Все пространство души
Досуг
Открывают экспозицию три ценнейших портрета в профиль (а художники считают, что именно такой портрет чрезвычайно труден для отображения всех нюансов личности человека). Пришли они в ХV век из столетия предыдущего, когда итальянские мастера образцом для себя почитали римские монеты с чеканными профилями императоров. И вот перед нами три профильных мужских портрета – люди умные, яркие, не робкого десятка. Береты-тюрбаны оттеняют их зрелую красоту. Каждый из художников даёт ёмкую характеристику моделей, без слов рассказывая об их беспокойной жизни: рано, всего в 23 умерший гениальный реформатор живописи Мазаччо с его верой в безграничные возможности человека; не растерявший лиризм Доменико Венециано; Паоло Учелло, впервые внесший в перспективу, в том числе и в фон портрета, геометрические формы.
Профильные портреты, как бы подтверждающие обращение итальянской живописи к культурному наследию античности, будем мы встречать в нашем волшебном путешествии по давно отлетевшему ХV столетию во множестве. Хотя, естественно, они соседствуют с портретами, где художник выбирал иную позицию модели. Но главное, практически в каждом из них, – пафос утверждения идеала гармоничной, раскрепощённой (чаще всего, именно творческой личности), обращение к человеку как к высшему началу бытия, носителю истинной красоты, красоты души, проступающей в чертах его лица, в его глазах, в движении, зримый эффект которого подвластен был мастерам Возрождения. Причём такой подход к портретированию видим мы и в мужских портретах, но особенно – в женских.
Скорей, скорей в зал, отданный прекрасным дамам Ренессанса. Их лица, чувства, обиды, желания становятся теперь и нашим достоянием, прочитываются, угадывются нами. И вот ведь что самое интересное: зачастую совпадают с тем, что чувствуем, чего не прощаем, чего добиваемся, чего жаждем мы. С поправкой на реалии ХХI века, разумеется. Как написал безымянную свою красавицу Фра Анжелико! Фра – значит «брат, монах», но ничто человеческое монаху этому не было чуждо: он любовался ею, в её очах отражался восторг художника. «Как она прекрасна и весела, как лицо её светится любовью!» Вот какие слова восхищённо произнёс заказчик портрета Лоренцо Медичи, взглянув на него.
Фра Филиппо Липпи написал двойной профильный портрет: он сам, почти за гранью картины, а в центре его возлюбленная, тоже бывшая монашенка, велением самого папы с Филиппо обвенчанная после того, как оба они отреклись от своих иноческих обетов. «Наделён талантом сверх меры», – говорили о Липпи. Каков «воздушный» мазок, как достоверны чувства, как горяча кожа нежной наивной юной женщины! И как выписаны интерьер, излюбленные мастером тени на стене и пейзаж за окном!
Сандро Боттичелли. Всё его исполненное высокой поэзии и особого тонкого колорита одухотворённое творчество – свидетельство гениальности его создателя. В экспозиции несколько шедевров Боттичелли, но более всего волнуют женские портреты: «Дама у окна», рыжая, «грациозная, молодая и прекрасная», в розовом шифоновом платье, с выпуклым животом (отсутствие такового считалось верхом некрасивости). Рядом восхищающий и донельзя эротичный портрет Симонетты Веспуччи. Её любил, но не добился Джулиано Медичи. Боттичелли почитал её идеалом женщины, а Петрарка писал о ней: «У неё была кожа редкой белизны, золотые волосы её сверкали, высокий лоб был чист и светел» (впрочем, все женщины, как предписывала мода, подбривали волосы на лбу, а брови выщипывали). На груди королева всех флорентийских красавиц всегда носила бесценную камею, на которой противостояли друг другу Аполлон и Марс. И вот какой интереснейший факт: переходя от одного владельца к другому, камея добралась до Америки и осела, наконец, в коллекции музея Метрополитен. Сейчас она экспонируется рядом с боттичеллиевой Симонеттой.
«Если портретист талантлив, между ним и его моделью пробегает искра, зарождается некий интимный контакт», – так писала немецкая писательница и искусствовед Эби Варбург. Кто бы они (художник и тот, кого он писал) и в каком бы возрасте они ни были. Для нас чрезвычайно важно, что большинство изображённых на портретах людей – это исторические личности, о которых мы слышали, читали, видели на экране, причём облик их даже приблизительно не повторял истинные их черты. Но вот теперь мы, как говорится, лично, можем познакомиться с умным, коварным, властным Козимо Медичи «Старшим», основателем могущественного рода правителей Флоренции. Его поразительный, разумеется, прижизненный, как и всё, что на выставке представленно, скульптурный портрет выполнен был Антонио Росселино.
