Выходим из гетто?

На следующий же день после нашего приезда в Америку моя невестка Нани (ее еврейское имя – Ханна) подошла на улице к симпатичному молодому ортодоксу в черной шляпе и застенчиво осведомилась (на иврите, который не только изучала, но и преподавала в Тбилиси), где поблизости можно найти кошерный магазин. Семья Нани была в числе «последних из могикан», - то есть грузинских евреев, пробившихся в интеллигентный средний класс, но продолжавших упорно соблюдать многовековые традиции нашего народа, несмотря на все препятствия атеистического и антисемитского характера. Конечно, в «приличном обществе» Нани, ее родителям и сестре Лене (Саре) приходилось прибегать к различным маневрам и выдумкам, чтобы объяснить соседям по столу, почему они не едят аппетитно зажаренную поросятину, не намазывают масло на бутерброд с колбасой и не кладут в мясной борщ сметану. «Современные диетологи не рекомендуют смешивать животные жиры с растительными», - тоном светской дамы щебетала Нани, не задумываясь или забывая о том, что масло – такой же животный жир, как сало. Слово «современные» в этом пассаже было ключевым – применяя его, вы тем самым подчеркивали, что не относитесь к отсталым мракобесам, соблюдающим отжившие свой век обычаи.
Естественно, Нани облегченно вздохнула, оказавшись в «еврейском» Нью-Йорке, где наши соплеменники с гордостью демонстрируют, а не скрывают свою национально-религиозную принадлежность, где слово «кошер» стало синонимом слов «чистопробный» и «честный». И, разумеется, она обрадовалась, когда симпатичный молодой ортодокс, тоже обрадованный тем фактом, что его «русская» собеседница говорит на иврите, сообщил: ближайшая кошерная bakery-grocery находится в нескольких кварталах от нашего дома.
В тот же день приятель моего брата Мераб (Мордехай) – один из тех законсервированных в совковом мироощущении иммигрантов, которые, едва приехав в Америку, ухитряются сразу найти всевозможные ходы, выходы, лазейки и способы извлечения выгоды, - познакомил нас с наиболее оптимальной, на его взгляд, моделью отношений с ортодоксами. “Этих людей надо использовать, но не надо им позволять манипулировать вами, - заявил он. – Для них главное, - чтобы вы ходили в их синагоги и отдавали детей в их иешивы. Для вас главное, - чтобы они во всем вам помогали. Я познакомлю вас с женой шамеса синагоги, которая будет давать вам продуктовые пайки каждую пятницу и замолвит за вас слово перед директором приличной иешивы, - чтобы ваших детей туда приняли и при этом брали с вас небольшие деньги. Дети будут там в большей безопасности, чем в паблик-скул. Да, им придется ходить в школу в кипах, но ведь и мы ходили в пионерских галстуках. А вам надо будет раз в месяц показываться в синагоге и делать вид, что вы интересуетесь религией...”
К моменту нашей иммиграции в Америку я интересовалась религией уже в течение 15 лет (как все бэби-бумеры, начала с индуизма, а в конечном итоге пришла к родному иудаизму) и предвкушала моменты, когда пойду в синагогу, открою Тору, услышу звуки шофара и смогу взять в руки лулав, который в переводе на русский язык величается “снопом потрясения”. Тем не менее, когда к нам впервые, по “наводке” Мераба, пожаловала жена шамеса, - маленькая пожилая женщина в парике и очках по имени миссис Минц, - мне стало не по себе. “Мальчики должны и дома, и на улице ходить в кипах, - заявила она, указывая на моих сына и племянника, с энтузиазмом возившихся на полу и издававших разнообразные боевые кличи. - А женщины не должны ходить в брюках (это было уже в мой адрес). В буфете и в холодильнике вы должны отделять мясную посуду от молочной. И я вам дам адреса кошерных магазинов, куда вам следует ходить вместо супермаркетов и русских магазинов...”
