медработник или прислуга?

Хоуматтендент – одно из самых популярных слов в нашей иммиграции. У всех у нас есть пожилые родители или дедушки и бабушки. У всех этих пожилых людей есть медицинские проблемы, нередко – очень серьезные. А там, где пожилые и больные беженцы, там и хоуматтенденты. В этом плане у беженцев больше привилегий, чем у коренных американцев, у которых на старости лет далеко не всегда есть человек, ухаживающий за ними на дому.
К сожалению, многие наши иммигранты не ценят этих привилегий, не ценят и самих хоуматтендентов, не всегда понимают (или не хотят понимать), в чем заключается их роль. Помню календарь, который дали нам в NYANA вскоре после приезда в США. Иллюстрации в нем отражали стереотипные представления наших иммигрантов о разных сторонах американской жизни, и одна из этих иллюстраций показалась мне особенно забавной. Откормленная бабища, мало похожая на беженку, нависала над испуганным ведущим, требуя, чтобы к ней приставили домработницу: ей, видител ли, сказали, что в Америке домработницы есть решительно у всех.[!]
Так вот, хоуматтенденты – это не домработницы в старом, советском понимании этого слова – то есть не женщины, на которых можно сваливать всю черную работу. Хоуматтенденты - это специалисты по уходу за пожилыми и больными людьми, предварительно прошедшие подготовку – своего рода медработники с определенным багажом знаний и определенным кругом обязанностей, за пределы которого никто не вправе их выводить. Я уж не говорю о русскоязычных хоуматтендентах, многие из которых – интеллигентные, образованные люди, бывшие в «той жизни» врачами и медсестрами, преподавателями, художниками и музыкантами.
По мнению многих хоуматтендентов, их труд неадекватно оценивают и агентства, в которых они работают. Не далее как на днях Генеральный прокурор штата Нью-Йорк Элиот Спитцер возбудил иск против частного агентства Special Touch Home and Health Care Services, добиваясь того, чтобы оно задним числом выплатило работникам удержанные сверхурочные.
Нередко профсоюз хоуматтендентов устраивает различные акции протеста (я была на одной из таких масштабных акций, которая проходила в Madison Square Garden), добиваясь улучшения условий их труда и повышения зарплаты. Но прибавки, обычно незначительные, не соответствуют тяжелому и далеко не всегда доставляющему удовлетворение труду хоуматтендентов.
Хотя, возможно, у наших читателей – как хоуматтендентов, так и их клиентов, совсем другие мнения о проблемах ухода на дому. Именно поэтому мы решили обратиться к ним со следующими вопросами:

Адекватно ли оплачивается труд хоуматтендентов?
Как к ним относятся клиенты?
Как они относятся к клиентам?
Как к ним относятся дети клиентов?
Есть ли разница между американскими и «русскими» хоуматтендентами?
Есть ли разница между американским и «русскими» клиентами?
Наконец, есть ли разница между американскими и «русскими» ведущими?

Н. А., хоуматтендент,
приехала из России, работает на агентство Special Touch:
Наше агентство плетется в хвосте. Оно самое плохое по отношению к хоуматтендентам. У нас нет медстраховок, зарплаты мизерные, мы не являемся членами профсоюза. А все потому, что это – частное агентство и к тому же «русское». Люди, которые могут уйти в другие агентства, – городские или частные американские – уходят. Там их ценят, к их труду относятся с уважением, условия труда стараются улучшить. И они не берут очень тяжелых больных – самая тяжелая и черная работа перекладывается на наш офис.
Конечно же, хоуматтендентам надо больше платить. Ведь люди доверяют нам самое дорогое, что у них есть, – своих родителей. С людьми вообще работать нелегко, тем более с людьми пожилыми и больными. Нам очень тяжело – и физически и морально. У некоторых из наших клиентов – больная психика. Другие прикованы к постели. И мы стараемся сделать все, что в наших силах, чтобы им помочь.
Детям и внукам наших клиентов следует помнить, что хоуматтенденты – единственные люди, которые находятся возле их родителей, дедушек и бабушек. Дети заняты, они работают и далеко не всегда навещают своих родителей, а внуки нередко заходят к бабушкам и дедушкам лишь для того, чтобы занять денег. А Хоуматтенденты – компаньонки, собеседники, помощники и друзья пожилых людей.
Отношение клиентов к хоуматтендентам – разное. Особенно в нашей комьюнити. Есть люди, которые понимают, в чем заключаются наши функции, а есть и такие, которые видят в тебе прислугу, а то и рабыню. Причем многим из них хоуматтендент вообще не требуется, они вполне здоровы, но они их получают в результате каких-то ухищрений. А потом требуют от них, чтобы они убирали, стирали, готовили на всю семью...

