В поисках выхода

Мой сын вернулся из Ирака десять месяцев назад. Он совершенно изменился, я его не узнаю. Много пьет и молчит. Только на прошлой неделе смог рассказать мне о тех кошмарах, свидетелем и участником которых ему довелось быть. Наши солдаты врываются в дома иракцев, чтобы обыскать их, и при этом сталкиваются с ужасами, которые нам трудно представить. В одном случае хозяин дома стал спускаться по лестнице, послав вперед свою шестилетнюю дочь. У него было оружие... В результате девочка была убита, как и вся ее семья. Моему сыну приказали отвезти тело девочки в морг, и он ехал в кузове грузовика рядом с ее трупом...
Это только небольшая часть тех ужасов, с которыми приходится соприкасаться нашим солдатам. В Ираке умерла большая часть души моего сына. И большая часть меня самой тоже умерла там. Понять и объяснить это безумие совершенно невозможно...
Это письмо, полное боли и отчаяния, я нашла на сайте Iraq War Veterans Organization. И осознала, что оно отражает чувства многих американцев, в том числе тех, которые в свое время поддерживали начало кампании Iraqi Freedom.
Два с половиной года назад иракцы с энтузиазмом свергали статуи Саддама Хусейна, а американские политики и журналисты, как бы забывшие уроки многих революций и переворотов, с восторгом рассказывали о молниеносной победе свободы и демократии в вотчине «багдадского мясника». Не говоря уж о русскоязычных иммигрантах, которые почти по-советски, «единогласно» поддержали войну в Ираке...
Что сейчас? Сотни погибших молодых американцев. Тысячи раненых, искалеченных, психически травмированных. Невиданный разгул террора в самом Ираке, где не проходит и дня без одного-двух взрывов, уносящих жизни десятков мирных жителей. Разочарование в американской разведке, дезинформировавшей правительство, и в правительстве, охотно поверившем в сомнительные донесения разведки. Смутные перспективы. Тоннель, в конце которого не видно конца...
С каждым днем все большее число американцев, в том числе русскоязычных, начинают рассматривать войну в Ираке как затяжную и очень серьезную, хоть и вялотекущую болезнь. С каждым днем все больше американцев испытывают разочарование, опустошенность, тупое отчаяние. Война отражается на нашей психике, лишая нас традиционного оптимизма, традиционной уверенности в себе, в своей правоте, в торжестве наших идеалов. Возможно, нам трудно представить тот кошмар, с которым сталкиваются наши солдаты в Ираке, но мы о них догадываемся, и нас ужасают масштабы насилия, начавшегося с подачи правительства США. Мы не привыкли видеть себя в роли «плохих парней», сеющих разрушение и смерть. Мы привыкли чувствовать себя «хорошими парнями», которые несут народам свободу и процветание. Неудивительно, что рейтинг Буша постоянно падает, а против войны в Ираке выступают уже 62 процента наших сограждан.
В то же время многие американцы по-прежнему оправдывают иракскую кампанию, утверждая, что она была необходимым этапом большой войны с террором, что она перебросила эту войну с американской на иракскую территорию, предотвратила кошмары вроде терактов 11 сентября и положила начало демократизации Ближнего Востока.
В высших эшелонах власти тоже продолжаются дебаты об иракской кампании. Американские СМИ до сих пор обсуждают выступление конгрессмена Джона Мэрты, некогда поддерживавшего военные действия, а сейчас недвусмысленно призвавшего правительство США вывести войска из Ирака.
Слова Мэрты, ветерана войны во Вьетнаме, центриста, уважаемого как консерваторами, так и либералами, произвели впечатление разорвавшейся бомбы. И президент Буш, конечно, должен был ему ответить.
Ответ прозвучал в первом из четырех спичей, которые президент собирается произнести перед выборами в Ираке, намеченными на 15 декабря. Буш предложил американцам свой «план победы», заявив, что он не намерен уходить из Ирака до достижения своих целей и не собирается опираться на «искусственные» графики вывода войск. Назвав своих оппонентов «искренне ошибающимися», Буш призвал американцев запастись терпением и напомнил, что утверждение демократии в Ираке требует времени.
Реакция на выступление Буша, как и следовало ожидать, была противоречивой. Одним политикам и журналистам показалось, что президент обитает в мире грез, другие, напротив, сочли его реалистом, осознающим, что поспешный вывод наших войск из Ирака может оказаться губительным как для этой страны, так и для Америки.
И все же, как американцы относятся к войне в Ираке на данном этапе?
С кем они солидарны – с Джорджем Бушем или с Джоном Мэртой?
Одобряют ли они план Буша или хотят, чтобы президент предложил график вывода войск из Ирака?
Голосовали ли бы они за начало войны в Ираке, если бы знали то, что сейчас известно всем?
Каковы их прогнозы о войне в Ираке?