А Леонардо да Винчи оставил миру эскиз затерявшегося где-то в пробежавших столетиях портрета Лоренцо Медичи, прозванного Великолепным, и эскиз этот стоит многостраничного исследования психолога. Перед нами человек, сотканный из противоречий: разумный, но жестокий, щедрый, но коварный и в коварных своих замыслах удержу не знающий, тяготеющий к прекрасному, но не однажды предавший друга... Личность загадочная – он ведь и был одним из лучших поэтов своего времени и крупнейшим филантропом. И финансистом тоже.
Ещё один Медичи, Джулиано, «правитель слабый и лукавый», которому всегда чего-то нехватает (вы наверняка таких людей встречали и сегодня), власти жаждущий и впустую её растрачивающий. Он предстаёт перед нами трижды – в совершенно потрясающих аналитичных портретах Боттичелли (один из них на фоне открытой двери, знаке того, что уход в небытие неизбежен, как бы богат и даже всесилен ты ни был) и в эктраординарном бюсте гениального Вероккио.
Выставка как бы даёт историческую справку, каковы были они, историю творившие властители Флоренции, Мантуи, Болоньи, Милана, Урбино, папского Рима, Венеции, Неаполя, Феррары, жаждавшие остаться в памяти людской. «Они не хотели быть забытыми», – утверждал биограф многих из них Оттавиано дельи Убальдини. И их писали, рассказывая о них всё, славные их современники, великие художники – «От Донателло до Беллини».
Так и названа уникальная эта выставка в музее Метрополитен (манхэттенская 5 авеню между 82 и 84 улицами). Её открывает позолоченный бронзовый бюст раннехристианского подвижника Св. Россора: Донателло, как и в других своих скульптурных композициях, убедительно доказывает, что мужество и есть неотъемлемое качество настоящего мужчины. А в завершающем экспозицию зале нас заставляют остановиться, вглядеться, вдуматься шедевры Беллини. Посетите эту выставку. Непременно.
Какой великолепный новогодний подарок преподнёс нам всемирно знаменитый Метрополитен, открыв в музейных залах грандиозную выставку шедевров портретного искусства ХV века. Подумайте сами – 160 портретов кисти таких титанов Ренессанса, как Боттичелли, Донателло, Фра Филиппо Липпи, Вероккио, Гирландайо, Мантенья...
Открывают экспозицию три ценнейших портрета в профиль (а художники считают, что именно такой портрет чрезвычайно труден для отображения всех нюансов личности человека). Пришли они в ХV век из столетия предыдущего, когда итальянские мастера образцом для себя почитали римские монеты с чеканными профилями императоров. И вот перед нами три профильных мужских портрета – люди умные, яркие, не робкого десятка. Береты-тюрбаны оттеняют их зрелую красоту. Каждый из художников даёт ёмкую характеристику моделей, без слов рассказывая об их беспокойной жизни: рано, всего в 23 умерший гениальный реформатор живописи Мазаччо с его верой в безграничные возможности человека; не растерявший лиризм Доменико Венециано; Паоло Учелло, впервые внесший в перспективу, в том числе и в фон портрета, геометрические формы.
Профильные портреты, как бы подтверждающие обращение итальянской живописи к культурному наследию античности, будем мы встречать в нашем волшебном путешествии по давно отлетевшему ХV столетию во множестве. Хотя, естественно, они соседствуют с портретами, где художник выбирал иную позицию модели. Но главное, практически в каждом из них, – пафос утверждения идеала гармоничной, раскрепощённой (чаще всего, именно творческой личности), обращение к человеку как к высшему началу бытия, носителю истинной красоты, красоты души, проступающей в чертах его лица, в его глазах, в движении, зримый эффект которого подвластен был мастерам Возрождения. Причём такой подход к портретированию видим мы и в мужских портретах, но особенно – в женских.
Скорей, скорей в зал, отданный прекрасным дамам Ренессанса. Их лица, чувства, обиды, желания становятся теперь и нашим достоянием, прочитываются, угадывются нами. И вот ведь что самое интересное: зачастую совпадают с тем, что чувствуем, чего не прощаем, чего добиваемся, чего жаждем мы. С поправкой на реалии ХХI века, разумеется. Как написал безымянную свою красавицу Фра Анжелико! Фра – значит «брат, монах», но ничто человеческое монаху этому не было чуждо: он любовался ею, в её очах отражался восторг художника. «Как она прекрасна и весела, как лицо её светится любовью!» Вот какие слова восхищённо произнёс заказчик портрета Лоренцо Медичи, взглянув на него.
