Магический ключ искусства
В Манхэттене проходит сейчас арт-шоу, а проще – выставка работ бруклинских мастеров из художественного клуба Еврейского центра Бенсонхерста.
Прежде всего о самом клубе как уникальном явлении нашей общины. Сейчас здесь, в Нью-Йорке, признанной столице искусства, куда съехались со всего мира более 300 тысяч художников, нашенских, великой русской художественной школой взращенных, тоже несколько тысяч наберется.[!] Увы, такая вот среднепотолочная цифра – единственное, чем я располагаю, какие-то бы ни было статистические данные напрочь отсутствуют. Знаю немало художников замечательных, работающих, как говорят они, «для себя», нагромождая полотна у стенки, а папки с рисунками – в стол, если таковой имеется. Показать – некому, выставить – негде. Вот и рождается гнетущее чувство невостребованности, а следом за ним – депрессии, инфаркты, инсульты и т.д. Особенно страшно это для людей немолодых, не растративших свой творческий потенциал, но, увы, не вертких, не «деловых» (впрочем, верткими да прыткими люди талантливые бывают редко). Масса у нас еврейских и прочих центров, подчас, чем они занимаются, и не установишь, а вот помочь конкретным людям обрести себя – кто займется этим? Ассигнований специальных – мизер, энтузиастов – и того меньше. Поэтому, когда столкнулась я вот с этими бенсонхерстовскими «центристами», умеющими не только грамотно всяческие бланки заполнять, но еще и думать, заботиться о человеке, в данном случае – о человеке искусства, была невероятно обрадована. Значит, сложное и суетное наше время не убило в людях доброту, бескорыстие и бесценное то качество, которое я, не найдя русского аналога, назову хорошим украинским словом помощливiсть – желание и старание помочь. Достаточно сказать о Владимире Вишневском, Любови Микитянской, Анне Клейнер. Организацию и четкую работу клубов по интересам они считают важной частью социальной помощи и ведут ее неустанно. Может, стоит с таким феноменом, как бенсонхерстовские клубы, познакомиться работникам других организаций-ассоциаций? Неплохое, в общем-то, дело – обмен опытом. Весьма, весьма полезное.
Цветаева сказала когда-то о Бальмонте, что у него ничего в жизни не было, кроме поэзии. О бруклинских художниках можно сказать твердо: искусство в их жизни – не главное, а все, каждый день, каждое мгновение нанизаны на его стержень. И это доказывают их творения, всякий раз новые, представленные на многочисленных выставках клубы, а теперь - в Манхэттене.
И в наше время, когда творчество все чаще подменяется искусным ремесленничеством, а талант – умением, увидеть собранное в одном зале такое число работ, отмеченных талантом, – воистину удача, явление примечательное. И нечастое.
Естественно, в газетной заметке рассказать о всем виденном невозможно, да, наверное, и не нужно. Куда интереснее нашим читателям будет самим познакомиться и оценить все в экспозиции представленное. А я попытаюсь очень коротко сказать о тех работах, которые вызвали особый интерес, заставили остановиться.
Исаак Вайншельбойм – художник вдумчивый и самобытный, умеющий опоэтизировать, насытить музыкой любой пейзаж, или портрет, или сюжетное полотно. Но на нынешней выставке он по-настоящему удивил меня, создав нечто выпадающее по стилистике из обоймы его романтически экспрессивных полотен – это неоимпрессионистический пейзаж «У берегов Одессы», родной Одессы, живущей в сердце старого художника. Но как молодо смеющееся море, как быстры яхты, как весел ветер! И все это в дивном этом мастерски выполненном оптимистическом холсте.
Поздравляя замечательного скульптора Марка Робермана с 80-летием, наша газета подробно рассказала о созданных им величественных монументах, а в последние годы – живописи. Превосходен портрет сына – умного, сильного, волевого человека. Мужчины. Здесь проявилось и воплотилось то, что Илья Эренбург назвал психологией творчества.
Хороши к небу обращенные «Подсолнухи» Михаила Шапшая, такие «наши», душу бередящие; его «Зима». Вообще удивляет обилие именно зимних пейзажей – «Зимнее солнце» Вайншельбойма, чудесное «Морозное утро» Николая Мостового, «огромная просторная зима» (я одолжила эту метафору у Николая Заболоцкого) Аси Оранской, художницы, сумевшей соединить в своих полотнах экспрессивный абстракционизм с явно угадывающимся, почти слышимым звуком и настроением, в ее «Космической музыке», в особенности. И еще: Оранская не просто чувствует, она владеет цветом, и это главное в ее цветописи.
Акварель все реже встречаешь на вернисажах, а тут сразу две очень, очень неплохие подборки – Марка Рабиновича и Якова Клисса.
Леонид Алавердов – первый председатель бенсонхерстовского клуба. Не будет преувеличением, если я скажу, что это он вместе с покойным, увы, Анатолием Макаревичем с действеннейшей помощью Центра его создали. Алавердов - мастер гобелена. Он и художник, воплощающий собственную идею в сложной, как правило, философской композиции, и исполнитель, работающий в уникальной старинной горской технике. Обе его шпалеры – это не просто произведение искусства, несущее гуманистическое начало, но еще и торжество мысли, утверждение того, что доброта и справедливость победят, если люди будут едины.
С идеей и фабулой алавердовской шпалеры «Нью-йоркский блюз» смыкается и потрясшее меня панно Евгения Тоневицкого «На грани»: уносящиеся в небытие, в дым, в пламень памяти стройные «Близнецы», гибнущие люди, в страхе и ужасе разверстые уста, скорбный женский лик – и негодяй, фанатик, подбирающийся, пробирающийся в наш город, в нашу жизнь, чтобы разрушить их.
Не пройдет! Мы живы, и мы верим в будущее прекрасной, щедрой, демократической страны, куда занес нас Бог, мы верим в человека, в любовь и радость.
Об этом чудные поэтические и нежные рукотворные композиции нынешнего председателя клуба Энгелины Хаcиной – полные очарования «Яблони в цвету», «Маргаритки», «Ваза, полная весенних цветов».
Вот на этой оптимистичной ноте и завершим мы нашу встречу на выставке, где советую вам побывать.
291 Broadway, 7 этаж, поезд метро R или N до остановки City Hall.