С такими вопросами мы обратились к политикам, журналистам, общественным деятелям, а также к ветеранам иракской войны и их родителям.

Хиллари Клинтон, сенатор США:
К сожалению, нет легких и быстрых решений конфликта в Ираке, который поглощает миллиард долларов в неделю и уносит тысячи жизней. Мы не можем оставаться там бесконечно. Но мы не можем и не должны выйти оттуда немедленно. Выборы 15 декабря – решающий момент. Если они пройдут успешно, мы можем начать думать о выводе войск, оставив в сравнительно безопасных районах небольшой контингент войск быстрого реагирования.
В октябре 2002 года я проголосовал за резолюцию, позволяющую нашему правительству применить силу в Ираке. Проголосовала на основе данных о наличии в Ираке оружия массового уничтожения, представленных администрацией Буша, и на основе уверений, что войска будут введены только после попыток решить вопрос с оружием массового уничтожения мирным путем. Эти данные и эти уверения, как выяснилось впоследствии, были фальшивыми.
Если бы Конгресс в то время располагал информацией, которую имеет сейчас, он бы не проголосовал за эту резолюцию. Более того, президент не смог бы просить поддержки у Конгресса. К сожалению, тогда мы не знали и того, что у администрации Буша нет долговременного плана ведения войны в Ираке, что там будут использоваться средства и силы, которые могли быть использованы в Афганистане для уничтожения Аль-Каеды и Осамы бен Ладена.
Я беру на себя полную ответственность за то, что проголосовала за применение силы в Ираке. И вместе с большинством американцев я надеюсь, что президент и его администрация возьмут на себя полную ответственность за фальшивые уверения, ложные сведения и неэффективное ведение войны.
Президенту пора предложить нам план, отражающий нашу способность закончить эту войну с честью и с успехом. Кроме того, президенту, вице-президенту и другим представителям администрации давно пора перестать обвинять их противников в отсутствии патриотизма. Критику политики Буша нельзя приравнивать к мягкости по отношению к террористам или к недостаточной преданности идеалам демократии. Я горжусь и восхищаюсь храбрыми мужчинами и женщинами, которые ежедневно рискуют жизнью, чтобы принести иракскому народу демократию и мир.
Впереди у нас – много работы. Мы должны наметить план достойного окончания войны и передачи безопасности Ирака и в руки иракцев. Мы не должны позволить террористам овладеть «призом», который они сейчас ищут в Ираке. Мы должны возместить ущерб, нанесенный нашей репутации. Мы должны реформировать нашу разведку – с тем, чтобы впредь мы никогда не начинали войну на основе ложных сведений. Мы должны наладить отношения с мусульманским миром. И мы должны продолжать борьбу с террористами во всем мире.
Подобно всем американцам, я надеюсь, что выборы в Ираке станут подлинным выражением демократии, при которой большинство правит, а меньшинство имеет права.

