Русские традиции Германии: Новый год Четыре раза за ноЧь

Католически-протестантская Германия вместе со всеми остальными странами Европейского Союза отмечает Рождество 25 декабря: именно этот праздник, а не следующий за ним Новый год является главным для большинства жителей Европы. Другое дело — те, кого в России сейчас принято называть казуистическим термином «русскоговорящая диаспора», а здесь, на Западе, попросту, без обиняков, величают «русскими». Для них из двух праздников привычно получается четыре. [!]
Ситуацию, которая складывается в европейских странах за добрых три месяца до рождественских и новогодних праздников, можно охарактеризовать (позаимствовав название известного фильма) как «сто дней до приказа». Словно по команде, в витринах всех, включая турецкие и индийские, магазинов появляются переливающиеся всеми цветами радуги гирлянды, Санта-Клаусы и рождественские ангелы лезут из всех щелей и подворотен, экраны телевизоров заполняются специальными рождественскими рекламными блоками.
Ближе к середине и концу декабря большинство улиц и площадей в населенных пунктах ощетиниваются елками и баррикадируются рождественскими базарами. Через эту полосу препятствий упорно прорываются толпы обезумевших от настойчивых рекламных увещеваний «не забыть купить подарки», алчущих гостинцев покупателей: в предрождественские дни многие магазины и торговые сети зарабатывают, согласно статистике, половину своего годового дохода. Примечательно, что ради возможности подзаработать пару лишних евро немецкий Союз владельцев предприятий розничной торговли еще в прошлом году пошел на беспрецедентный поступок: обычно аполитичнейшие из предпринимателей раскошелились и пролоббировали принятие Бундестагом специального закона, позволяющего держать открытыми магазины в каждое из четырех декабрьских воскресений — так называемых «адвентов», каждый из которых сам по себе является католическим (равно как и протестантским) праздником.
Не станем строить догадок, как отнесся бы к этому факту сам Христос, как известно, однажды изгнавший торговцев из храма, однако отметим, что особенно тяжко в эти дни приходится продавцам. Им, кстати, дополнительную плату за сверхурочную работу никто не предложил. В последние перед Рождеством дни вся Германия попросту превращается в один большой сумасшедший дом. Торопясь приобрести подарки, гирлянды и игрушки, а также запастись продуктами на неделю праздников, бундесбюргеры лишний раз подтвердили, что глубоко в душе у каждого немца сидит танк: тротуары грохотали и местами проседали от их тяжелой поступи, витрины магазинов жалобно звенели.
Кто сказал, что на Западе все есть, кроме очередей? Глупости! В последние предрождественские дни, к примеру, в большинстве продуктовых супермаркетов Германии обстановка сложилась поистине блокадная: в преддверии праздников отсюда вымели все подчистую, вплоть до последней картофелины, и лишь многоголовые очереди медленно ворочались у касс.
Однако с 16:00 24 декабря все замирает и застывает: с улиц пропадают прохожие и автомобили, окна домов светятся огнями, отовсюду тянет вкусными запахами, и лишь одинокие растяпы, не успевшие купить подарки, с жалобным писком мечутся от одной закрытой торговой точки к другой. На Европу вместе с сумерками нисходит Благодать...
Однако, дорогие читатели, это присказка, преамбула. Наша повесть — не о тихом европейском Рождестве и не о бабахающих и шипящих шампанским новогодних праздниках, а о том, как проводят их иммигранты из бывшего-великого-могучего. Сколько Новых годов может встретить нормальный человек в России за одну ночь? Теоретически — один, максимум — два, если живешь в другом временном поясе, отличном от Москвы. А теперь посмотрим, как отмечает Новый год семья вашего покорного слуги.
Сперва, в 20:00 по Берлину (22:00 по Москве), Новый год наступает в родном городе жены автора этих строк, в Оренбурге. Через два часа, под морозное дыхание российского президента и бой родимых Кремлевских курантов, поднимаются бокалы за российский Новый год. Еще через час наступает черед украинского (он же израильский) «Нового року», откуда ведет свое происхождение автор этих строк, после чего, в 24:00 по Берлину, наконец-то приходит очередь немецкого Сильвестра. Кто тут последний в Книгу рекордов Гиннесса, товарищи?
Что интересно, выйдя однажды в один из таких моментов на балкон и находясь в уже хорошенько приподнятом состоянии, я из чистого озорства завопил на весь район по-русски: «С Новым годом!!!» и мне ответил такой дружный рев «Уррррааааа!!!», что можно было подумать, будто в атаку пошла русская пехота. Ощущение боевой обстановки усугублялось не только частыми разрывами ракет и петард в небе, но и тихой пожилой немкой, живущей этажом ниже. Бабуля - божий одуванчик - выкатила на балкон нечто вроде древнего зенитного орудия и открыла ураганный огонь вверх, где светились редкие звезды и маячил я с женой и бокалом шампанского. Может, это была ее реакция на русское «ура»?
Точно так же обстоят дела и собственно с полосой праздников. В Германии, в основном, из русскоязычного контингента живут немцы-переселенцы, исповедующие не столько православие, сколько протестантизм либо баптизм, а также евреи, с помощью местных иудейских общин со скрипом возвращающиеся к своим религиозным корням, но привычно крестящиеся в экстремальных ситуациях. Несмотря на столь серьезную разницу в вероисповеданиях, русскоязычный контингент с удовольствием отмечает последовательно католическое Рождество, затем Новый Год, после него — Рождество православное и наконец старый Новый год, причем евреи не забывают также и родную Хануку.
Среднему немцу, если он вдруг задастся подобной целью, довольно легко определить, в каком доме, в какой квартире живут «русские». Стоит лишь пройтись 1-го января, когда стемнеет, по улицам, как все сразу становится ясно. Там, где новогодняя иллюминация не убрана, а продолжает мерцать в окнах — там наверняка живут наши люди. По личным наблюдениям, таких окон в немецких городах становится все больше с каждым годом.
Так что отсюда, из мокрой и отнюдь не заснеженной страны, хотелось бы в преддверии Нового года поздравить всех соотечественников и пожелать им оставаться соотечественниками, куда бы их не занесло.