Фра Филиппо Липпи написал двойной профильный портрет: он сам, почти за гранью картины, а в центре его возлюбленная, тоже бывшая монашенка, велением самого папы с Филиппо обвенчанная после того, как оба они отреклись от своих иноческих обетов. «Наделён талантом сверх меры», – говорили о Липпи. Каков «воздушный» мазок, как достоверны чувства, как горяча кожа нежной наивной юной женщины! И как выписаны интерьер, излюбленные мастером тени на стене и пейзаж за окном!
Сандро Боттичелли. Всё его исполненное высокой поэзии и особого тонкого колорита одухотворённое творчество – свидетельство гениальности его создателя. В экспозиции несколько шедевров Боттичелли, но более всего волнуют женские портреты: «Дама у окна», рыжая, «грациозная, молодая и прекрасная», в розовом шифоновом платье, с выпуклым животом (отсутствие такового считалось верхом некрасивости). Рядом восхищающий и донельзя эротичный портрет Симонетты Веспуччи. Её любил, но не добился Джулиано Медичи. Боттичелли почитал её идеалом женщины, а Петрарка писал о ней: «У неё была кожа редкой белизны, золотые волосы её сверкали, высокий лоб был чист и светел» (впрочем, все женщины, как предписывала мода, подбривали волосы на лбу, а брови выщипывали). На груди королева всех флорентийских красавиц всегда носила бесценную камею, на которой противостояли друг другу Аполлон и Марс. И вот какой интереснейший факт: переходя от одного владельца к другому, камея добралась до Америки и осела, наконец, в коллекции музея Метрополитен. Сейчас она экспонируется рядом с боттичеллиевой Симонеттой.
«Если портретист талантлив, между ним и его моделью пробегает искра, зарождается некий интимный контакт», – так писала немецкая писательница и искусствовед Эби Варбург. Кто бы они (художник и тот, кого он писал) и в каком бы возрасте они ни были. Для нас чрезвычайно важно, что большинство изображённых на портретах людей – это исторические личности, о которых мы слышали, читали, видели на экране, причём облик их даже приблизительно не повторял истинные их черты. Но вот теперь мы, как говорится, лично, можем познакомиться с умным, коварным, властным Козимо Медичи «Старшим», основателем могущественного рода правителей Флоренции. Его поразительный, разумеется, прижизненный, как и всё, что на выставке представленно, скульптурный портрет выполнен был Антонио Росселино.
А Леонардо да Винчи оставил миру эскиз затерявшегося где-то в пробежавших столетиях портрета Лоренцо Медичи, прозванного Великолепным, и эскиз этот стоит многостраничного исследования психолога. Перед нами человек, сотканный из противоречий: разумный, но жестокий, щедрый, но коварный и в коварных своих замыслах удержу не знающий, тяготеющий к прекрасному, но не однажды предавший друга... Личность загадочная – он ведь и был одним из лучших поэтов своего времени и крупнейшим филантропом. И финансистом тоже.
Ещё один Медичи, Джулиано, «правитель слабый и лукавый», которому всегда чего-то нехватает (вы наверняка таких людей встречали и сегодня), власти жаждущий и впустую её растрачивающий. Он предстаёт перед нами трижды – в совершенно потрясающих аналитичных портретах Боттичелли (один из них на фоне открытой двери, знаке того, что уход в небытие неизбежен, как бы богат и даже всесилен ты ни был) и в эктраординарном бюсте гениального Вероккио.
Выставка как бы даёт историческую справку, каковы были они, историю творившие властители Флоренции, Мантуи, Болоньи, Милана, Урбино, папского Рима, Венеции, Неаполя, Феррары, жаждавшие остаться в памяти людской. «Они не хотели быть забытыми», – утверждал биограф многих из них Оттавиано дельи Убальдини. И их писали, рассказывая о них всё, славные их современники, великие художники – «От Донателло до Беллини».
Так и названа уникальная эта выставка в музее Метрополитен (манхэттенская 5 авеню между 82 и 84 улицами). Её открывает позолоченный бронзовый бюст раннехристианского подвижника Св. Россора: Донателло, как и в других своих скульптурных композициях, убедительно доказывает, что мужество и есть неотъемлемое качество настоящего мужчины. А в завершающем экспозицию зале нас заставляют остановиться, вглядеться, вдуматься шедевры Беллини. Посетите эту выставку. Непременно.