Новый иммигрант в Америке чувствует себя дикарем и без таких категорических указаний и запретов. Ему все время кажется, что его учат, как держать вилку, как пользоваться расческой и как спускать воду в унитазе. А тут еще – “должны, не должны...” После ухода миссис Минц я тоже вышла на улицу, чтобы что-то купить для дома, для семьи (в русском магазине), и каждый встречный американец казался мне не доброжелательным обитателем свободной страны, а маленьким педантичным тираном, готовым наказать меня за малейшее отступление от общепринятых правил. Даже при виде плотной седоволосой женщины, энергично катившей мне навстречу в инвалидном кресле-коляске, я с ужасом представила, как она, резко притормозив, начнет сурово меня наставлять: “Когда вы станете инвалидом, вы должны пользоваться коляской, а не костылями или иными старомодными приспособлениями...”
С тех пор утекло много воды. Я десятки и сотни раз бывала в синагоге, изучала Тору, зажигала субботние свечи, слышала звуки шофара и держала в руках лулав, а мой сын и мой племянник, закончив иешивы, поступили в колледжи. Но до сих пор наш приятель Мераб и миссис Минц (оказавшаяся на поверку очень славной, хотя и немного властной женщиной) символизируют для меня тот разрыв, который, увы, сохраняется между американскими ортодоксальными евреями и большинством их экс-советских соплеменников.
Мераб и миссис Минц – как два полюса спектра, “два берега у одной реки”. Приспособленчество и нетерпимость. И хотя между этими крайностями – самые разные люди, в том числе очень терпимые и доброжелательные ортодоксы-американцы, блестящие русскоязычные раввины и иммигранты, жаждущие всерьез, основательно изучать Тору и Талмуд, - мосты между двумя берегами еще предстоит наводить. И наводить их надо не только ортодоксам, но и нам, бывшим советским евреям, многие из которых все еще предпочитают соблюдать дистанцию и строить отношения со своими религиозными соплеменниками все по тому же принципу: брать у них максимум, давать минимум.
Соблюдая дистанцию, ты ничего не узнаешь о своих соседях и собратьях. А, оставаясь в неведении, невольно сочиняешь о них легенды и мифы. Каждому из нас, я думаю, доводилось слышать многочисленные мифы об ортодоксах, которые распространяются среди “русских”. Они-де и нечистоплотные, и скупые, и жуликоватые, и скрытные. Они пользуются нами как дешевой рабочей силой. Но, что главное, они отсталые фанатики, которые по-прежнему живут в своего рода гетто и пытаются затащить туда нас, просвещенных выходцев из страны научного коммунизма.
Помню, как одна просвещенная “русская” дама доказывала мне, что среди ортодоксов – самое высокое (в процентном отношении) число больных СПИДом, что все ортодоксальные еврейки – забитые малограмотные наседки, а их мужья – семейные деспоты, которые каждую субботу (!) оптом садятся в специальные автобусы и едут в “кошерные” публичные дома.
А в это время ортодоксальные евреи достигают вершин в самых разных областях американской жизни - науке, литературе, бизнесе, политике. Ортодоксальный раввин Джозеф Поташник – ведущий популярной телепередачи. Ортодоксальная еврейка Фей Келлерман – одна из самых известных в Америке авторов детективных романов. А еще две ортодоксальные еврейки – Джудит Левенталь и Йитта Халберштам выпустили несколько лет назад книгу “Маленькие чудеса” - об удивительных реальных историях, в которых явно ощущается вмешательство Творца. И эта книга пользовалась таким колоссальным успехом, что двум ее соавторам (соавторшам) пришлось издать еще несколько подобных сборников. Я уж не говорю о раввине Шмуэле Ботеахе, чей “Кошерный секс” стал международным бестселлером. И о сенаторе Джозефе Либермане, который баллотировался сначала в вице-президенты, а потом – в президенты США...
Когда я думая о наших, никак не налаживающихся связях с ортодоксальными евреями, мне кажется, что мы действительно остаемся в некоем гетто – но не еврейском, а... советском. То же подозрительно-презрительное отношение к религии и религиозным людям (сектанты!) и тот советско-еврейский... антисемитизм – результат многочисленных акций против “космополитов” и “сионистов”, против еврейских врачей и еврейской творческой интеллигенции. Нас, увы, научили стыдиться своего происхождения и своих традиций, чуть ли не презирать их. А ортодоксы как раз воплощают эти традиции, от которых нас учили отгораживаться и отрекаться.
Так, может быть, нам стоит выйти из гетто и пойти навстречу нашим американским собратьям?