Эдвард Кеннеди, сенатор США:
Сенат США, как и большинство американцев, имеющих самые разные политические убеждения, считает, что нам нужна политика, которая принесет нам успех в Ираке, почтит жертвы, принесенные нашими воинами и их семьями.
Именно такая политика, а не политическая кампания с помпезными речами позволит американцам судить о наших достижениях в Ираке. Американский народ и американские воины в Ираке ее заслуживают.
Сведения, представленные администрацией Буша Конгрессу перед началом войны в Ираке, оказались ложными. В Ираке не было оружия массового уничтожения, в этих данных не было правды, у правительства не было чувства ответственности. Несмотря на заверения вице-президента в обратном, становится очевидным, что администрация Буша неоднократно искажала данные и дезинформировала американцев, чтобы добиться их поддрежки. Президент начала войну, не имея плана достижения мира. В результате иракцы оказались неспособными защищать самих себя, и наши войска стали мишенью террористов, число которых растет с каждым днем.
Сенаторы из обеих партий, обладающие чувством ответственности, предлагают свои планы достижения победы. Президент пока что этого не сделал. Америка заслуживает открытых, честных, цивилизованных дебатов о том, что надо делать в Ираке для обеспечения нашей безопасности. Америка заслуживает и эффективного плана вывода войск из Ирака. У нас у всех – общие цели. Мы хотим, чтобы иракцы могли сами защищать демократию в своей стране, и чтобы наши войска могли вернуться домой. Подвергать сомнению патриотизм тех, кто критикует политику правительства, значит вновь проводить политику страха, которая не защищает американцев и не оказывает честь нашим войскам.

Адель Коэн, депутат Ассамблеи штата Нью-Йорк:
Весь мир был заинтересован в стабилизации политического климата на Ближнем Востоке и свержении диктаторского режима тирана Саддама Хусейна. Однако администрация Буша начала войну с Ираком без какого-либо дальновидного плана, без определенной цели. Очень печально, что сейчас ведутся дискуссии о целях и стратегии - дискуссии, которые надо было вести до начала войны.
Война в Ираке – ненужная, бессмысленная, и я оплакиваю каждого погибшего там американца.

Ян Горелов, журналист:
Я никогда не поддерживал войну в Ираке, не поддерживаю ее и сейчас. Эта война, на мой взгляд, - результат большой победы иранской разведки. Ирану удалось отвести удар от себя, втянуть Америку в бесконечную кровопролитную схватку со своим врагом - Ираком. К тому же в Ираке к власти пришли проиранские силы. К сожалению, наше правительство «проглотило» ложные сведения, потому что хотело в них поверить.
Опыт многих войн с арабскими фундаменталистами – война СССР в Афганистане, война России в Чечне, противостояние Израиля и Палестинской автономии - показывает, что подобные войны длятся без конца и не приводят к успехам. И вообще теория «экспорта» демократии в страны с диктаторскими режимами столь же порочна, как теория «перманентной революции» Троцкого.
Саддам Хусейн, конечно, диктатор и негодяй. Но его – социалиста, боровшегося против исламских фундаменталистов, - надо было использовать, вместо того чтобы идти на него войной.
Разговоры о том, что война в Ираке немного обуздала террористов, просто смешны. До начала войны число крупных терактов можно было сосчитать по пальцам. Сейчас им несть числа. Не менее смехотворны утверждения, что Бушу удалось перебросить войну с террором с нашей территории на иракскую и отвести опасность от американцев. А разве молодые люди, которые там гибнут, которые возвращаются домой калеками, - не американцы?

