иЗЫДИ, САТАНА

Меня всегда поражало, как успешным во всех других отношениях людям не дает покоя слава художника. У меня есть знакомые по обе стороны океана, вполне состоявшиеся и преуспевающие люди, которые горюют, что не стали писателями, актерами, музыкантами, хотя все основания у них для этого в детстве были, считают они. Но самое странное, что даже великие тираны и правители, которые властвовали над страной, а то и значительной частью мира, пытались добрать с помощью художки – чего: славы? вдохновения? самовыражения? «Какой великий актер умирает!» - воскликнул император Нерон, кончая жизнь самоубийством. Дизраэли стал премьером огромной британской империи, будучи уже модным романистом и острословом, а Гитлер, наоборот, поддался в политику после полного фиаско в живописи (хотя теперь его мазня продается задорого на мировых аукционах). Сталин и Мао были поэтами. Когда я был в Грузии мне рассказывали, как Иосиф Джугашвили со своими стихами о природе (!) обивал пороги престижного тифлисского литературного журнала, пока, по просьбе главреда, огромный ростом и великий талантом поэт Важа Пшавела не спустил его в окно. Сталину повезло - редакция находилась на 2-ом этаже, но и Важе Пшавеле повезло: тот умер собственной смертью за два года до революции.
Реал? Апокриф? За что купил, за то и продаю.
А теперь вот на мировом литературном небосклоне восходит новая звезда. Не поверите: бывший президент Ирака, ныне заключенный Саддам Хусейн. Как читатель, наверно, помнит, его взяли в плен с вещдоком его литературных пристрастий: «Преступлением и наказанием» Достоевского по-арабски. Что уже символично и адекватно судьбе самого Саддама Хусейна: преступления в прошлом - наказание в будущем. Но оказалось, он и сам не чужд литературе, и его дочь Рагад Саддам Хусейн выпустила очередное издание папиного романа, страстно поименованного «Изыди, сатана» - о борьбе арабского освободителя против сионистско-христианской армии оккупантов, которая захватила Вавилон.
Мы знали Саддама Хусейна с разных сторон – как безжалостного и коварного восточного деспота; как авантюриста-военачальника - в войнах с Ираном, Кувейтом и с проамериканскими коалициями; как масскиллера собственных граждан – курдов, шиитов и даже сунитов-инакомыслящих, вплоть до ближайшей родни, которую заподозрил в измене; как идеалиста, мечтавшего о панарабизме и посеявших среди палестинцев ничем не оправданные иллюзии; наконец как человека, не лишенного личного мужества - в борьбе за власть, он подранком бежал из Багдада и сам себе сделал в пустыне операцию на поврежденной ноге. Правда, его биографы приводят медицинское объяснение этого физического мужества – низкий порог боли у бывшего (тогда будущего) иракского лидера. Он не знает, что такое боль – это делало его мужественным и одновременно жестоким.
Так или не так, но теперь нам предстоит ознакомиться с еще одной его ипостасью – несомненной: писательством. В самый разгар военного противостояния в Ираке, а точнее гражданской войны, а еще точнее – бойни, заключенный Саддам Хусейн – через верную ему дочь – выбрасывает на арабский, без государственных границ, книжный рынок исторический роман о вечной войне двух цивилизаций: иудео-христианской и мусульманской. С оптимистическим прогнозом, что не все еще потеряно, что проиграть битву вовсе н значит проиграть эту историческую войну и что будущее принадлежит исламу, как самой молодой и воинствующей вере. Можно понять иорданское правительство, которое тут же книгу запрещает, тем самым привлекая к ней еще большее внимание как к запретному плоду, а запретным плодом для мусульман, как известно, является свинина. Вот и уподобим роман «Изыди, сатана» свиному окороку – без никаких уничижительных аналогий.
Кстати, Хусейн - вовсе не начинающий писатель, и “Изыди, сатана» - не его дебют в литературе, а четвертая книга. Он – автор трех романов и романизированной автобиографии, где, дабы подтвердить свои националистические креденции, рассказывает о дедушке, который боролся с турками во времена Оттоманской империи. А первый роман – «Забиба и король» - иносказательный, полный намеков и иллюзий о героическом, похожем на самого Хусейна короле, о символизизирующей иракский народ красавице Забибе, которую насилует тиран, представляющий Америку.
