подкрепляя свои слова хвалебными рецензиями киевских газет. В театре Изу ценили, давали ведущие роли, обещали и квартиру, но она, отработав положенное по распределению время, бросила всё и вернулась в Москву.

Снова жизнь “с милым в шалаше” - коммуналке, но для полного счастья не хватало, прежде всего - работы. Володя поступил в театр им. Пушкина, где не получал сколько-нибудь достойных ролей, а Иза, несмотря на успешные прослушивания, не смогла устроиться ни в один московский театр. Кроме того, бытовые неурядицы и неожиданно возникшая напряжённость в отношениях с мамой Володи (у Нины Максимовны тоже разыгралась семейная драма), не позволили “молодым” родить ребёнка и, измученная Иза улетела в Ростов-на-Дону, где были и роли, и комната, и перспективы.

Ожидалось, что приедет и Володя, а пока продолжался телефонно-почтовый роман и вдруг, как гром среди ясного неба, письмо от подруги: “Людмила Абрамова ждёт ребёнка от Высоцкого”.

Всё полетело в тартарары. “Если бы ты знал, Володя, как мне было плохо!”

 

“Я несла свою Беду

По весеннему по льду.

Надломился лед - душа оборвалася,

Камнем под воду пошла,

А Беда, хоть тяжела, -

А за острые края задержалася”

(“Беда”, 1972)

 

Мы знаем эту песню в исполнении Марины Влади, которой Высоцкий и посвятил её. Но у меня всегда возникает ощущение, что не Влади - прототип героини. Вначале 70-х не было в относительно благополучной жизни “Колдуньи” ничего, похожего на трагический сюжет “Беды”, и у меня лично песня ассоциируется с драмой Изы.

Очень медленно всё утрясалось. Когда они уже расстались, Володя, ещё не будучи официально разведённым с Изой, жил с Людмилой Абрамовой, родившей ему двух сыновей. Развод затягивался, Высоцкий терял высланные Изой документы - как доказывал Фрейд: если дело не идёт, значит, человек этого не хочет. Проезжая по Ленинградскому проспекту Владимир из окна троллейбуса случайно увидел Изу - приезжала в Москву и шла по улице. Прихватив (для храбрости?) общую знакомую, направился на встречу.

Буквально на ходу он сочинил стихи: “О нашей встрече что там говорить! -/Я ждал ее, как ждут стихийных бедствий,...”. 

Посвятил их Изе, но в посвящении, кроме первых двух строчек, не стоит искать соответствия между содержанием песни и реальной жизнью, ведь песня - не зарифмованная биография.

Для тех, кто незнаком с полным текстом стихов, напомню, хотя бы, две строфы:

 

И если б ты ждала меня в тот год,

Когда меня отправили “на дачу”, -

Я б для тебя украл весь небосвод

И две звезды Кремлевские в придачу.

И я клянусь - последний буду гад! -

Не ври, не пей - и я прощу измену, -

И подарю тебе Большой театр

И Малую спортивную арену.

 

Царские подарки, конечно (или воровские?), но всё же, кто кого не дождался, кто кому изменил, и к кому отнести строчку “не ври, не пей”? Никак не к Изе.

“На другой день мы за руки пошли подавать заявление на развод. Помолчали, прижавшись, и вошли в официальное учреждение. Мы договорились, что я сохраню фамилию”.

Казалось, перегорело, жизнь, хоть “трудная и нескладная”, продолжалась. И, наконец, как мечтала с детства: “огромное счастье - сын. Глеб родился 1 мая 1965... он только мой и носит мою фамилию - Высоцкий” - написала Иза Константиновна в своих воспоминаниях.

Играла в театрах Перми, Владимира, Лиепаи, в Театре Балтийского флота, а с 1970 служит в Нижне-Тагильском театре им. Мамина-Сибиряка.

Среди партнёров Изы Констатинвны назову хотя бы М.Ф.Романова и П.Б.Луспекаева актриса помнит всех, но их невозможно перечислять в рамках газетной статьи.

Иза, спрятала свою любовь на самом донышке души, отмахивалась от звучащих со всех сторон песен, но однажды “на меня обрушились “Кони привередливые”. Поражённая, застыла я на раскалённой солнцем площади, запоздало понимая трагическую глубину лёгкого, забавного мальчишки” - вспоминает Иза.

Иногда случайно встречались, почти на бегу, но каждый раз возникало чувство “волшебной, сумасшедшей невесомости”. Как ни покажется странным, Иза стала близким человеком для родителей Владимира: матери Нины Максимовны, “второй мамы” Володи - Евгении Степановны и Семёна Владимировича. Она - единственная из жён поэта, о которой его отец всегда отзывался с нежностью.