Сэм Клигер, глава отдела Американского еврейского комитета по связям с выходцами из СССР-СНГ:
Я поддерживал войну в Ираке, и мое отношение к ней не изменилось. Вторжение Америки в Ирак было неизбежно, другого выхода не было. Масс-медиа, как правило, обходят стороной очень важный момент. Война в Ираке - это часть политики, а политика – это искусство возможного. Знал или нет президент о том, что донесения разведки сомнительны, были ли в Ираке средства массового уничтожения или их не было, - все эти вопросы не первостепенной важности. Предполагалось, что оружие есть. Предполагалось, что оно будет использоваться. Главным было и остается другое: без глубоких демократических преобразований в арабских странах терроризм будет процветать, и угроза западной цивилизации будет нарастать. Не говоря уж о том, что сами арабские страны будут обречены на прозябание.
Возможно, были допущены тактические ошибки. Возможно, время для начала кампании было выбрано не самое подходящее. Возможно, надо было начинать с другой страны - Сирии или Ирана. Но стратегия США была единственно правильной, необходимой и неизбежной.
Поэтому уходить сейчас из Ирака нельзя. Конечно, с человеческой точки зрения, очень жалко людей – американцев и мирных иракцев, которые гибнут в этой войне. Но с политической точки зрения, повторяю, нельзя уходить из Ирака, пока там не произойдут если не глубокие, то необратимые демократические преобразования. О выводе войск можно говорить лишь тогда, когда в Ираке утвердится элементарная демократия, когда шииты, сунниты, курды получат право голосовать, когда страна подавит внутри себя террористические элементы. Утверждение демократии в Ираке подаст пример другим странам. Мы уже видим некоторые сдвиги в Ливии, Саудовской Аравии, Египте. А утверждение демократии, к сожалению, - не детская игра. Это длительный и кровавый процесс.

Джерролд Надлер, конгрессмен США:
Начну с того, что я в свое время проголосовал против войны в Ираке, потому что, на мой взгляд, не от этой страны исходила угроза безопасности США. Кроме того, я считал, что ввод войск в Ирак обострит и без того напряженную обстановку в регионе и привлечет новых «рекрутов» в ряды террористов.
Новый план президента Буша не произвел на меня впечатления. По-моему, он полностью оторван от реальности. Я поддерживаю предложение конгрессмена Мэрты, согласно которому войска из Ирака надо вывести незамедлительно, но оставить там группы быстрого реагирования. Это самое оптимальное решение для обеспечения безопасности Америки.

Марк Тарасов, сержант морской пехоты:
Мое отношение к войне в Ираке не изменилось. Считал и продолжаю считать, что это не наша война. Я попал в Ирак в 2003 году, в самом начале кампании. Записался в морскую пехоту за два года до этого, к моменту начала кампании срок моего контракта еще не иссяк, и я вынужден был принимать участие в военных действиях. Многие мои друзья тоже попали в Ирак поневоле. Мы понимали, что война начата главным образом ради нефти, но у нас не было выбора: если бы мы отказались воевать, нас признали бы дезертирами. К тому же каждый из нас хотел поддержать друзей, товарищей.
В моем взводе было четверо русскоязычных ребят – ракетчик, гранатометчик, пулеметчик (мой брат-близнец Валерий) и я – снайпер. И никто из нас не был сторонником войны в Ираке. Более того, во всем нашем отряде только один молодой человек отправился на войну сознательно и охотно. Дело в том, что его невеста погибла 11 сентября 2001 года, – она была в одном из самолетов, врезавшихся во Всемирный торговый центр.
Президент Буш зашел в Ирак чисто и красиво, но, к сожалению, он не знает, как оттуда выйти чисто и красиво. Ирак для Америки стал тем же, чем стала Чечня для России.
Каковы мои прогнозы? Мне кажется, что наши войска из Ирака выведут, но не в ближайшие 12 месяцев. Надо как следует обучить иракскую армию. К тому же там сейчас столько наемников-террористов из разных стран, что уйти оттуда просто невозможно. Когда мы воевали, противник был открытый. Сейчас идет «слепая война». Террористы хорошо изучили тактику американцев и успешно против них действуют. На днях из Ирака домой вернулся один мой знакомый – сержант. Он сказал, что в течение 18 дней в боевой зоне террористы девять раз(!) подрывали конвой. Это грязная и страшная война, и, к сожалению, мы в ней увязли.

