Мы – среднЯЯ израильскаЯ семьЯ

Поделюсь с читателями недавней радостью: вдруг получаю по Интернету письмо от доброго своего знакомого, с которым много лет «добывали уголь» в одном подмосковном НИИ да и жили рядом, в Черемушках. Не виделись мы и не слышались почти полтора десятка лет! Начал я, естественно, расспрашивать его о жизни, а потом подумал: а почему бы наш разговор не придать огласке (конечно, с согласия собеседника)? Так и родилось нижеследующее интервью.
- Моисей, позволь называть тебя по-старому, то есть по-советски: Моисей, а не Моше, каковым ты стал в Израиле. Вы уехали из Москвы в Израиль в 1991 году, правильно? У вас было двое маленьких детей. Я, честно говоря, побоялся бы ехать в незнакомую страну – без языка, с двумя малышами и т.п. Что, положа руку на сердце, двигало тогда вами?
- Основным движущим мотивом репатриации или эмиграции (можно называть как угодно) был страх за свое будущее и за будущее детей. Этот мотив вовсе не оригинален, но у меня было подспудное чувство (или - чутье подсказывало), что праздник демократии и перестройки закончится каким-нибудь банальным военным переворотом, как до этого уже случилось в Венгрии, Чехословакии и Польше. Ужас остаться в стране, в которой наглухо закроют двери и начнут искать виноватых (а евреи окажутся первыми, как всегда), подталкивал к решительным шагам.
Расскажу теперь о моих, так сказать, подкорковых переживаниях. Примерно через неделю по приезде в Израиль мне на протяжении нескольких ночей снился один и тот же кошмар: нас безжалостно трясут на Шереметьевской таможне, невзирая на мучения маленьких детей (что было в действительности. Не знаю, чем «приглянулись» «перестроившимся» таможенникам наши нищие баулы и детские вещи), и в конце к чертям заворачивают! Я просыпался весь в холодном поту, с трудом соображая, что, слава Б-гу, мы уже не там.
- Где ты работаешь, Моисей?
- Я преподаю в академическом инженерном колледже, это - аналог советского политехнического института, мы даем первую академическую степень: бакалавра наук, но мы все-таки не университет. Звание мое – доктор наук ( но не профессор!), до профессора еще надо дорасти. Я читаю курсы электроники, электротехники и электропривода.
- Моя недавняя собеседница, которую ты хорошо знаешь по Израилю, Виктория Мунблит, считает, что люди в Израиле материально живут (цитирую) ужасно. Можешь привести конкретные цифры по своей семье и подтвердить или опровергнуть информацию уважаемой Виктории?
- Если посмотреть на положение Израиля в динамике, то только за последние 15 лет страна перешла по уровню жизни из пятой десятки стран в третью, что вполне прилично. Но, кроме средних показателей, есть еще и дисперсия, проще говоря – расслоение общества. Здесь положение менее радужное. Есть очень богатые, даже вызывающе богатые, а есть бедняки и нищие. Может быть, две последние категории и имела в виду Виктория? Тогда ее оценка ситуации в целом несколько однобока. Согласен? В любом случае обидно, что социальная справедливость, которой в прошлом израильское общество могло гордиться, на глазах размывается, уступая место алчному капитализму.
О своей семье я могу сказать, что мы не шикуем, не являемся завсегдатаями ресторанов и модных клубов, одежду самых последних «писков моды» не покупаем, яхты и автомобиля «Вольво» у нас нет. Но и не бедствуем, слава Б-гу. Все, что нужно для нормальной жизни (в том числе 4-комнатная квартира и машина), есть. Техника у нас дома обычная, какая принята во всех, наверное, развитых странах.
Из «тяжелой артиллерии» - мощный кондиционер на холод и тепло (без этого здесь нельзя), холодильник, стиралка, печь, микроволновка. Ну и 2 телика, 2 компьютера с прибамбасами, стереосистема, видик, DVD, ну и у детей по приемнику, плееры, у каждого свой телефон - стационарный и мобильник. Кажется, все. Средняя израильская семья.
- Виктория считает также, что никакой дискриминации неевреев в Израиле нет. А вот евреев - выходцев из других стран? Из того же бывшего Союза, например?..
