ВТОРОЕ оТКРЫТИЕ аМЕРИКИ

Казалось бы, Америка открыта давно. И безвозвратно. Так ли это? Только что появилась сенсационная книга, которая открывает Америку – какой она была до прибытия в 1492 году Колумба – заново. И в этой книге явно звучит пафос первооткрывателя. В чем ее новизна и привлекательность, что она немедленно, в первую же неделю своей публикации, стала бестселлером?
Общеизвестен факт, который никто и не думал оспаривать – странное малолюдство материка, который европейцы, начиная с 1492 года, стали заселять. Это казалось необъяснимым – первозданное изобилие природы и малонаселенность этих блаженных плодородных земель. И в самом деле, Новый Свет, за исключением, быть может, ацтеков и майя в Центральной Америке и государства инков в Перу, был заселен очень скудно.
Американские индейцы – вплоть до наших дней – воспринимались и изображались как фанаты природы, обожествляющие деревья, зверье и птиц: молельщики в храме природы, а не работники, не изобретатели, изменяющие облик земли.
И вот в только что изданной книге «1491: новые сведения о доколумбовых Америках» Чарльз Манн указывает на этот упорный стереотип мышления европейцев в отношении туземного населения Америки. Европейцы и белые американцы до сих пор талдычат, что индейцы не вступали в личные отношения с окружающей средой, оставив ее раз и навсегда в первоначальном диком состоянии. А поскольку история – это перемены, индейцы были народом без истории.
Манн доказывает в своей книге, что такой – вне истории, развития и перемен – взгляд на туземную жизнь до судьбоносного 1492 года – и предвзят, и фальшив и чрезвычайно удобен для оправдания всех ужасов последующей колонизации. Взамен автор предлагает панорамный и динамичный обзор человеческой жизни в трех – Северной, Центральной и Южной - Америках до прибытия Колумба.
Для такой задачи требовалась невероятная отвага. Помимо знаний, энтузиазма и мастерства. Ведь любой этап из американской древности вовлечен в яростные политические и научные контроверзы.
И почти всё касательно индейцев в данный момент – предмет раздора, споров и даже вражды. Кипят бесконечные споры по поводу того, когда предки индейцев появились на американском материке и откуда они пришли; сколько их было, как и где они расселились и почему так слабо и неэффективно сопротивлялись вторжению европейцев.
Научные стычки, схватки и длительные войны по поводу индейского прошлого ведутся в крупных научных журналах, на конференциях, на ученых заседаниях университетов. Эти ожесточенные дебаты, где каждая враждующая сторона представлена своим набором археологов, антропологов и других ученых, по сути бесплодны. Стоит случиться новому открытию в археологии – и мгновенно смещается уже сложившаяся картина индейской жизни до Колумба. И закипают новые споры с новой перестановкой в стане враждующих сторон.
Манн ловко лавирует среди ученых спорщиков, внимательно выслушивает каждую сторону – экспертов и любителей, никогда не торопясь с выводами, тщательно просеивая факты, полученные от индейцев и их завоевателей.
По профессии Манн – журналист, пишет о науке. До «1491» выпустил четыре книги с широким разбросом тем – от аспирина до физики и Интернета. Его книги занимательны, увлекательны, без научных окаменелостей. Манн умеет просто и доступно писать и раскрывать специфически научные термины.
Чтобы написать книжку об индейцах и их истории, Манн изъездил и исходил всё полушарие и вставил некоторые, обычно захватывающие, эпизоды в свою книжку. Случилось как-то, что бензиномер заело на пути к руинам майя в Мексике. «Как раз когда мы шли на посадку, самолет остался без топлива. Мы приземлились в полной тишине. И пилот – жестом, который я до сих пор видел только у Папы Римского, выбежал из самолета и расцеловал землю».
Затем была уйма насекомых. «Я узнал три вещи об амазонских термитах, - пишет Манн. - Их здесь великое множество, они передвигаются невероятно быстро, и все - кусачие».