Виталий, 38 лет
Известный историк Артур Шлезингер как-то сказал, что любая война популярна в течение первых тридцати дней. Война в Ираке – явное тому доказательство. Когда правительство вводило войска в Ирак, большинство населения страны надеялось на быструю и безоговорочную победу, в том числе и я. К сожалению, все мы горько ошибались и сегодня можем с уверенностью сказать, что ввод войск в Ирак – самая грубая ошибка со времен войны во Вьетнаме. Теперь у нас есть один выход – вывести войска и публично признать свои ошибки.

Вадим, пенсионер
Уже несколько месяцев иракские СМИ пишут материалы под диктовку Пентагона, а тот тайно оплачивает заказные статьи в печати! А кто говорил, что развитие свободных СМИ – одно из крупнейших достижений, которого удалось добиться в Ираке после свержения режима Саддама Хусейна. Правильно, Рамсфельд. Так что же это получается... Вместо реального продвижения в Ираке демократии благодаря таким корявым пиар-акциям, мы сами же и дискредитируем идею демократического развития страны!
Американские власти показывают войну не такой, какая она есть на самом деле, а такой, какой ее хочет видеть зритель. Мне кажется, Белый дом увлекся силой «великой иллюзии» и забыл о том, что такое реальная политика. Разве это успешная и справедливая война?
Я не поддерживаю Буша и, как и раньше, хочу сказать ему: «Убирайся из иракской пустыни!»

Борис, пенсионер
Как ни печально видеть гибель наших ребят в Ираке, но войну надо продолжать. Не для того мы туда вошли, чтобы с позором уйти. Я согласен с Генри Киссинджером, который сказал, что поражение в Ираке может стать катастрофой для западного мира. Поражение поощрит все радикальные элементы в регионе. Ведь Ирак стал прибежищем для всех террористических организаций, (например, таких, как «Аль-Каеда»). Жаль, что этого до сих пор не понимает Жак Ширак.
Я надеюсь, что война поможет нам стабилизировать ситуацию в Ираке. В данный момент нам надо объединить усилия всех цивилизованных стран по решению этой задачи.

Ари Каган, журналист газеты «Вечерний Нью-Йорк»:
Мое отношение к войне в Ираке было и остается двойственным. Я всегда считал, что с Саддамом Хусейном надо что-то делать. И я понимал, что борьба с таким коварным, кровавым, могущественным диктатором не может ограничиться экономическими санкциями, что его невозможно уничтожить с помощью точечного удара, свергнуть с помощью иракской оппозиции или посредством спецоперации.
В то же время я никогда не принимал войну безоговорочно. Я знаю, что она была начата под дурацким предлогом (оружие массового уничтожения, которое так и не было обнаружено), велась и ведется с множеством грубейших ошибок (под началом бездарного человека по имени Дональд Рамсфелд). Знаю также о провалах американской разведки, американской дипломатии, о том, что у Буша и его команды не было долгосрочного плана ведения войны, а был лишь план взятия Багдада.
И все же в целом война в Ираке оправданна и справедлива, ибо преступный, антиамериканский, антисемитский режим Саддама Хусейна необходимо было свергнуть. Ссылки на то, что Хусейн не представлял угрозу для Америки, абсурдны. Хусейн представлял угрозу и для региона, и для всего мира. Любой диктаторский режим угрожает цивилизации.
Еще я хочу сказать, что, вопреки распространенному мнению, война в Ираке - не война за нефть. Иначе бензин в США не стоил бы сейчас так дорого.
Я одинаково отрицательно отношусь к предложению конгрессмена Мэрты и к плану президента Буша. С Бушем я согласен в том, что никаких искусственных графиков вывода войск не может быть. Если бы Франклин Рузвельт сказал в момент высадки в Нормандии, что он собирается вывести войска 9 мая 1945 года, его сочли бы безумцем. Он знал, что надо воевать до полной победы над фашизмом. Из Ирака можно выходить только по мере политической стабилизации в этой стране. Пока что демократия в Ираке – в самой зачаточной форме, очень хрупкая и ненадежная. Вывод войск на данном этапе равнозначен провалу кампании и провалу Америки. Он может обрадовать только таких врагов демократии, как Бен Ладен и Аль-Заркави.
Что же касается плана Буша, то это не план вообще, а скорее речь, призванная оправдать его прежние действия. Не нравится мне и название плана – victory plan. Надо было назвать его скорее аction plan. До победы еще, увы, далеко.

