Участок № 6

“Распустили слух, что палату № 6 будто бы стал посещать доктор. Страшный слух!” (А. П. Чехов. Палата № 6.)

 

По аналогии с классическим произведением, сегодняшнюю ситуацию в России можно назвать “Участок № 6”. Здесь соединилось все, что существенно: и номер избирательного участка, навевающий аллюзии, и участок полицейский, куда отвозят тех, кто не согласен с итогами выборов в первом участке. 

Однако номер - не вымысел и не литературная реминисценция, он взят из жизни. Речь об уже знаменитом избирательном участке № 6 города Москвы. О его буднях рассказал в Интернете Дмитрий Фиников, член избирательной комиссии с правом совещательного голоса. И благодаря номеру, и благодаря событиям, там происшедшим, участок стал неким образом и символом. 

История обычная и типичная. По результатам голосования жителей района у КПРФ было 202 голоса, у “Яблока” - 134, у “Единой России” - 128 голосов. После подсчета председатель комиссии Валентин Колбас исчез, никому не выдав копии протоколов. Утром оказалось, что у “ЕР” - 515 голосов, у КПРФ - 29, у “Яблока” - 4.

Дмитрий Фиников написал жалобу в Генпрокуратуру. Сидит (слава богу, дома), ждет ответа. Как соловей - лета. Потому что сроки ответа давно истекли. Видимо, прокуратуре надо спросить или допросить председателя той комиссии. А его, Валентина Колбаса, нет. Ни дома, ни на работе. 

Чтобы в дальнейшем, на предстоящих 4 марта президентских выборах, таких недоразумений не случилось, кандидат в президенты премьер-министр Владимир Путин приказал оснастить будущие избирательные участки веб-камерами с трансляцией в Интернет. 

Подсчитано: по одной камере на каждый из 96 тысяч участков - вынь да положь 15 миллиардов рублей (500 миллионов долларов). Заместитель министра связи сказал с гордостью: “Такая задача еще не решалась нигде в мире... Веб-трансляции с избирательных участков страны станут уникальным мировым прецедентом”.

Авось да небось, была бы польза. Только ведь камера - одна на участок. А комнат в школах, где проходит голосование и где можно “обработать” фальшивые бюллетени - десятки. Надо - в каждой. Включая туалеты. Иначе - смысла нет. Разве что какие-нибудь провокаторы начнут прямо перед камерами вбрасывать и фальсифицировать. 

Наконец, какая камера уловит того же Колбаса, который исчез с участка, и наутро у “ЕР” голосов стало в 4 раза больше, а у “Яблока” - в 33,5 (тридцать три с половиной!) раза меньше.

Какая веб-камера зафиксирует преображение протоколов на неизвестном пути от участковых комиссий до территориальных и до Центризбиркома? Значит, 500 миллионов долларов псу под хвост? То есть нет смысла.

А кто его добивается - смысла? Ну, если так ставить вопрос, тогда - конечно, тогда - пусть...

Правда, кто-то предложил приделать веб-камеру к каждому члену ЦИК. С инструкцией-предупреждением, что веб-камера легко может превратиться в тюремную камеру. Как писал в рассказе “Палата № 6” Антон Павлович: “Раз существуют тюрьмы и сумасшедшие дома, то должен же кто-нибудь сидеть в них. Не вы - так я, не я - так кто-нибудь третий”. А почему бы и не членам ЦИК? 

Кстати о ЦИК. Его председатель Владимир Чуров, отставки которого требуют самые разные граждане, вплоть до членов президентского совета по правам человека, тоже не остался в стороне от новаций. Он, вслед за кандидатом Путиным, выступил с инициативой: “Чтобы полупрозрачные ящики на избирательных участках были заменены на прозрачные”.

Если они так озаботились прозрачностью готовящихся президентских выборов, значит, признают прошедшие парламентские не совсем прозрачными?

 А уж лидеры КПРФ, ЛДПР и “Справедливой России” - Зюганов, Жириновский, Миронов - возмущались громогласно. “Это что же получается? Мы что, под дурачка будем работать?” - гневно вопрошал Жириновский 5 декабря.

Но прошло время, результаты утвердили, открылось первое заседание новой Думы, и по ТВ показали дружную троицу. Их лица лучились чувством глубокого удовлетворения. Каждый из них сказал, что они победили, депутатских мест у их партий стало больше. 