В 1976 году - встреча Изы и Владимира, исключительно волнующая и удивительно радостная... и, как оказалось, последняя. Володя привёл её на “Гамлета” (а раньше Иза считала его актёром исключительно характерного жанра):

“Там у стены один, совершенно один Володя... Странная пустота переполненного зала. Нет сцены. Есть трагическое одиночество. Жажда жизни и вызов року. Страстная, пытливая, пульсирующая мысль.

И гибель, которая не конец.

Я не знала такого Гамлета. Я не знала такого Володю.

“Я тебя люблю”, - сказала я. 

“Я тебя всегда помню”, - сказал Володя.

Кажется, через день я смотрела “Вишневый сад”.

Лопахин совсем не Гамлет, но Лопахин-Володя также пугающе одинок, не понят, не любим. И какой он жесткий в финале - мороз по коже.

После спектакля Володя отвозит меня в Жуковку. Мы зависаем в скорости, как в самолете, только проносятся назад чужие машины. “Остановись, мгновенье!” - мы целовались. Потом мы ели почему-то из одной тарелки и тихо смеялись. А еще потом ты ушел на спектакль. Я уехала в Белгород на гастроли”.

Так и напрашиваются финальные строки из “Беды”:

“Он настиг меня, догнал,

Обнял, на руки поднял,

Рядом с ним в седле Беда ухмылялася...

Но остаться он не мог -

Был всего один денек...”

Не будем пока вспоминать последнюю строчку песни.

“У Володи было много планов. Душа моя была спокойна. Мне снова танцевалось, и мир был молодым и прекрасным”.

 

* * *

Иза Констатиновна - великая женщина! Преодолела душевную боль, справилась с бедой, вопреки последней строчке песни: 

“А Беда на вечный срок задержалася”. 

Прошла по жизни не “бывшей женой Высоцкого”, хотя после развода оставила его фамилию, а большой драматической актрисой. Родила себе и вырастила прекрасного сына. Когда её Глеб служил на подводной лодке, от песни “Спасите наши души” сжималось материнское сердце.

Иза Константиновна удостоена высшей степени артистического мастерства и признания: получила звание “Народной артистки России”! Она - единственная “народная” в периферийных театрах.

А ещё Иза Константиновна преподаёт сценическую речь на актёрском отделении колледжа искусств.

В 2005 вышла её книга “Короткое счастье на всю жизнь” - “...Мои однокурсники говорили... ты должна это сделать, потому что ты... я знаю, в общем, истоки. Я знаю мальчика ещё, румяного... с румянцем на щеках. Ну что, Володе было 19 лет, мне - 20, когда мы стали мужем и женой. Я знаю как дальше. В последний раз мы виделись в 76-м году, т.е. на протяжении 20 лет, мы были, ну как сказать, разошлись, не разошлись, мы были близкими людьми, мы никогда не расходились навсегда, как человеки. И потом я была очень близко связана с его семьёй, и с отцом, и с его второй мамой, Евгенией Степановной, и с Ниной Максимовной”.

Из предисловия её книги: “Сначала меня уговаривали, потом я сама захотела доверить бумаге моё, а значит и твоё прошлое. Я люблю тебя”.

Утверждаю как читатель: книга прекрасная, искренняя, и, в отличие от других, лишённая “художественных” выдумок, самолюбования и рисовки.

В январе этого года в Нижне-Тагильском театре, где, напомню, с 1970 года служит Иза Константиновна, по окончании спектакля “Дорогая Памела”, торжественно отметили юбилей Народной артистки. Цветы, речи, интервью!

И вопрос, интервьюера, без которого невозможно было обойтись: “Ваше мнение о фильме “Спасибо, что живой”. Честный закономерный ответ:

 “Я его не смотрела и смотреть не собираюсь. Ну представляете себе, у вас в жизни был, а раз был, значит он и есть... Володи нет, но во мне же он остался, никуда же не уходит, родной любимый человек. Мне показывают, или собираются показать что-то, сделанное по сценарию, сработанному кем-то. Кто-то что-то придумал, что-то наляпал... Он будет вызывать у меня отторжение, потому что у меня другой Высоцкий”.

Пожелаем замечательному человеку, Изе Константиновне, здоровья, новых успехов и ролей на сцене. Долгих лет счастливой жизни: “до 120 как в 20”, в кругу родных и друзей, и с восторженными поклонниками в зале!

Использованы фотографии и цитаты из книги “Короткое счастье на всю жизнь” и стихов В.Высоцкого.

 

Геннадий Брук