Налево пойдешь...

Я уже писал в одной из своих статей о замечательной, на мой взгляд, идее, в соответствии с которой очень многие улицы и авеню в Нью-Йорке вместо названий просто пронумерованы. Это очень рационально. Насколько мне известно, идею нумерации улиц высказал де Витт Клинтон, который был с небольшими перерывами мэром Нью-Йорка в 1802 – 1815 годах. В связи с этим мне вспомнилась одна шуточная история, которую давным-давно я слышал от своего отца. Якобы в Стамбуле градоначальник после долгих жалоб почтальонов на то, что им трудно находить адресат, так как дома в городе не имели номеров, решил этот недостаток устранить. Было изготовлено несколько тысяч номерных знаков, и каждый домовладелец смог прийти и выбрать себе тот, который ему больше всего понравился.
Слава богу, в Нью-Йорке этого нет. Цифровые обозначения улиц идут одно за другим без пропусков, а буквенные следуют друг за другом в алфавитном порядке. Но огромное количество улиц имеют и собственные имена. На одну такую улицу, скорее даже улочку, я однажды совершенно случайно наткнулся в Боропарке.
Ее название поначалу меня страшно удивило - Old New Utrecht road, то есть Старый Новый Утрехт. Для меня это звучало, как, например, маленький большой булыжник или черная белая ворона. Да и вообще, в городе есть немало улиц с довольно странными названиями. Например, Weed avenue на Стейтен Айленде. Когда-то в бывшем Союзе улицы часто носили различные промышленные названия, к примеру, Кузнечная, Заводская, Фабричная и так далее. Так и здесь при упоминании о Weed avenue в душу невольно закрадывается подозрение, а не выращивают ли обитатели этой улицы марихуану у себя на задних дворах и не готовят ли из нее наркотическое зелье? А если нет, то они вправе подать в суд на городские власти за то, что вынуждены жить на улице, название которой вызывает у людей несправедливые ассоциации.
Что же касается Old New Utrecht, то этот переулок оказался совсем коротким, я прошел его из конца в конец не более чем за пять минут. Отходя под острым углом от 17 авеню в том месте, где она пересекается с 48 улицей, он тянется наискосок всего 4 блока до 52 улицы. В начале переулка стоит довольно большой 2-этажный дом, сплошь увитый плющом, а в конце высится модерновое здание ешивы. Тихий, зеленый, уютный и не очень ухоженный переулочек. Вскоре я о нем напрочь забыл, несмотря на его нелепое, на мой взгляд, название.
Однако совсем недавно, прогуливаясь недалеко от и поныне существующей улицы New Utrecht, над которой грохочут поезда сабвея линий D и М, забрел я случайно в Milestone Park - небольшую рощицу раскидистых деревьев с аккуратно расставленными скамейками и столиками. Своим названием этот парк обязан тому обстоятельству, что когда-то здесь располагался старейший из сохранившихся в Нью-Йорке мильных камней. Этот камень служил указателем направлений до важнейших переправ, расположенных на пути купцов, торговцев и вновь прибывших переселенцев, а также являлся местом, от которого исчислялись расстояния для определения почтовых тарифов. На одной его стороне было выбито «8 ? мили до Нью-Йорка и 2 ? мили до Дениз-переправы», а на другой - «10 ? миль до нью-йоркской переправы и 15 миль до Джамейки».
А я почему-то живо представил себе ситуацию из русских народных сказок, когда удрученный всадник стоит на перепутье у придорожного камня, читая надпись: “Направо пойдешь - коня потеряешь, налево пойдешь - горе найдешь, а прямо пойдешь - сам пропадешь”. Несомненно, надписи на Нью-Утрехтском камне вселяли больше оптимизма.
Однако если вы сами захотите узнать, что же написано на этом старинном дорожном указателе, то в Майлстоун парке вы этого сделать не сможете. Вместо этой достопримечательности там находится сооружение, похожее на невысокую тумбу, обложенную плитами из гранита. Это всего лишь копия того камня, который в колониальную эпоху был установлен точно на этом месте. Врочем, это даже и не копия, а скорее памятный знак, в скошенную плоскую вершину которого врезана металлическая пластина с кратким изложением истории камня. Подлинник же, вырубленный из песчаника, хранится сейчас в Бруклинском историческом Обществе.
Как следует из надписи на пластине, камень этот назывался Нью-Утрехтским и был установлен во времена правления английского короля Георга II в месте соединения двух колониальных дорог - Kings Highway и Оld New Utrecht - Flatbush road. Так опять попалось мне на глаза это странное название Старый Новый Утрехт! Явно не в наши дни его придумали.
Первая из вышеназванных дорог Kings Highway сохранила свое название до сегодняшнего дня и была одной из самых ранних и главных в колонии Нью-Йорк. Ее называли также Boston Post Road или Great Road. Эта дорога существовала еще до прихода европейцев и была индейским торговым путем. В колониальный период она являлась главной связующей нитью между Бостоном и Нью-Йорком и по велению короля Карла II стала первой официальной почтовой дорогой в Северной Америке в 1673 году.
