ИРИНА ШМЕЛЕВА:«ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН БЫТЬ ПРОФЕССИОНАЛОМ»

Не раз я задумывался - что чувствуют люди, бывшие звездами или просто хорошо известные на Родине, да просто те, кто сумел там сделать что-то значительное и в силу этого оказался на виду - после переезда в Америку? После того, как, испытав все радости и неприятности славы, они оказались вынужденными или сами решили поменять свою профессию на другую, менее, так сказать, публичную? Довольно странно бывает узнавать, что в какой-нибудь небольшой компании, расположенной по соседству, трудится программистом бывший знаменитый музыкант, солист некогда супер-популярной группы... И не удивительно ли оказаться в лимузине где-нибудь в районе Лос-Анджелеса, водитель которого - Жанна Агузарова? Был, говорят, такой факт в ее биографии в начале 90-х...
Так и я испытал чувство некоторого недоумения, познакомившись «по долгу службы» с симпатичной женщиной, занимающейся public relations в одной из нью-йоркских масс-медиа компаний. Лицо ее мне показалось смутно знакомым, а когда я узнал, как ее зовут, некое подобие столбняка охватило меня. Это оказалась именно та самая Ирина Шмелева, популярная актриса 80-х и начала 90-х, снявшаяся в таких фильмах, как «Покровские ворота», «Битва за Москву», «Искренне ваш», «Акселератка», «Где находится Нофелет?», «За прекрасных дам», «Паспорт», «Бабник», «Импотент», «Учительница первая моя» и еще во многих других... Заслуженная артистка России, актриса Московского театра им. Гоголя... Для нас, зрителей, она - неотъемлемый факт нашей молодости, навсегда впечатанный в наши воспоминания и оставшийся там, и вот она здесь, рядом, живая, меняющаяся вместе с миром и нами, живущая своей, теперь уже независимой от зрителя жизнью... Можно даже с ней поговорить. И узнать, в общем, много нового.

Те, кого знают
в лицо
-Я очень хорошо помню ваш первый фильм «Найти и обезвредить». Не знаю, как вы характер этой роли строили...
-Никак.
-Вы играли себя, видимо, да?
-Ну да.
-С одной стороны, наивная такая девушка, с другой – сильная... Плюс какой-то легкий надлом.
-А это видно было? Странно.
-Вы такой искренней были в этом фильме.
-В этой ерунде?
-Ну, это не ерунда. Нормальный детектив.
-В то время он побил все рекорды. Я вообще удивляюсь, честно сказать – дело в том, что фильмы, в которых я какие-то значительные роли играла, у публики пользовались большим спросом. Режиссер того же «Найти и обезвредить», Кузнецов, тогда получил премию. Что касается «Акселератки», мы тоже были победителями со страшной силой везде. В советском кино никто ведь не занимался маркетингом и изучением влияния артистов на публику... У меня такая проблема есть, на самом деле – люди, которые смотрели кино, ко мне хорошо относились, я им нравилась, а из тех, кто делал кино, мало кто видел, что я хорошая артистка. Собственно, поэтому никто и не знает меня, я думаю.
-А почему же тогда вас брали в эти фильмы?
-Кто меня брал? Что, у меня много ролей, что ли?
-30 фильмов – не шутка.
-Да что там? Там разве роли? Там нет ничего. Да никто меня не знает, believe me!
-Позвольте, так сказать, не согласиться. Даже небольшие роли запоминаются. В том же фильме «Кин-дза-дза», например...