Надеюсь, что мои пересказы не звучат насмешливо – такова эстетика современной арабской китчевой литературы, и, наверно, если бы не авторство Саддама Хусейна, его романы затерялись бы среди этой книжной макулатуры. Помимо авторства, добавьте время: последний роман закончен в самый канун американского вторжения и подписан к печати 18 марта 2003 года – в день, когда война началась. Не удивительно, что книга воспринимается как предсказание. Начинается она с пролога, где отец всех народов Авраам предупреждает своих внуков о сатанинском плане захватить власть над Вавилоном. Далее некий хитрожопый интриган Иезекииль понятно какого происхождения составляет заговор, чтобы с помощью своего мощного друга свергнуть шейха понятно какого племени - победить и извести всех до последнего арабов. У романа, однако, вполне американский хэппи энд, хоть и на мусульманский лад: дочь шейха узнает о заговоре Иезекииля и вместе с арабским героем предотвращает его. Добро побеждает зло – само собой, в исламском смысле. Многочисленные читатели воспринимают этот роман как развернутую метафору сионистско-христианского заговора против арабов и мусульман. А так же как весточку из тюрьмы ее автора, который продолжает считать себя президентом Ирака и вождем арабов и призывает правоверных к борьбе с неверными.
Собственно, эта борьба сейчас в самом разгаре, и роман Саддама Хусейна неизбежно сыграет в ней роль допинга. С чем и связан – отчасти – иорданский запрет на книгу: власти этой страны не хотят портить отношения ни с Америкой, ни с проамериканским правительством Ирака, власть которого не простирается даже на Багдад. А теперь еще этот клятый роман проклятого президента: еще одно возбуждающее, стимулирующее средство для борьбы иракцев с оккупантами и между собой. Однако именно этот запрет привел к упомянутому феномену: если книги Хусейна и прежде расходились хорошо, то эта, последняя, контрабандой завозимая из Ливана, где она издана, бьет все рекорды по продажам.
К примеру, в газетно-книжный киоск в центре Аммана было тайком завезено 50 экземпляров - все разошлись мгновенно. А в самом Бейруте было отпечатано рекордное число ее экземпляров, и при сравнительно дорогой цене (эквивалент пяти долларам) издатель вынужден делать постоянные допечатки. Книга вот-вот проникнет в Ирак – последствия непредсказуемы. То есть предсказуемы, но в самую худшую для коалиции и марионеточного правительства.
Это не только и не столько литературный, сколько политический феномен. Здесь важно упомянуть резкое различие в восприятии Саддама Хусейна на Западе и в арабском мире. Если в Америке и Европе он – политически конченый человек, то исламский мир, совсем напротив, воспринимает его как героическую, а теперь и жертвенную фигуру (благодаря сидению в тюрьме и издевательствам над ним, как считают мусульмане, американских тюремщиков), у которого есть шанс возвратиться к власти и возглавить арабское сопротивление. По словам охранявших его американских солдат, он не только продолжает считать себя президентом, но и ведет себя соответственно: гордо, независимо, неуступчиво, бескомпромиссно.
Фанатик? Идеалист? Расчетчик? Помимо того, что чужая душа – потемки, мусульманская душа – потемки вдвойне для европейца или американца. По сравнению с ней, загадочная русская душа – тот самый ларчик, который просто открывался. За редкими исключениями, типа прославленного Лоуренса, европейцы пасовали перед тайной Востока. А как насчет американцев? Рано говорить. Будущее покажет. Пока что расчет на иракский блицкриг не оправдался.
Тем временем в глазах арабов – не всех, конечно, но кто сосчитает? – Саддам Хусейн, статую которого в Багдаде так победоносно свергали американские солдаты с пьедестала два года назад, возвращается на пьедестал метафизический, виртуальный. Не только как жертва, хотя именно в исламе жертвенность есть синоним святости. Но и как единственный политик, кто даже, сидя в тюрьме и ожидая суда, противостоит заокеанской державе, против которой никто не смеет пикнуть. Прошла пора, когда Америку уважали – теперь ее боятся и ненавидят. Относится это и к Великобритании и к континентальной Европе и ко всей иудео-христианской цивилизации. Говорю прежде всего о мусульманском мире. В этой атмосфере страха и сопротивления, роман Саддама Хусейна сыграет, несомненно, поджигательную роль.
На то и рассчитан.
Яркий тому пример – террористические акты в Лондоне.