Школьные битвы

В нью-йоркских городских школах идет война – классовая, расовая, политическая, идеологическая и т.д.
Объявили войну родители учащихся этих школ, причем родители достаточно состоятельные, англоязычные и преимущественно белые. Их главные противники, вернее, главные объекты нападок – мэр Майкл Блумберг и глава системы городских школ Джоэл Клейн. В борьбе с этими двумя «злодеями» родители прибегают к разным методам – предъявляют претензии администрациям школ, встречаются с прессой и даже организуют митинги протеста.
Занять наступательную позицию мам и пап заставила школьная реформа Блумберга-Клейна, широко разрекламированная, агрессивно претворяемая в жизнь и с большой помпой объявленная успешной. Совсем недавно основные пункты этой реформы – общую для большинства городских школ программу по чтению и математике, «натаскивание» отстающих учеников к стандартным экзаменам, облегчение приема на программы для одаренных детей – приветствовали многие социологи, педагоги и журналисты. Подчеркивалось, что благодаря реформе юные ньюйоркцы стали получать более или менее одинаковые знания в области литературы и математики, хронические двоечники научились писать и считать, а программы для одаренных перестали походить на элитарные клубы.
Протесты родителей из среднего и высшего среднего классов не зачеркивают плюсов реформы, но выявляют ее минусы. В частности, тот факт, что реформа интересы хороших учеников из благополучных семей приносит в жертву интересам плохих учеников из семей небогатых. Учителя переносят акцент с преподавания на подготовку к стандартным экзаменам, на унифицированные программы, низводят способных учеников до уровня «середнячков», естественным наукам и искусству уделяется очень мало времени, а новые правила приема в группы для одаренных оставляют за их рамками многих детей из благополучных, образованных семей.
Кроме того, у родителей пропадает стимул материально поддерживать «паблик скулз», а многие состоятельные мамы и папы просто-напросто переводят своих сыновей и дочерей в дорогие частные школы. В последние два года интерес к ним значительно возрос, и консультанты, помогающие родителям сориентироваться в выборе частных школ, утверждают, что мамы и папы валят к ним валом.
С бунтующими мамами и папами согласны и иные учителя, которым унифицированные программы и необходимость готовить всех учеников к экзаменам подрезают крылья, не позволяют проявлять инициативу, раскрывать свой педагогический потенциал, делают их работу однообразной и скучной.
«Я понимаю, что подготовка к экзаменам – часть школьной программы, - сказала в беседе с корреспондентом «Нью-Йорк Таймс» бывшая учительница Хейди Вайер. – Но сейчас подготовка к экзаменам – это вся школьная программа».
Сторону состоятельных родителей приняла и председатель профсоюза учителей Рэнди Вайнгартен, заявившая, что Майкл Блумберг ведет себя подобно Робину Гуду – то есть отнимает у богатых и дает бедным. «Город должен не только помогать небогатым, отстающим ученикам, но и сохранять учеников из среднего класса, - сказала она. – Обе задачи надо решать одновременно. Если администрация города будет что-то делать для одних за счет других, то в результате она получит протесты и бунт...».
Особое возмущение родителей вызвали две последние идеи Джоэла Клейна: определить общие для всего города критерии приема на программы для одаренных, и провести лотерею, открывающую любому нью-йоркскому ребенку доступ к элитарным городским школам, в которых всегда есть «вакантные» места.
Повышенное внимание городской администрации к небогатым, плохо успевающим школьникам вполне объяснимо. По статистике, 80 процентов учеников нью-йоркских «паблик скулз» - дети небогатых родителей, иммигрантов и представителей меньшинств. И эти 80 процентов учащихся долго оставались за пределами внимания городских властей
Столь же объяснимо недовольство обеспеченных родителей. Даже до реформы и даже в благополучных районах Нью-Йорка эти мамы и папы рассматривали городские школы как учебные заведения, не соответствующие их запросам, и поэтому всеми средствами старались втиснуть своих отпрысков в программы для одаренных. Одним из таких средств была материальная помощь школам – родители собирали деньги на всевозможные проекты – от открытия библиотек до проведения экскурсий, покупали наборы ручек, карандашей, фломастеров, пачки тетрадей и рулоны туалетной бумаги.