Алексей, 27 лет
Я поддерживал, поддерживаю и буду поддерживать войну в Ираке. Прежде всего, потому что эта война преследует благие цели. Некоторые говорят, что с терроризмом нужно бороться другими средствами. Скажите мне, какими? Переговоры с террористами вести? Закрыть глаза на ущемление прав человека в странах с диктаторским режимом?
Войну надо продолжать. Может быть, даже стоит ввести дополнительные войска. Сложить оружие мы не имеем права.

Алан, бизнесмен
Президент эту войну заварил – ему и расхлебывать. С самого начала было ясно, что у Ирака отсутствует оружие массового поражения, а мусульманский народ может существовать исключительно в условиях диктаторского режима.
Если США хотят бороться с терроризмом, то войска нужно вводить в Саудовскую Аравию – Мекку всех радикальных исламских организаций. Но Саудовская Аравия - наш торговый партнер. Нефть мы покупаем именно у нее... Короче говоря, ситуация в Ираке настолько запутанная, что мало кто может предложить единственный верный план действий.
Слава Богу, что правительство никого силой не заставляет идти воевать в Ирак. Каждый солдат делает свой осознанный и аргументированный выбор.

Инна Коваленко, мать ветерана войны в Ираке:
К войне в Ираке у меня субъективное отношение, потому что мой сын – солдат. Но в целом я отношусь к войнам отрицательно. Даже когда американцы бомбили Югославию, меня это возмущало. Я считаю, что вмешиваться в дела другой страны, которая ничего плохого тебе не сделала, - несправедливо. Возможно, у меня несколько детское представление о справедливости...
Мой сын подписал контракт с армией в 2001 году, когда ему еще не было 20 лет. Мотивом его действий были не деньги, а самоутверждение. Он пошел в «бут-кэмп», чтобы испытать себя, почувствовать настоящим мужчиной. Такие вот романтические побуждения. Сейчас он, конечно, гораздо реальнее относится к жизни.
В Ирак его послали в сентябре 2004 года. Его служба очень опасная – он сопровождает военные грузы. Был в Ираке, Кувейте, Афганистане, видел, я думаю, много страшного. Но предпочитает об этом не говорить. В апреле 2005 года, когда он прилетел в отпуск, я задавала ему вопросы о войне, о том, как иракцы относятся к американцам. Сын сказал мне: «Мама, я вернулся не из круиза, не из увеселительной прогулки и не хочу делиться своими впечатлениями». Он находился в депрессивном состоянии, плохо спал. Я боялась, что у него будут серьезные психологические проблемы, но, к счастью, этого не произошло.
В сентябре этого года он снова вернулся домой. Правда, срок его контракта еще не истек, но я надеюсь, что хотя бы в течение года его не пошлют в Ирак. Сейчас он гораздо спокойнее, чем во время первого отпуска. Иногда что-то рассказывает старшему брату. Мне он говорит только одно: «Если мы сейчас уйдем из Ирака, то это будет катастрофа». Возможно, это действительно так, возможно, солдатам так внушают, и они верят. Я лично этого не понимаю. Мне кажется, что все народы, в том числе иракский, должны сами решать свою судьбу, выбирать правительство, определять будущее своей страны.