Подобные личные сиюминутные вставки в текст, повествующий о «преданьях старины глубокой», оживляют и утепляют и само повествование, и «дела минувших дней». К тому же, в отличие от многих современных журналистов, Манн не допускает, чтобы личный опыт и переживания подавили главную тему его книжки.
Манн закручивает сюжет вокруг того, что мы хотим знать. Одна из глав так и называется «Наиболее часто задаваемые вопросы». Он проворно ведет нас туда и обратно – от самых ранних доисторических людей на материке до первой встречи пилигримов с индейцами, которых те ошибочно называли «сквонто»; от деревень амазонских дождливых лесов до загадочной Кахокии, около нынешнего Сент-Луиса, единственного, давно канувшего в Лету города североамериканских строителей курганов; от культивации маиса до вопроса – почему так случилось, что инки, изобретя колесо, никогда его дельно не использовали, кроме как в детских игрушках.
Манн абсолютно индифферентен к большинству кипящих вокруг него споров об индейцах и их древнейшей истории. Но в одном он непреклонен – американские индейцы, как и все другие народы, круто преображали и формовали по своему велению и хотению землю, на которой жили. Манн убежден, что многие, хотя и не все индейцы прекрасно знали, что делать с землей, они были на ней работниками, менеджерами, агрономами. Если воспользоваться поэтической строкой, они «не ступали по земле легко» - они ступали по ней по-хозяйски, ответственно и тяжко. Как именно они жили, не испытав влияния огромного большинства мирового населения в Африке и Евразии, – об этом и сообщает нам Чарльз Манн в своей увлекательной книжке.
Манн написал эпическую драму с резко измененной трагедией в центре сюжета. Как европейцы ни грабили, ни истязали Новый Свет, окончательное завоевание Америки было осуществлено их микробами – до того, как белые люди стали прибывать на материк большими партиями. Болезни, занесенные первыми испанскими конкистадорами и английскими моряками, рыбачившими вдоль побережья Новой Англии, вызвали одну из самых страшных катастроф в человеческой истории.
До XVI века в трех Америках проживало от 90 до 112 миллионов людей. Эти люди так же разнились друг от друга, «как турки и шведы», но общими усилиями они достигли высочайшей культуры земледелия, разработав множество отраслей сельского хозяйства – от выращивания в бассейне Амазонки фруктовых деревьев до устройства террас на склонах гор в Перу. Не только понятие «индейцы», но и само выражение «Новый Свет» скорее всего – ошибочно. Вполне возможно, что этот свет ничуть не менее старый, чем тот, из которого прибыли европейцы, и первый в мире город был заложен в Южной Америке.
И вот – катастрофа. Невероятно, но факт: около 95% туземного населения вымерло почти молниеносно от контакта с разнообразными европейскими болезнями. Эта цифра равняется одной пятой от тотального мирового населения того времени. Такого уровня изничтожения история не знала – ни раньше, ни позже. Особенно фатальной для индейцев оказалась оспа.
Очевидно, все эти бедствия опустошили традиционные туземные общества. «Дикари», которых большинство колонистов видело в индейцах, были на самом деле оставшиеся в живых травмированные и обездоленные представители древних и причудливых цивилизаций, потерпевших стремительный коллапс.
Даже сверхизобильная «природа», которую унаследовали европейцы, была возделана туземными, ныне отсутствующими садоводами, и одичала только после того, как они перестали её обрабатывать и собирать урожай.
В конце концов, утраты для всех нас неисчислимые. Как пишет Манн: «Просуществовав тысячелетия в изоляции от остального мира, Америка накопила несметное богатство самостийных идей, мечтаний, событий, философских течений, религий, моральных правил и нравственных устоев, открытий и всех других продуктов человеческого разума. Что еще так возвышенно характеризует человека, как тот перекресток культур, на котором он оказался волею исторических судеб?
Сам факт открытия Европой существования Америки вызвал сильнейшее интеллектуальное брожение. Насколько грандиознее было бы впечатление, если бы индейские общества выжили и предстали в их полном блеске!»