-Да, «Кин-дза-дза» запоминается. Но ту, кого я играю, вспоминают с трудом. В этом фильме почти не было женских ролей. Данелия очень долго их искал, и почему-то решил меня на эту роль взять. А с Данелией я еще раньше встретилась... Был такой фильм «Слезы капали», где в главной роли Леонов. И Данелии надо было найти девочку на роль невесты. Но когда меня нашли, вся натура сцен, которые были запрограммированы для этого характера, ушла уже. Поэтому роль стала очень маленькой. Тем не менее я познакомилась с Леоновым замечательным... Фильм снимался в Калуге. В первый мой съемочный день, я помню, мы шли с ним по улице, и все встречные говорили ему: «Здравствуйте. Доброе утро»... Я поворачиваюсь к Леонову и говорю: «Надо же! Все вас знают». А он говорит: «Да нет. Просто лицо мое им знакомо, и они не осознают, что это идет актер. А просто думают, что это их знакомый идет - поэтому здороваются». Я, кстати, потом тоже это испытала, когда мне говорили: «Здравствуйте, мне ваше лицо знакомо...» Я говорила «ага» и начинала рассказывать сказки: «Мы с вами в детский сад вместе ходили...»
-Что, действительно, не узнавали?
-Есть актеры, которых все знают в лицо, и все знают, как их зовут – household name, а есть актеры, которых, может быть, знают в лицо, но не сразу их вспоминают. Вспоминают только те зрители, которые «смотрят кино» серьезно. Я как раз - из вторых.
Сплошной театр
-Вы, к тому же еще, были и театральной актрисой в театре им. Гоголя....
-Я была там одной из ведущих актрис... которую бесконечно воспитывал главный режиссер. Террором, я бы сказала. В театр меня взял Голубовский... Я вообще не хотела в театр идти, меня заставил художественный руководитель моего курса в училище. Он сказал: «Ира, не выпендривайся. Такой конкурс, а тебя сразу берут». Когда вы заканчиваете курс, вы идете показываться вместе со всем курсом в разные театры. И вот на мой спектакль пришел главный режиссер этого театра вместе с одним известным московским журналистом. А у меня в зале сидела младшая сестра, которая приехала с Урала. Я очень старалась хорошо играть, чтобы ей понравиться. И я им так понравилась, что они говорят: «Берем ее в театр Гоголя». Я думаю: «Что это еще за театр?» А худрук мне говорит: «Не усложняй мне конкуренцию для других своих подруг по курсу. Пойдешь и будешь играть все на свете – в театре Гоголя»... задрипанном, так сказать. На самом деле, это был очень хороший театр. Просто-напросто, с точки зрения public relations, как я теперь понимаю, он был совершенно не раскручен. Ведь там спектакли были намного лучше, чем в театре Сатиры, где работала одна моя подружка. Я просто не могла их там смотреть, не могла сидеть там – настолько это была провинция, просто катастрофа какая-то, ничего живого нет. А народ валил просто валом.
-А кого вы играли в своем театре? Назовите какую-нибудь вам запомнившуюся роль?
-Я играла, например, Панночку в «Бесовских забавах» Нины Садур. Это был сплошной балет. А я никогда не занималась балетом профессионально, я просто любила танцевать... После того, как я сыграла Панночку, я подумала, что такого рода вещи я не должна играть, нельзя. Я это почувствовала физически. Это все потом отразилось на моей жизни...
-Вы имеете в виду какие-то потусторонние дела?
-Конечно. Для меня это была история Ромео и Джульетты. Причем она была представительницей темных сил, а он – светлых.
-Это режиссерская была трактовка?
-Нет. Режиссеры очень любят таких артисток, как я, которые сами все себе делают, сами соображают. Режиссер, я считаю, и не должен заниматься разработкой твоего характера. Он должен заниматься общим видением. А твоя работа – оправдать любую ситуацию, в которую режиссер тебя направляет.
-Режиссером был Голубовский?
-Нет. После него пришел молодой горячий Сергей Яшин. Для начала он поставил мюзикл и засунул меня в массовку – в воспитательных целях, несмотря на то, что я уже в кино много снималась. Но он заметил мою, так сказать, сексуальность... Мы все танцевали, и самый сексуальный танец был у меня. Он говорил: «Ну что вы все, как холодильники «Зил» и «Ока»? Где ваша страсть?» В одном спектакле я, например, должна была играть роль Мерлин Монро. У Яшина на эту роль было две артистки – одна была красавица Лариса Барушко, другая – хорошенькая Ира Шмелева. У него была такая мысль, видимо, чтобы я все придумала, а Лариса бы это играла. Но Лариса, действительно, была красивая очень... В общем, я отказалась от этой роли и ушла из театра. На полгода.