Конечно, после знакомства с участком № 6 любой россиянин может обратиться к ним, ко всем депутатам Думы, особенно к единороссам, и спросить: “Совесть у вас есть? С какими же лицами вы сели в кресла?”

Признаюсь, сам не видел, но старшие товарищи говорили: в первых философских словарях коммунистической эпохи утверждалось, что совесть - категория не марксистская. Потом убрали. Написали, что совесть тоже состоит на службе марксизма-ленинизма.

И потому проводить аналогии с рассказом Чехова сложновато. Там персонажи вели себя логично. Один - вроде как последователь Гегеля с его тезисом: “Все действительное - разумно, все разумное - действительно”. Другой - противник такого мировоззрения, ехидно спрашивал: “А небось прищеми вам дверью палец, так заорете во все горло!”

Гегельянец отвечал: “А может, и не заору”. Ясно и понятно. 

А тут что?

Конечно, можно посчитать гегельянцем Владислава Суркова, первого заместителя главы президентской администрации. Он вдруг назвал митингующих россиян “лучшей частью общества”. То есть увидел, что они есть в действительности, а все действительное - разумно!? 

Но ведь только вчера его давний шеф Путин назвал тех же митингующих бандерлогами и продажными студентами? Да и кто у нас архитектор и устроитель политической системы, в том числе и выборной, как не Сурков?

Значит, здесь мы имеем диалектику Гегеля-Энгельса - единство и борьба противоположностей. С тем, чтобы в итоге победило единство в составе “Единой России”, Владимира Путина и примкнувшего к ним Дмитрия Медведева. 

Начал, как и положено по рангу, сам президент Медведев. Он сказал, что надо реформировать политическую систему. Упростить регистрацию партий и выдвижение кандидатов на пост главы государства. Кто хочет - свободно выдвигается в Думу, кто хочет - в президенты.

Но так будет уже в новые выборы - в 2017 и 2018 годах. А пока - оставьте власть как есть, нам. Все действительно - разумно. 

Казалось, что может быть дальше от действительности, чем наше телевидение? Оно ухитрилось представить 60-тысячный митинг протеста на Болотной площади Москвы как заслугу и достижение власти в сфере дальнейшего развития демократии в стране. 

И вдруг, через две недели, в репортажах с проспекта Сахарова, в эфире прозвучало: “Многие митингующие выступили против того, чтобы в президенты вновь баллотировался Владимир Путин. Эта мысль чаще других звучала со сцены... Выступали уже не только против фальсификаций на парламентских выборах, но и против избрания Владимира Путина президентом...” 

А один из верных кремлевских комментаторов так и сказал: “Но еще, называя вещи своими именами, это был первый митинг в современной истории России, носивший отчетливо антипутинский характер”. 

Называя вещи своими именами! Вот до чего дошли. Вдруг.

По слухам из высоких телевизионных сфер: “Все запреты на освещение митинга были сняты в субботу, примерно за час до его начала”. 

Интересно у нас жить! Еще интересней - жить долго (тьфу-тьфу-тьфу!) Уже и я, грешный, не раз успел описать эволюции политиков и журналистов. Их, и эволюцию, и политиков-журналистов, можно определить одним, но очень длинным словом: комунисты-перестройшики-демократы-западники-патриоты-государственники-антизападники-верные-путинисты. И предсказывал, что они будут говорить и писать после ухода Путина с политической сцены. Он не ушел, и не собирается, а первые ласточки полетели? Или это диалектический маневр под названием “Выпускание пара”? 

Мы видим, как Алексей Кудрин (только что Путин назвал его другом), министр финансов, за десять лет работы которого военный бюджет увеличился в десять раз, после отставки стал оппозиционером. Он с солдатской прямотой заявил: меня уволили за критику милитаристского бюджета. И, как пострадавший от режима, присоединился к возмущенному народу - выступил на митинге 24 декабря. Вместе с ним включен был в списки ораторов и другой пострадавший от режима - олигарх Михаил Прохоров, кандидат в президенты. Но он промолчал, постоял в толпе и тихо ушел. Без охраны. 

Злые конспирологи говорят, что это тоже маневр: сбить накал протестных страстей, разъединить голоса избирателей в предстоящей президентской кампании. После победы Путина оппозиционер Кудрин станет премьером, а Прохоров останется Прохоровым.

Как бы то ни было, но, по словам А. П. Чехова, есть “слух, что палату № 6 будто бы стал посещать доктор. Страшный слух!”     

Москва