У МЕНЯ ЗАЗВОНИЛ ТЕЛЕФОН...

– Здравствуйте, это газета?
– Да. Здравствуйте.
– Могу я поговорить с главным журналистом?
– Я у телефона.
– Я звоню, потому что только вы мне можете помочь.
– Мы постараемся. А в чем заключается ваша проблема?
– Меня преследуют.
– Кто?
– Евреи.
– Кто?
– Евреи.
– М-да... А в чем это выражается?[!]
– Они устроили настоящий заговор. Преследуют. Не дают работать, увольняют. Выселяют из квартиры. Не дают мне получить американское гражданство. Лишили пенсии. Назначили психиатрическую экспертизу на завтра, на десять утра.
– Почему евреи-то?
– Потому что они сидят во всех организациях, все они знакомы друг с другом, перезваниваются, шлют друг другу и-мэйлы по поводу меня. Я попал к ним в черные списки.
– Простите, а как вас зовут?
– Ефим Бронштейн.
– А сами вы, простите, кто по национальности?
– Еврей.
– Гм-м. Чем же вы им так не угодили?
– Тем, что я указывал на недостатки в работе общественных организаций, где процветает кумовство, взяточничество, казнокрадство...
– А вас это как-то коснулось, каким-то образом задело?
– Я восемь лет проработал бухгалтером в одной из таких организаций, а после того, как у нас сменился начальник, я стал неугоден, потому что хотел работать честно. Я уже писал и сенатору Шумеру, и президенту Бушу...
– И что?
– Никакого результата. Одни отписки. Я уже и в полицию, и в прокуратуру бумаги отправил, вместе с заявлением.
– А чем газета в таком случае может вам помочь?
– Напечатайте статью. Я могу дать интервью. Я не боюсь того, что мое имя прозвучит публично. У меня есть копии всех бумаг, пленки с записями разговоров. Даже одна видеокассета, на которой видно, как меня не пускают на мою работу. Все задокументировано и заверено нотариусом.
– Вы думаете, что статья о вас сможет что-то изменить?
– Да. Когда все узнают о той несправедливости, которую они сотворили со мной, тогда компетентные органы отнесутся к моей проблеме серьезно.
– А с адвокатом вы не связывались?
– Адвокат за мое дело не взялся. Даже за деньги. Сказал, что все равно не сможет его выиграть.
– А в какие-нибудь правозащитные организации вы не пробовали обращаться?
– Обращался... Но все это закончилось психиатрической экспертизой, которая будет завтра... Вы – моя последняя надежда...

Такого рода звонки в редакцию – не редкость. Люди звонят в поисках правды. Как правило, это пожилые люди. Все эти телефонные мольбы о помощи можно разделить на три основных категории. Первая – когда у человека реальная проблема, связанная с какими-то бюрократическими неувязками, в результате которой он может потерять бенефиты, зарплату, пенсию, квартиру, статус или даже свободу, и он просто не знает, к кому надо обращаться в критической ситуации... В этом случае газета, действительно, в состоянии что-то изменить, предоставив адрес и телефон соответствующих учреждений и людей.
Вторая категория – это индивидуумы с нездоровой психикой. Им газета помочь уже не в силах.
И третья категория – борцы за справедливость, среди которых встречаются профессионалы и любители. Любитель – это тот, кто провел большую часть жизни, как все, занимаясь своим делом, и вдруг, напрямую столкнувшись с неким перекосом в социуме, схлестнулся с каким-то официальным лицом или структурой. Не смирился, не пошел по пути компромиссов и договоренностей «по умолчанию», а решил, что называется, «пойти в отмах» - по причинам, часто ему самому не до конца ясным... Ну, «достало все»... Или, «должна же в этой жизни, наконец, быть хоть какая-то справедливость». «Зло, хоть раз в жизни, должно понести наказание, а честь восстановлена»...
Профессиональные же борцы за справедливость – это те, кто всю свою сознательную жизнь посвятил борьбе за правду. Большинство из них глубоко убеждено в том, что любое общество устроено неправильно, и главная их жизненная задача – находить в нем недостатки и неустанно заниматься их исправлением. Это люди, остро реагирующие на даже самые незначительные ущемления прав человека. Над ними нередко подсмеиваются и не принимают их всерьез. А зря. Во многом именно благодаря им осуществляется социальный прогресс. В советские времена такие правдоискатели часто шли в диссиденты (как в царские – в революционеры)...