- Вопрос непростой... Но вот ответ Виктории на твой тогдашний вопрос напоминает мне известный телевизионный ляп: «Секса в Советском Союзе нет!» (Смеется). Официально, -безусловно и боже упаси! – дискриминации нигде и ни в чем нет, поскольку дискриминация - уголовное преступление. Такой закон в Израиле, как в нормальном цивилизованном государстве, принят. Но в действительности имеет место быть такое явление, как ксенофобия. К сожалению, данная «бяка» носит «интернациональный» характер и присуща определенным социальным группам. Надо знать историю современного Израиля, чтобы понять, как волнами накатывали сюда (в хронологическом порядке): репатрианты из царской России, дореволюционной Польши, затем - из Советской России, потом опять из Польши, но уже Польши Пилсудского, потом - из гитлеровской Германии, за ними - уцелевшие беженцы из послевоенной Европы. Потом навалились евреи из Африки и Ближнего Востока и так далее - до нашего брата из печальной памяти Советского Союза и его республик. Все достаточно разные, со своими обычаями, укладом жизни, уровнем образования и пр. Тот еще плавильный котел, помощнее американского!
Конечно, кто приехал пораньше (или рожден здесь) и уже как-то устроен, не всегда рад потенциальному конкуренту, особенно, если есть чего опасаться. Хотя, это надо отметить особо, народ в целом искренне приветствует репатриацию, видя в этом и укрепление государства, и свершение древних пророчеств, и божий промысел.
В этом смысле, наша волна алии - не исключение. Встречали нас, как героев, помогали чем могли. Мы, например, приехав со 160 килограммами багажа (впихивали лишь самое необходимое), получили от соседей по поселку и вилки, и ложки, и матрасы. Я уже не говорю об официальной денежной помощи государства в течение ряда лет.
Однако через некоторое время ситуация стала меняться, эйфория прошла. Вдруг обнаружилось, что среди русских репатриантов - необъятное количество ученых, врачей, учителей, музыкантов и других представителей интеллектуальных профессий. И все это числом, сравнимым с количеством местной интеллигенции. Понятно, что одно это обстоятельство вызывало напряженность, особенно там, где могла быть конкуренция. Но так уж устроена жизнь вообще, а здесь – в особенности, что углы постепенно сглаживаются, общины притираются, появляются совместные семьи, отношения нормализуются и ждем следующих репатриантов.
- Ты преподаешь в колледже, жена – врач. Каково было вам найти работу? Кем вы работали «до того»?
- Мне поначалу с работой было проще, чем жене. Помогла степень доктора наук, к которой полагается стипендия на 5 лет. Анне же пришлось сдавать экзамены на право врачебной практики, как принято, впрочем, и у вас, в Америке. На это ушло несколько лет, было морально трудно, но она выдержала, не сломалась. После сдачи экзамена пошли временные врачебные заработки. В конце концов жена решила, что без дополнительного (израильского) диплома хорошей работы не найти, и пошла учиться по специализации «семейная медицина», параллельно работая. Закончила учебу за 4 года, успешно сдала экзамены (что очень непросто), и теперь она - желанный врач в любой больнице Израиля. Сегодня ее статус намного выше моего. Видимо, вирус учебы поразил ее основательно: теперь Аня в университете «доучивает» психотерапию и психоанализ, что должно помочь в ее профессии семейного врача.
- Сейчас террор, кажется, в Израиле поутих. Или это неправильное впечатление наблюдателя «из прекрасного далека»? А когда террор полыхал вовсю, вы испытывали чувство страха? За себя – ладно, вот за детей?
- Да, террора стало меньше. Но не сам по себе, а в результате упорной борьбы, причем не только с ним, но и с мировым общественным мнением, которое почему-то считало террор национально-освободительным движением палестинского народа. До той поры, пока бомбы не стали взрываться в центре самой толерантной части света.
Насчет страха. Его не испытывают только хвастуны или идиоты. Вопрос в том, чтобы он не превратился в животный страх, парализующий здравый смысл.
- Твои сын и дочь служат в армии. Близко от дома? На ночь приходят домой? Это было их решение – идти в армию? Вы ему сопротивлялись( по крайней мере в случае с дочкой)? Какие социальные преимущества имеют в Израиле молодые люди, отслужившие в армии?
- Дети наши служат в армии: сын - еще, а дочь - уже. От дома не близко, сын возвращается раз в неделю, дочь – реже. Идти в армию было их собственным самостоятельным решением, но мне приятно, что наши дети так понимают свой гражданский долг. Относительно особых официальных льгот отслужившим срочную службу я не особо-то в курсе. Полагаются денежная помощь на учебу и условный денежный подарок при покупке квартиры. Может, что-то я и упустил...