-В каком году это было?
-Я что, помню? Для меня не имеет значения год... Для меня важнее общие ощущения. Я не знаю, как можно было такую роль отдать... Я вообще была глупая. Я не понимала значимости того или этого... Для меня был важнее душевный комфорт. Я ничем не дорожила, для меня были важнее какие-то отношения между мужчиной и женщиной, что тоже я не получила. А нельзя ничего хотеть очень сильно!
-Вы очень влюбчивый человек, страстный?
-Ну да, я страстная. Это катастрофа... Но если про театр говорить, то последняя роль перед отъездом, которую я играла, была роль девственницы. Спектакль назывался... что-то там «Сказание о купце...» Я уже была сильно в возрасте, но. тем не менее, сыграла русскую народную девушку, которая перезрела... Кстати, во время этого спектакля все время происходила потрясающая вещь. Мы играли сцену любви, и я выходила в огромной белой рубахе. Как водится, она была прозрачной под софитами... В этой сцене я впервые оказывалась со своим женихом, втайне от папы с мамой – и каждый раз, когда я уходила со сцены, этот белый балахон был в крови.
-?
-Мы там кувыркались, как бешенные. Я за что-то задевала, и балахон мой именно в том самом районе был весь в крови. Я каждый раз говорила: «Да что же это такое? Опять лишили девственности!» А я просто разбивала руки, локти, колени. Потом, как-то раз я выхожу и говорю: «Сегодня я ничего не разбила. И опять у меня все в крови». Оказалось, это мой партнер разбил себе колено и руку. У костюмерного цеха были проблемы, потому что им приходилось стирать все и гладить. Еще у меня была в этом театре замечательная роль – я играла возлюбленную писателя Лимонова в спектакле «Там вдали, за бугром» Максимова - по мотивам жизни Лимонова. Лимонов приходил смотреть, ему не понравилось. Горбачев тоже приходил, сказал: «Я вот эту черненькую... (А Раиса Максимовна ему говорит: «Ее фамилия Шмелева...») Я ее знаю».
Я стеснЯлась!
-Вы чувствовали славу какую-то определенную?
-А мне по барабану, я не тщеславная. Ну, меня узнавали, за мной бегали... Когда я только начинала и давала одно из первых своих интервью, меня спросили: «Что бы ты больше всего хотела?» Я сказала: «Хотя бы в одном кино очень хорошем сыграть». Они говорят: «В одном только?» Я говорю: «Но в таком, чтобы – навсегда»...
-Не было?
-Не было. Но я надеюсь, что еще будет.
-Как Вы относитесь к тому, что на Интернете куча ваших фотографий в обнаженном виде висит.
-Ужасно!
-Вы, по-моему, одной из первых русских актрис стали обнажаться на экране?
-Да, говорят. Хотя в жизни ко мне и близко подойти нельзя было. Надо мной даже смеялись. При мне нельзя было матом что-то сказать... Я была совершенной девочкой-цветочком из провинции. Когда мне жена педагога устраивала истерику по поводу того, что у меня с ним какие-то отношения, я об этом была «ни сном, ни духом»... Вообще, когда я в Щукинское пришла, я думала, что там преподают боги, а учатся полубоги.
-А потом все это пошло прямо в противоположную сторону, когда вы раскрепостились?
-Хорошая мысль. Я об этом не думала.
-А нет в вас определенного эксгибиционизма?
-Нет. Когда я снималась в каких-то откровенных сценах, все должны были уйти обязательно. Я стеснялась!
-Но при этом вам этих сцен хотелось...
-Не могу сказать, что я этого хотела особенно. Нет, хотела, конечно. Но мне не нравится, например, эпизод в фильме «Паспорт», когда я поворачиваюсь и иду совершенно голой...
-Но они же не умели тогда снимать такие сцены, только пробовали...
-Может быть. Самое смешное, что самый мой последний фильм как раз такого рода был – я играла проститутку...