Вообще, в советском человеке сидит неистребимая вера в силу печатного слова. Может быть, это идет от старой поговорки - «что написано пером, то не вырубишь топором». И действительно, в СССР газеты были той самой последней инстанцией, которая была в состоянии прорвать глухую оборону круговой поруки власть имущих. Когда ни прокуратура, ни ЦК КПСС не «принимали меры», люди писали в «информационные органы», и, случалось, что какой-нибудь фельетон или остро-критическая статья обращали на себя внимание «органов управления», после чего те в срочном порядке, так сказать, «реагировали». Да и существование самиздата тоже можно отнести к той же санитарной функции в обществе. Надо признать, что Советская власть ничего так не боялась, как слова, запечатленного на бумаге.
В Америке похожая функция у СМИ тоже есть. Нетрудно, впрочем, заметить, что американское общество пользуется ей очень выборочно – в первую очередь потому, что здесь очень сильно развит институт адвокатуры. Поэтому средний американец идет за справедливостью не в газету к журналисту, а к адвокату в юридическую контору, или к сенатору в его местный офис. Я помню, как моя близкая приятельница Елена К. на второй год пребывания в Америке вступила в конфликт со своим начальством. В то время она работала в качестве homeattendant и после тщетных попыток получить медицинскую страховку от своей компании, ту, которая была ей обещана в контракте, уволилась. Компания в ответ не стала оплачивать ей unemployment. Тогда Елена, почитав книги, посоветовавшись с американцами и поняв, как действует система, обратилась в офис сенатора штата Нью-Йорк по месту своего жительства. Разбирательство длилось год. Зато по его истечении компания выплатила Елене задержанное пособие по безработице, да еще и оплатила ее медицинские счета за весь, так сказать, истекший период.
В американских СМИ сегодня практически отсутствует жанр фельетона, а критические статьи, посвященные каким-то частным проблемам, попадают на страницы печати только если случай, о котором идет речь, из ряда вон выходящ и поражает своей нетипичностью - или, напротив, настолько типичен, что отражает целое явление, с которым необходимо немедленно что-то делать. Этим, естественно, занимаются лишь большие издания, поскольку у маленьких просто нет средств на серьезные расследования и штат информаторов, детективов и аналитиков.
Но бывшие советские люди, приезжая в Америку, сохраняют свои, въевшиеся в сознание, представления о том, как работает общественное устройство, автоматически перенося их в новую обстановку. Тем более, что внешне все вполне похоже, только вместо Генерального Секретаря здесь Президент, вместо Политбюро - его кабинет, вместо Верховного Совета – Конгресс, вместо КГБ – ФБР, о прокуратуре и полиции вообще говорить нечего. Ну, а «четвертая власть» – она и в Африке четвертая...
Тем не менее, реальность сильно отличается. Иерархия властей здесь не настолько пирамидальна, а механизм воздействия средств массовой информации на общество далеко не столь лобовой.
Несколько месяцев назад я писал о гибели 85-летнего Ильи Аптекаря. Водитель сделал наезд и скрылся, не оказав помощи сбитому им человеку – то, что называется hit-and-run. Помню, что был тогда очень удивлен тому значению, которое придали этому, в общем-то, типичному для Нью-Йорка печальному происшествию американские газеты и телеканалы. Все центральные телевизионные станции, все основные таблоиды опубликовали сообщения об Аптекаре. Я ошибочно приписал такое исключительное внимание к смерти пожилого русского иммигранта борьбе между городскими транспортным и полицейским управлениями - за то, кто из них должен выделить средства на переоборудование и ремонт опасного перекрестка... Но в течение последующих месяцев чуть ли каждый случай hit-and-run стал выноситься на страницы газет и экраны телевизоров... Можно было подумать, что в прошлом году водители сбивали пешеходов и уезжали с места аварий намного реже. Однако статистика это предположение опровергала начисто.
И вот, наконец, активность СМИ прояснилась: легислатурой штата Нью-Йорк был принят закон об ужесточении наказания водителей за hit-and-run в нетрезвом виде до срока в 7 лет тюрьмы. Но и после его принятия пресса вовсе не перестала уделять внимания подобным происшествиям – теперь она отслеживает, насколько эффективно работает новый закон и как часто он применяется... Так, на мой взгляд, в первом приближении, работает схема взаимодействия масс-медиа и властей в Америке.
Поэтому, когда в редакции раздается звонок и очередная просьба о помощи, я каждый раз мысленно проверяю себя – может ли газета помочь позвонившему? И сам себе отвечаю: «Иногда». Иногда, к счастью. Иногда... к сожалению. Но, как говорят французы, – «даже самая красивая девушка не может отдать больше, чем имеет».