Администрации школ, со своей стороны, шли навстречу благодетелям и, пытаясь сохранить их в составе родительского актива, записывали всех их детей (независимо от способностей) в классы для одаренных. Благо у каждой школы были свои критерии приема в элитарные классы. Так, одним из критериев были... адреса детей. Предполагалось, что чем ближе к школе живут ученики, тем чаще их мамы и папы будут появляться в школах и тем активнее жертвовать в их пользу.
Благодаря программам для одаренных многие обеспеченные родители находили баланс между стремлением сэкономить средства и необходимостью дать своим чадам приличное среднее образование. Можно было не отдавать детей в дорогостоящие частные заведения и, с гораздо меньшими затратами, открывать нечто вроде маленьких частных школ внутри школ городских. К тому же, можно было, оставаясь человеком бережливым, создать себе репутацию широкой натуры, не жалеющей средств на образование своих (и даже чужих) отпрысков. Наконец, можно было тешить себя иллюзией, что ты не изолируешь детей от реального мира и не воспитываешь их в тепличных условиях.
Некоторые из этих одновременно щедрых и экономных родителей начинали рассматривать поддерживаемые ими школы чуть ли не как свои владения, поэтому появление на их территории чужаков, тем более чужаков, отличающихся от них толщиной кошелька, знанием английского языка, а нередко и цветом кожи, воспринималось как нарушение прав и вторжение в частную жизнь.
Столь воинственная охрана родителями входа в частные программы объясняется еще и тем, что их в Нью-Йорке мало – всего 239. Еще 69 школ предлагают некое подобие таких программ, позволяя ученикам изучать некоторые предметы на продвинутом уровне.
Надо сказать, что при всем нынешнем недовольстве реформой Блумберга-Клейна у нее находятся и защитники. Последние утверждают, что состоятельным родителям грех жаловаться: у них всегда есть возможность перевести детей в дорогие частные школы, тогда как родители бедные такой возможности лишены. Кроме того, город долгое время обделял вниманием малоимущих и отстающих детей и тот факт, что этих детей наконец вспомнили, надо приветствовать.
Мишель Кэхилл, старший консультант Джоэла Клейна, считает, что последний, заботясь о малоимущих учениках, прислушивается и к мнению родителей из среднего и высшего среднего классов. По ее мнению, департамент образования всегда стремился совместить высокое качество образования с равноправием и доступностью программ для одаренных. «Наша задача – создать систему, которая представит максимум возможностей каждому ученику с любым уровнем способностей и достатка», - сказала она. Г-жа Кэхилл напомнила и о создании новых, специализированных школ, которые позволяют одаренным детям и отличающимся творческим подходом к преподаванию учителям найти свое место.
Представители департамента образования считают также, что повышение успеваемости в городских школах – результат не только интенсивной подготовки детей к экзаменам, заслонившей преподавание как таковое. Достижения школьников – результат многих начинаний, например, увеличения числа самых младших (pre-kindergarten) классов.
Наконец, представители городской администрации напоминают, что 200 самых успешных школ Нью-Йорка были освобождены от принятия унифицированных программ и честолюбивые родители могут отдавать туда своих отпрысков.
В то же время есть деятели, которых родительский бунт пугает. Так, Ева Московиц, председатель Комитета по образованию при городском совете, опасается, что реформа Блумберга-Клейна может вызвать массовый исход обеспеченных детей из городских школ. «Если наша школьная система станет системой исключительно для бедных, нас ждут большие проблемы», - сказала она.
Какое место в этих школьных битвах занимают русскоязычные родители и дети? Пока что, увы, достаточно пассивную. Наши мамы и папы, к сожалению, остаются в стороне от школьных советов, родительских активов и, тем более, митингов протеста. Они предпочитают «идти иным путем»: нанимают русскоязычных репетиторов, «натаскивают» детей по всем предметам и тем самым обеспечивают им места в программах для одаренных. Возможно, этот подход достаточно мудр, тем более что наши родители находятся как бы между двумя лагерями – среди «русских» мам и пап достаточно людей обеспеченных и американизировавшихся, но еще больше людей небогатых и с трудом говорящих по-английски.
Но все же хотелось бы, чтобы наши родители проявляли больше активности и чаще принимали участие в решении самых разных школьных проблем.