- Израиль, если говорить по большому счету, демократическая страна? Ты состоишь (или примыкаешь) к какой-то партии? За кого голосуешь на выборах? Как ты относишься к нынешнему премьер-министру Израиля? А к его сыну?
- Ни в какой партии я не состою и ни к какой не примыкаю. В семье, должен заметить, аполитичен только я. Жена моя от Шарона «тащится», брат – активный деятель какой-то партии и даже член своего городского совета (только в Израиле остались еще осколки «советской власти» на местах). У каждого человека свой способ влияния на общественную жизнь его страны. Я вижу свое предназначение в научно-педагогической деятельности, в придумывании чего-то нового, то есть в изобретательстве. Состоять в политической партии и тратить время на эти пустые, на мой взгляд, хлопоты я не могу и не хочу. Да и неинтересно мне это. Никаким начальником я быть не хочу. «Но это - единственный мой недостаток» (смеется).
К премьеру Шарону я никак не отношусь и к сыновьям его - тоже. К сожалению, не все в порядке в королевстве датском - вот какие мысли навевают мне все эти « околошароновские» истории.
- Хорошо. Задам тебе главный, сакраментальный вопрос: наступит ли в Израиле когда-нибудь мир и покой? Как их, по твоему мнению, можно достичь?
- Долгое время прожив в Израиле, зная его историю, мне, как и многим израильтянам, трудно не поверить в существование Создателя. Это я о том, что вопрос о войне и мире - не ко мне, а к Нему. Тут столько факторов замешано, что предсказание сродни ответу на вопрос: будет ли дождь в Нью-Йорке, скажем, 1 июня 2006 года? В целом движение к миру как будто есть, но...
Лучше я приведу высказывание незабвенного Александра Евгеньевича Бовина, который пять лет был послом России в нашей стране. Он заметил как-то: «Мир здесь (на Ближнем Востоке), конечно, будет, но - не скоро».
- Не тесновато ли жить вам, выходцам из самой просторной страны в мире, в такой маленькой, я бы сказал, миниатюрной стране? Нет ли чувства своеобразной клаустрофобии?
- Определенные неудобства в том, что страна маленькая и граница со всех сторон на замке, конечно, есть. Но чувство клаустрофобии в данном случае больше в голове, нежели в реалии. Потому что когда рулишь пару-тройку часов в машине, чтобы добраться до определенного места, не до клаустрофобии (смеется). К тому же страна наша очень разнообразная: 5 климатических зон, каждые 10-15 километров - новый пейзаж: пустыня сменяется горами, покрытыми лесом, едешь дальше - равнина, сады, культурные поля, рощицы, море. В общем - настоящий калейдоскоп.
Да, а живем мы в городе Беер-Шеве, что в часе с минутами езды от Тель-Авива и в полутора часах от Иерусалима. Это пятый по величине город Израиля. За 15 лет в связи с последней волной репатриации население увеличилось вдвое - до190 тыс. Город растет на наших глазах и хорошеет. Есть большой университет, несколько колледжей, очень неплохой театр и симфонический оркестр, а также теперь уже всемирно известный шахматный клуб, где недавно проходил командный чемпионат мира по шахматам.
- Живы ли ваши родители? Каково пенсионерам в Израиле?
- У нас с Аней остались только мамы - дай им Бог здоровья и жизни до 120. Анин папа умер в Казахстане еще не старым, так и не приехав сюда. Мои родители приехали раньше нас - в 1990 году, папа прожил здесь 12 лет и умер на 90-м году жизни.
Мама живет одна, у нее 3-комнатный коттеджик, живет недалеко от моего брата. Поскольку она уже солидного возраста, ей полагается помощь: 4 раза в неделю на несколько часов к ней приходит помощница. Этим Америку не удивишь...
Мама любит копаться в земле, цветочки выращивает, какие-то растения. Любимая, без иронии, теща (смеется) тоже живет одна, недалеко от нас и от своей второй дочери, Аниной сестры. Особо не скучает, почти каждый день бывает в клубе для пенсионеров, ездит на экскурсии, учит иврит. Мы у обеих родственниц, естественно, бываем. Все пенсионеры получают пособие - даже те репатрианты, которые не проработали здесь ни дня. Ну и помощь на съем жилья, если нет своего. На жизнь, как мы можем судить по нашим мамам, хватает вполне.
- Спасибо, Моисей, за беседу и – в будущем году, в Иерусалиме!..