НесбывшиесЯ проекты
-Вы лидер или исполнитель?
-Если я знаю поставленную задачу, то я спокойно ей занимаюсь и ее выполняю. Все думают, что я лидер. Но я лидер, когда передо мной поставлена задача. Я исполнитель, потому что у меня профессия такая.
-Как называется тот городок, откуда вы родом?
-Кушва, в Свердловской области.
-Когда Вы приехали в Москву, у вас был комплекс провинциализма?
-Да, наверно. Я ненавижу провинциализм, потому что хорошо знаю, что это такое. Я ненавижу провинциальное мышление, которое ограничивает и закрывает пути. Я люблю хороших провинциальных людей, но я ненавижу провинциализм в работе.
-Вы имеете в виду самодеятельность?
-Самодеятельность вообще не переношу. Жалко на это смотреть. Так же как на то, когда люди профессионально работают, но нет в этом души, радости...
-Вы хотя бы для себя играли в Америке?
-Да, играла. Но как-то странно... Я очень внимательно слушаю «сигналы из космоса» и пытаюсь им следовать... Был один independent проект с американским режиссером, он собрал море американских и русских актеров, и меня том числе... Дал мне главную роль. Полгода мы репетировали. Причем эти полгода я ему рассказывала, что такое актерское и режиссерское мастерство. Он талантливый человек, тонко чувствующий, но совершенно ничего не знает...
-В общем, проект накрылся...
-Постепенно люди отваливались. Сколько можно? Мы репетировали каждую неделю по три раза.
-И без денег...
-Independent projects, в общем-то, все без денег. Меня, конечно, потрясло, что в Америке, оказывается, актеры работают без денег. Этого я не могла себе представить в России, я думала – только в России актерам никто не платит... Но зато в другом проекте, помню, нам платили по 200 долларов в месяц, что ли... причем в очень большом серьезном театре The American Place Theater. Спектакль должен был пойти, но в этот момент театр закрылся, его купила организация Around About Theater. А я уже к тому времени начала учиться в NYU, на Public Relations. Там есть такая особая программа для профессионалов. А сейчас я там же учу маркетинг.
НельзЯ хотеть...
-Вы приехали сюда с мужем, как я понял. Кто он по профессии?
-Программист.
-Но вы, как говорится, не первый раз замужем?
-Нет.
-А сколько раз вы там побывали?
-Два.
-То есть это второй муж?
-Да. Для актрисы что-то маловато, да?
-Как-то вы в своих пристрастиях слишком постоянны...
-Я вообще очень верный человек, в принципе...
-Но ведь вы выходите на сцену, вживаетесь в какую-то роль и живете некоторое время в образе, а значит, меняетесь на какое-то время...
-Да, конечно. Мне вот говорили: «Что тебе так нравятся «Бесовские забавы или панночка»? Я отвечала: «Там столько группового секса! Я никогда в жизни этого не сделаю, но на сцене могу поучаствовать... и быть главной»...
-У вас в России были поклонники, вас узнавали, были какие-то элементы творчества – вы играли в театре, кино... И вот вы вдруг взяли и все круто переменили...
-Я никогда не хотела быть пожилой артисткой. Мне безумно не нравились эти старые женщины, которые строили из себя молоденьких. Меня это пугало. Я думала, что не хочу быть такой. Но ирония судьбы в том, что я-то как раз именно такая... Все, как бы это сказать, скачу...
-Уезжая сюда, вы не предполагали, что будете еще играть?
-Я сюда уехала только потому, что решила с этим закончить...
-Уйти «из большого спорта», грубо говоря...
-Но я не знала, что это - большой спорт, не знала, что «там» потом все расцветет. Сейчас «там» у многих людей очень много работы. Я не говорю про хорошее кино, потому что его экстремально мало. Но меня приглашали туда год назад. Я с удовольствием поехала, потому что хотела. Меня пробовали с моим другом, который приехал из Франции, из Парижа, и после этих проб я шла, помню, и думала: «Боже, зачем мне это надо? Торчать здесь полгода из-за какой-то, можно сказать, ерунды». В тот же вечер проект закрыли, сказали, что сценарий был не очень хорош...
