КВЕБЕК: ПУТЕШЕСТВИЕ БЕЗ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Среди наших путешествий в Квебек – а их было, наверно, с дюжину – это не самое удачное. Подобные летние путешествия с палатками у нас на семейном сленге называются броском на юг – бегством от трех нью-йоркских “H”: Hot, Humid & Hazy. Увы, мы приехали к тому, от чего бежали. Несмотря на тысячу миль, отделяющих наш квинсовский дом от палатки на горнолыжном курорте на Святой Анне. Единственное, что спасало от трех “H”, – горное проточное озеро, нырнуть в которое было подвигом, но потом, плавая, привыкали. А как пахла эта горная вода! Казалось, что альпийскими лугами. Закалки хватало на пару часов вперед, но на тропах, помимо жары и влажности, нас одолевали мошки, комары, черные мухи и прочие насекомые – как выяснилось, все женского пола, самцы безвредные и не кусаются. Мы с Леной ходили в кровоподтеках и синяках, которые не прошли до сих пор. Еще одно разочарование – мы впервые приехали так рано, что грибов не было даже в самых заветных местах. Зато кругом земляника, которой я в таком дикорастущем виде не наблюдал с российских времен: ешь – не хочу. Черника поспевала только-только да и с малиной был еще дефицит. Зато лесной земляникой мы объелись до отвала. Если к этому добавить знаменитые квебекские ягодные пироги, которыми мы тоже не брезговали, то тут был явный перебор – хорошо хоть нет пока диабета.
Пора прочертить маршрут, чтобы не оставлять читателя в неведении. В сам Квебек-сити мы с некоторых пор не сворачиваем, исходили его в свое время вдоль и поперек, очень дорогой туристский город, а следуем вдоль северного берега грандиозной реки Святой Лаврентий, которая постепенно превращается в залив, а потом в море. К острову Орлеан, недалеко от Квебек-сити, еще ведет мост, но к следующей туристской жемчужине – острову Кудре – надо ехать полчаса на пароме (бесплатном – чтобы заманить побольше туристов). Объезжать эти острова – на своей машине или взятом напрокат велосипеде, а то и с велорикшей – это сериал видовых и едовых удовольствий. Старинные мельницы, шикарные (и дорогие) бутики с местными оригинальными поделками высокого класса, виды на противоположные берега Св. Лаврентия, буланжери с патиссери, где на твоих глазах в старых-престарых печах выпекают чудные хлеба и сказочные пироги, французские рестораны с блюдами по рецептам XVII века и прочее, и прочее. А на суше мощные водопады – однажды мы видели тройную радугу, и весьма благоустроенные кемпинги – от знаменитых Мориси и на горе Тремблан (Дрожащей) до Святой Анны, над знаменитыми по всему католическому миру кафедралом Святой Анны Бопре и циклорамой Иерусалима в день казни Христа. В кемпинге на Святой Анне мы когда-то нашли рыжего котенка, которого назвали самым употребительным здесь словом – Бонжур: сначала нелегально провезли через канадско-американскую границу, а теперь он нелегально проживает с нами в нашем оруэлловом коопе, где животные запрещены под угрозой смертной казни. Но на то и правила, чтобы их нарушать. К тому же, кот у нас такой обаяшка, что любой суд решит в нашу – точнее его – пользу.
Сейчас, думаю, нам бы не удалось провезти его через границу, которая охраняется с американской стороны намного строже после 9.11, 7.7 и прочих актов исламского гипертерроризма. Очередь к пограничным будкам – огромная. Когда подошла наша, нас засыпали вопросами, на которые мы отвечали бойко и без запинки, пока не зашла речь о «холодильнике» - что в нем? К сожалению, до меня не сразу дошло, что пограничник имеет в виду нашу пластикатовую коробку с продуктами и пакетом льда. Машину отогнали в сторону и пограничник польского, как выяснилось, происхождения вежливо, но дотошно шмонал наши вещи (холодильничек включая). Когда отсутствующая взрывчатка не была обнаружена, последовали вопросы о канадских лекарствах и сельскохозяйственных продуктах. Американо-поляк заглянул в багажник и там тоже все прощупал, пока не дошел до купального костюма Лены Клепиковой – застеснялся и поиск прекратил. А зря – дальше у нас шли баллоны с газом для портативной плитки, которые легко могли сойти за бомбочки. Садясь за руль, я оглянулся – на очереди стояли еще несколько отогнанных машин. Новые времена – новые песни. Никаких сомнений в действиях пограничников у меня не возникло, а в том, что прежние либеральные времена позади, виню только террористов.
Наше путешествие проходило под мощный аккомпанемент бомбовых взрывов – в Ираке, Лондоне, Египте. Это вносило дополнительную нервозность в нашу палаточную жизнь, лишало ее прежней идиллии. Не то что бы я – политическое животное (всё меньше и меньше), но куда теперь от политики убежишь, когда она пользуется такими сильными техническими средствами? Это в добавление к оставленным дома нерешенным и довольно болезненным проблемам. Гораций прав: позади всадника усаживается его печаль. И даже виды на водопады, купание в горном озере и квебекские яства не смогли отогнать тревогу, и мы повернули обратно раньше намеченного, останавливаясь по пути в живописных местах и полагая сделать привал где-нибудь на озере Шарлемань или в Адирондакских горах.
Мелкие дорожные происшествия заслуживают разве что упоминания. Подъезжая к Монреалю, я спутал ‘nord” и “sud” и чуть было не въехал в тропическую жару этого города, он уже весь был передо мной как на ладони. Мне удалось съехать на последнем до моста выезде, и бедный квебекуанец попытался на воляпюке их французского и американского объяснить нам, как возвратиться в Америку, до которой было рукой подать, но, отчаявшись, сел в свой кар и сказал, чтобы мы следовали за ним. Grand merci!
Потом начался настоящий потоп, и ни о какой промежуточной остановке в кемпинге по эту или ту сторону границы не могло быть и речи. А я-то надеялся в одном заветном местечке – кемпграунд Макоб на Салмон ривер – собрать дюжину-другую белых. Какое там! Еще хорошо, что, несмотря на молнии, ливневые каскады и низкую видимость, наш большак за номером 87 был не очень загружен - лихачей мало, почти все скинули скорость. С ностальгическим сожалением миновал Макоб, где меня ждали, но так и не дождались мои белые, никому больше здесь не нужные, а потому обреченные на бесславную смерть от червей, хотя, может быть, еще и не сезон, не знаю.
Мы вернулись далеко заполночь. Дважды нелегальный красавец Бонжур, соскучившись без нас, хотя к нему регулярно приходил наш приятель, не отходил ни на шаг и опрокидывался на спину, требуя любви и ласки. Кто знает, может, мы по нему соскучились еще больше. Как говорит Шемякин, наши четвероногие – это непадшие ангелы. В отличие от нас: падших.
В итоге, мне конечно жаль, что мы сократили наш маршрут и не отправились дальше по Святому Лаврентию до фьорда Саганей – одна из самых живописных дорог, которые знаю. Но, с другой стороны, нам через пару недель рутинно лететь к сыну в Ситку, что на Аляске, где уж точно не будет этой изнуряющей жары, а сама бухта там редкостной красоты. Да и тропы – одна другой лучше. Правда, медведи, которые время от времени раздирают таких раззяв-туристов, как мы с Леной. Но это – как повезет. Волков бояться – в лес не ходить. То же – с медведями. Всё лучше, чем исламские экстремисты. Я предпочту повстречаться на узкой тропе с гризли, чем на людном месте с террористом.
