МИФ И РЕАЛ В БРОНЗЕ

Вот человек, художественная судьба которого занимает меня с первой моей поездки на Аляску, но только сегодня я решаюсь о нем написать. Точнее было бы сказать - два человека. Потому что это - супружеская пара, оба художники, работают вместе, хотя, понятно, что коренник – он.
Жак родом из Франции и перед тем, как попасть и осесть окончательно в Анкоридже, окончил французский колледж (точнее коллeж) и специализировался как декоратор в итальянской и китайской традиции. Мэри – американка, а скульптурой впервые стала заниматься в далекой аляскинской деревушке на острове Принца Уэлльского. Не буду гадать, что свело Жака и Мэри, помимо любви друг к другу, – думаю, что восторг перед индейским фольклором и искусством не в последнюю очередь. Вспомним, когда сюда попал известный на весь мир этнограф, социолог и структуралист Клод Леви-Стросс (с малолетним сынишкой), - он был буквально потрясен мифами северо-западных индейцев Америки и Канады и сравнивал их с древнегреческими. А о Трикстере - хулиганском герое этих легенд - написал статью Карл Густав Юнг, тоже не последний человек в психологии и философии, автор теории об архетипах, которую он применил к мифологии этих индейских племен.
Но одно - собирать эти чудные мифы, писать и теоретизировать по их поводу, и совершенно другое – взять их в основу своего искусства, что сделали Жак и Мэри Рега (по-французски Regat), и сейчас их совместное имя известно коллекционерам во всем мире. Помимо частных коллекций, их скульптуру можно увидеть в постоянных экспозициях во многих галереях Америки – не только на Аляске. Хотя лично я впервые увидел их потрясающие композиции именно в Ситке, бывшей столице русской Аляски - в Sitka Rose Gallery. Честно говоря, сначала я поразился их ценам – та многофигурная скульптура, которая была выставлена в витрине галереи и привлекала толпы туристов, стоила 18 тысяч долларов, те, что поменьше и попроще – внутри галереи, – по 12 или 10 тысяч, а однофигурные – главным образом медведи, самые популярные у покупателей – шли нарасхват за 3 тысячи долларов. Причем туристы из разных городов и весей Америки и Европы, прибывшие сюда на круизных кораблях, буквально сметали этих бронзовых топтыгиных с прилавка, и галерейщик (мой сын Юджин Соловьев) едва успевал заказывать у скульпторов новых. Те, что побогаче и чей вкус поутонченней, присматривались, приценивались, торговались и в конце концов покупали многофигурную бронзу со сложными сюжетами, в которых были задействованы звери и люди, мифы и реальность.
Хотя я по изначальной своей профессии искусствовед, но, честно говоря, даже не знаю, как определить эти скульптуры. Тем более, как огня, боюсь в искусствоведческой журналистике высокопарных выражений и восклицательных знаков. Миф в бронзе? Песня в бронзе? Музыка в бронзе? Жизнь в бронзе? Все эти композиции - независимо от размеров - не только точно выверенных пропорций, но удивительно пластичны, часто с использованием цвета, в них та дикая гармония, которую я наблюдал в здешней природе. Вот излюбленный авторами мотив - любимый из мною виданных здесь зверьков – морская выдра, трогательно плывущая, как ей и положено, на спине, а на груди – детеныш или пойманный осьминог. Орел, когтящий извивающуюся семгу, – в художественном, скульптурном преображении эта сцена приковывает взгляд, как будто я не наблюдал ее множество раз здесь в реале.
Вот свойство настоящего искусства – дать возможность зрителю заново увидеть ужe виденное им неоднократно. Ты видел всё это своими глазами, а теперь смотришь глазами художников, зрение которых лучше, приметчивей и тренированней твоего. Вот именно: смотрят все, а видят немногие – в этом весь секрет. Смотреть и видеть – разные глаголы.
Один из главных художественных мотивов у супругов Рега – материнство. Без разницы – в человечьем или зверином мире. Белая медведица с медвежатами или индейская пара с детьми воспринимаются ассоциативно, по прямой аналогии друг с другом. А в самом деле, в чем разнота? Не вижу. Один и тот же сюжет любви и продления рода.
Замечательная бронза с длинным – под индейское – названием «Солнце целует землю, и жизнь начинается заново». Парочка в полукруге из морской зубчатой волны, он держит ее за руку («Твоя рука – какое чудо! – в моей руке», - тут же вспомнил я русский стих), а снизу, из воды, всходит новая жизнь: солнце? беби с еще закрытыми глазками? или эмбрион, фетус, изначальное порождение любви? Образ настолько полисемичен, многозначен, что любой точный и единственный ответ был бы снижением того, что сделали супруги Рега.
Тем более не берусь я толковать их сложные многофигурные бронзы на мифологические темы, которые пленяют своей художественной выразительностью и завораживают почти шаманской магией. В чем-то – сродни здешним тотемам: фаллическим кедровым истуканам с изображением воронов, орлов, китов, людей. Вот обнаженная женщина с титьками в виде зверьков. Или родильный дом, на фасаде которого изображена огромная медведица, а входом служит дверь в виде медвежьего влагалища. В том смысле, что медведица охраняет рожениц, да? Каждый образ индейского искусства имеет много толкований. Так же и многофигурная бронза супругов Рега. Это не прямоговорение, а клубок метафор, состоящий из реальных и мифологических существ – и все равно размотать его и разъяснить не так просто. А не есть ли любое настоящее искусство своего рода загадка, как пресловутая улыбка Джоконды, - прошу прощения за банальный пример?
Я забыл еще упомянуть, что Жак и Мэри Рега - авторы не только камерной, но и монументальной скульптуры, и их памятники украшают эту бывшую русскую землю повсюду. Увы, они не продаются – их можно только видеть на фоне или в окружении аляскинского ландшафта. Поразительное единство – эти скульптуры не просто вписываются в пейзаж, но составляют с ним одно целое, как будто стояли здесь с доисторических времен. Еще до того, как появились индейцы, русские, американцы.
Это ли не высшая оценка художнику?
В данном случае – супругам Жаку и Мэри Рега.