-А если вам предложат, даже за небольшие деньги, настоящий проект?
-Я с удовольствием.
-Все бросите и поедете?
-Сейчас, в этом состоянии – да. Не знаю, как завтра... В последнее время я стала думать, что, может быть, стоит попробовать... I don`t know. Мне нравится заниматься public relations, общаться с людьми, доставлять радость, делать так, что бы что-то получилось, что-то произошло благодаря моими кропотливыми усилиями и потраченному времени. Бросить? Если у меня есть какие-то обязательства перед кем-то, то я лучше брошу то, что для меня важно...
-Вы приехали в Америку и сразу пошли учиться?
-Я даже специально приехала к дню начала занятий в колледже, чтобы сразу учить английский, а после этого взяла курс media communications... И когда я еще училась, то стала смотреть по сторонам – что я могу делать? Я хотела найти близкое что-нибудь к профессии.
-Получается?
-Если клиент нормальный, и не ограничивает тебя в телодвижениях, в маневрах, я бы сказала, то получается, и довольно успешно. У многих приоритеты, страх, особенно у русских эмигрантов... Я тоже боюсь, ну и что? Американские друзья мои говорят: «Ты прямо поразительно... прешь!» «Да вы что, я так боюсь!» Но я усвоила еще раньше, что нормальный актер, любой человек профессиональный, который что-то делает, обязательно боится. Ну и что? Это даже стимулирует и возбуждает, и приносит, значит, еще больший успех.
-На самом деле меня больше всего интересует, как вы с уровня профессионального актерского перешли сюда на уровень местечковый самодеятельный? Как вы с этим живете?
-Очень плохо! Это для меня самая большая сейчас проблема. Не то, что - я была актрисой известной, а сейчас никто... Нет. Я восхищаюсь настоящими профессионалами, они меня вдохновляют. Я обожаю людей, которые открыты для жизни, для новых понятий, методов, путей. Они мне помогают жить. Поэтому у меня нет страха, который есть у большинства людей, которые занимаются «медиа». Человек должен быть профессионалом, даже если он пришел в профессию из другой области... Кстати, люди талантливые, открытые, профессиональные - всегда порядочные... Я глубоко убеждена в том, что талантливые люди высокого уровня – порядочны. Говорят, что плохие люди тоже среди талантливых людей есть. Да, есть. Они достигают каких-то высот, но поднебесий, открытий, взлетов они достичь не смогут никогда, выше какого-то уровня не поднимутся.
-Почему вы уехали все-таки?
-Потому что был кризис. Кино перестали снимать.
-Это когда было, в 98-м?
-Ну да.
-То есть вы застали разгул бандитизма... Или это мимо вас прошло?
-Мимо меня, конечно, потому что я в этом не хотела участвовать. Хотя актрисы, актеры – это все очень привлекательно для этой братии. Но я всегда этого боялась...
-А вы не от этого ли отчасти уехали?
-Откуда вы это все знаете? От этого. Я не могла больше ходить по улицам. В какой-то момент мне просто стало страшно. У меня была французская машина, которую я обожала. Все говорили – ты настоящая женщина - у тебя не только духи и белье французское, но и машина тоже. На тот момент она была редкая, сейчас их полно. Я ее парковала недалеко от дома. Так вот, мне надо было 50 метров пройти от этой парковки до своего подъезда, и я просто физически чувствовала опасность. И как-то подумала – все, хватит.
-У вас была в жизни настоящая любовь?
-Да. Которая меня чуть не убила. Собственно, любовь и была - самое главное в моей жизни, поэтому я didn`t care about моей профессии.
-Собственно, это, наверное, самое главное для любого творческого человека – неважно, мужчина это или женщина?
-Нет. Я так не думаю. У всех все разное. Это для меня всегда самой важной была любовь, а все остальное не имело значения. Любовь - это все, ради чего я родилась, жила, во что верила. Но потому я этого и не получила. Нельзя, говорят, так сильно чего-то хотеть.