Во время Войны за независимость по этой дороге отступали американские войска после поражения в битве на Лонг Айленде. В 1789 году она была выбрана Джорджем Вашингтоном для его инаугурационной поездки в Новую Англию. А Оld New Utrecht - Flatbush road стала нынешней 18-й авеню.
Вроде бы, все ясно, но меня мучил вопрос, почему камень, располагавшийся чуть ли не в центре Бенсонхерста в Бруклине, назывался Нью-Утрехтским? Поиск ответа привел меня в библиотеку, где, пересмотрев довольно много книг, я отыскал труд Гарольда Эберляйна под названием “Manor Houses and Historic Homes of Long Island and Staten Island”. Оттуда я и узнал, что жилая зона, расположенная вдоль побережья от Бей-Ридж до Грейвсенд была до 1890-х годов отдельным городом, называвшимся Нью-Утрехт. Первые европейские поселенцы появились в этих местах еще в 1652 году. В тот год Корнелиус ван Веркховен, житель голландского города Утрехт и член голландской Вест-индской компании, купил у индейцев из племени найяк обширный участок земли на Лонг Айленде, расплатившись с ними одеждой, ножами, ножницами и гребнями, и построил там дом и мельницу. Затем он вернулся на родину и навербовал поселенцев в новую колонию. В 1667 году деревушка получила статус поселка, и за ним закрепилось название Нью-Утрехт в честь родного города ван Веркховена.
А Бенсонхерст, в котором сейчас насчитывается более 170 тысяч жителей, был частью Нью-Утрехта. В 1880 году предприниматель Джеймс Линч купил большой участок земли площадью в 142 гектара у нескольких членов семьи Бенсон. Семейство Бенсонов владело здесь землями со времен американской революции. Представители этого весьма разветвленного, патриотически настроенного семейства участвовали в работе революционного Конвента в Аннаполисе, а затем и в конституционном Конвенте. Один из Бенсонов, а именно Эгберт, имел репутацию блестящего юриста, был членом Верховного Суда штата Нью-Йорк. На приобретенной земле Линч посадил 5 тысяч деревьев и, разделив ее на отдельные участки, выставил на продажу для строительства новых жилых домов. Вновь созданную жилую зону он назвал “Бенсонхерст-у-моря” (hurst - старое английское слово, означающее “роща”). Новый район, расположенный всего в шести милях от City Hall Бруклина, оказался привлекательным для представителей среднего класса из-за его сельского характера и близости к Манхэттену. В 1894 году он вошел в состав Бруклина под названием Бенсонхерст. В этом районе города имеется много больших и маленьких парков, основу которых заложил Джеймс Линч. Одним из них является и Майлстоун парк, где на специальной табличке я вычитал его историю.
Когда-то на довольно пустынном месте, посреди которого стоял мильный камень, находился дом одного из потомков первых голландских поселенцев ван Пелта. Этот дом в годы Войны за независимость в разное время использовался и Джорджем Вашингтоном, и английским генералом Уильямом Хау в качестве тюрьмы для военнопленных. В 1910 году потомок основателя династии ван Пелтов Таунсенд Кортелью ван Пелт передал за один доллар принадлежащую ему недвижимость для создания мемориала, «чтобы этот участок земли содержался в порядке и использовался для демонстрации и сбережения старого голландского мильного камня». Город принял дар, согласился оградить территорию в 300 квадратных футов и установить камень на бетонную основу. В 1924 году место, где приблизительно сходятся улицы Новый Утрехт, 18 авеню и 82 стрит, было решено превратить в парковую зону. Тогда была приобретена дополнительная земля, в результате чего общая площадь парка составила пол акра. Однако этот кусок огороженной земли долгое время был пуст и неуютен. И только в 1988 году Управлением парков здесь были установлены скамейки и небольшие столы из мраморной крошки с нарисованными на них шахматными клетками, а также высажены деревья, что превратило этот небольшой парк в излюбленное место отдыха местных жителей.
Последний раз я был в парке «Мильного камня» нежарким августовским вечером. Оранжевое солнце клонилось к закату. На выложенных шестиугольными плитками дорожках четко прорисовывались тени от деревьев. В парке было многолюдно. Все скамейки были заняты женщинами с детьми. А за столами сидели мужчины. Старый бородатый еврей в кипе играл в шахматы со своим нерелигиозным соплеменником. За соседним столом русскоязычные пожилые мужчины «забивали козла». За двумя другими китайцы играли в какую-то свою игру, похожую на шашки. А у края парка четверо итальянцев разыгрывали что-то похожее на карты, но только вместо карт у них были пластмассовые прямоугольнички с нанесенными на них цифрами. Вокруг каждого стола толпились болельщики. Настоящий интернационал, правда, разноязычные группы не смешивались, но мирно соседствовали друг с другом. Маленькая модель современной Америки.
Фото автора