Дмитрий Полозов, капрал морской пехоты:
Я попал в Ирак в самом начале кампании, в 2003 году. Сначала отношение к войне было нормальным. Я не углублялся в философские размышления, считал, что выполняю свой долг солдата. Но война казалась мне справедливой. 90% иракцев были счастливы, что мы вошли в их страну. Везде нас радостно встречали – дети, пожилые люди, женщины. Все нам улыбались, махали руками. К тому же кампания была быстрой и успешной – мы прошли 400 миль по суше и заняли Багдад, где народ стал свергать статуи Саддама Хусейна.
Сейчас многое изменилось. Война идет медленно, результаты не столь явные отношение к нам со стороны иракцев тоже неоднозначное. Гибнут наши ребята, гибнут мирные жители – из-за ошибочной политики.
Мне кажется, что Америке надо изменить тактику. На мой взгляд, выводить войска нельзя, напротив, надо ввести их больше, установить более суровые порядки. Если мы оккупировали эту страну (или взяли ее под защиту), то и вести себя нужно соответственно. Нельзя всем позволять ходить с оружием, надо более жестко относиться к террористам. Конечно, я не знаю всех фактов, поэтому мое мнение вряд ли можно считать бесспорным.
Как мои друзья и соратники относятся к войне на данном этапе? Трудно сказать. Мы стараемся не говорить об этом. Но ребята, которые находятся в Ираке сейчас, я думаю, хотят воевать. Ведь в отличие от нас, которые попали в армию до начала войны, они записались туда уже во время военных действий. Правда, им приходится тяжелее.
Среди моих друзей ни у кого не было ярко выраженной депрессии или других психологических проблем – ни во время военных действий, ни после. Возможно, потому, что у нас была хорошая команда, все держались друг за друга, помогали, поддерживали. У нас все было нормально - насколько может быть нормально на войне.
Возможна ли демократия в Ираке? Восток, как говорится, – дело тонкое. И, кстати, жестокое. Но в целом, я думаю, что возможна, только не знаю, когда это может произойти и как этого добиться.

Лора, мать ветерана войны в Ираке:
Мое отношение к войне в Ираке, конечно, изменилось. Изменилось и мое отношение к президенту Бушу. Более того, я, впервые за многие годы жизни в США, стала сомневаться, правильный ли я сделала выбор, что привезла детей сюда. В начале войны я думала, что Америка приняла правильное решение, что демократия в Ираке возможна.
Сейчас стало понятно, что Ирак не был готов к демократии, и хотя американцев в начале встречали восторженно, сейчас воспринимают, как захватчиков. Вообще демократию, наверное, нельзя приносить извне, демократические перемены должны происходить постепенно, внутри страны. Война, к сожалению, не принесла ничего хорошего ни Ираку, где обстановка только обострилась, ни Америке. Мой сын сейчас дома, но я переживаю за других молодых людей, которые там воюют, ужасаюсь, когда слышу о гибели очередного американца.
В то же время я восхищаюсь умением Америки и ее армии воспитывать патриотов. Молодые люди, побывавшие в Ираке, приезжают домой совсем другими. Они уверены, что война справедлива, что надо бороться до победного конца, они готовы отдать жизнь за свою страну, за идеалы демократии.

Антон Пак, специалист (воздушно-десантные войска):
Мое мнение о войне в Ираке изменилось. Я записался в армию после терактов 11 сентября. Эта трагедия шокировала меня, как и всех американцев. Я был убежден, что надо наказать террористов, защитить нашу страну, обеспечить нашу безопасность. Как большинство американцев, я поверил, что угроза США исходит именно из Ирака, что это самая опасная из всех стран на «оси зла».
Потом я стал понимать, что поспешное начало войны было ошибкой. Надо было предварительно посылать туда агентов, дотошно все исследовать, сделать соответствующие выводы.
Сейчас мы находимся в очень трудной ситуации. С одной стороны, войска выводить нельзя, потому что Ирак тогда окажется во власти террористов. Местная полиция не сможет им противостоять. Кроме того, мы будем выглядеть, как побежденные, наша репутация пострадает. Однако, оставаясь там, мы тоже ничего не выигрываем. Ребята гибнут, гибнут мирные иракцы, нас воспринимают, как оккупантов. Словом, lose-lose situation. И я не знаю, есть ли из нее выход.