Алла, хоуматтендент,
приехала из России 4 года назад:
Труд хоуматтендента – рабский. А платят нам копейки. Но самое ужасное – это отношение к нам клиентов. Я говорю именно о наших, «русских» клиентах. Это очень тяжелые люди. Из многочисленных моих клиентов только одна-две относились ко мне по-человечески. И я сужу не только по себе. Большинство моих коллег тоже страдают от своих «подопечных». Они не понимают или не хотят понимать, в чем заключаются наши обязанности. Требуют, чтобы мы мыли стены, вытряхивали ковры и т.д. Когда им объясняешь, что наши обязанности – совсем другие (кормить их, гулять с ними, напоминать о приеме лекарств и т.д.) они устраивают скандал, а потом звонят в агентство и жалуются на тебя.
И знаете, почему они так наглеют? Потому что ведущие дел наших иммигрантов – тоже, как правило, «русские». И эти ведущие всегда принимают сторону клиентов. Стоит им пожаловаться, как тут же присылают другого хоуматтендента. А того, «разжалованного», еще упрекают: «Ну что тебе стоит сделать генеральную уборку?», «Ты что, диван сдвинуть не можешь? Он же на колесиках?» Почему ведущие принимают сторону клиентов? Думаю, потому, что боятся потерять работу. И этот страх усиливается, когда «кейсов» становится меньше, а желающих работать ведущими – больше.
В американских офисах нет такого безобразия. Там ведущие поступают по справедливости. И наши это знают, они боятся звонить ведущим –американцам. Если какая-нибудь старушка заявит ведущей-американке, что ее хоуматтендент не хочет стены мыть и поэтому она требует замены, та вообще может прикрыть ее дело.
Что самое смешное - мы бы с удовольствием помогли пожилым людям во всем, если бы они относились к нам по-человечески. Моим клиенткам, которые проявляли по отношению ко мне доброту и вежливость, я сама предлагала помощь – что-то постирать, убрать и т.д.
Что же касается отношения детей наших клиентов к нам, то мне трудно об этом судить. Я этих детей почти никогда не вижу – они очень редко навещают родителей. Зато родители на них не нахвалятся – все они академики и миллионеры, у всех есть дома и загородные виллы. Когда их спрашиваешь, почему же эти дети-миллионеры обрекают родителей на одиночество, заставляют тратить их мизерное пособие, не поддерживают их материально, они говорят, что в Америке так принято – пожилые люди должны жить отдельно.

Лена, хоуматтендент,
приехала из Украины 11 лет назад:
Я работала с американкой четыре года. Она была очень больным человеком, и с ней было нелегко. Но относилась она ко мне очень хорошо. Я считаю, что мне повезло.
Моя невестка работала с русскоязычной старушкой и ушла от нее с... заболеванием сердца. 34-летняя женщина за год работы стала больным человеком. Старушка была достаточно крепкая, могла сама многое делать, но выжимала из моей невестки все, что могла. Требовала от нее невозможного, гоняла по всем делам – нужным и ненужным, использовала не по прямым обязанностям. Наши иммигранты вообще ужасно относятся к хоуматтендентам. Создается впечатление, что их лозунг: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». А платят нам гроши...

Наталия, хоуматтендент,
приехала из Санкт –Петербурга 15 лет назад:
Я работала в одном и том же офисе 11 лет. Платят нам очень мало – 7 долларов в час. В некоторых офисах сокращают часы, и хоуматтенденты не могут работать больше 40 часов в неделю. А моя клиентка скончалась, и я уже месяц не могу найти работу. Мы проводим митинги, чего-то добиваемся, но, к сожалению, мало что меняется.
Пожилым людям необходим уход на дому. Мы работаем, наши папы и мамы остаются одни. У моей последней клиентки была болезнь Альцгеймера, а сын не имел возможности часто ее навещать. Конечно же, она не смогла бы существовать без помощницы.
С самими бабушками мне удается найти общий язык, но с членами их семей нередко возникают конфликты. Дело в том, что они видят в хоуматтенденте горничную, домработницу, а в придачу – прачку и повара. Причем эта горничная-прачка-повариха должна обслуживать всю семью, а не только бабушку, которой она помогает. Бывает, приходишь, а на столе лежит кусок мяса – фунтов на 7-8. Приготовишь 25 котлет, а на следующий день этих котлет уже нет. Выясняется, что в этом же «билдинге» живет дочь бабули с мужем и детьми, а еще – внучка с мужем, и все они рассчитывают на твои кулинарные способности. Точно так же – со стиркой. Иногда думаешь: «Почему бы не постирать, не помочь людям, так и время пройдет быстрее». Поможешь раз, другой, а потом они думают, что это входит в твои обязанности...
У одной моей клиентки был очень неприятный зять. Он не позволял мне даже чай пить у них в доме. Вернее, кипятить воду для чая – пакетики с чаем и сахар я приносила из дома. Он мне говорил: «У вас есть перерыв на ланч, тогда и кушайте». Но ведь ланч был в 2 часа, а я с его тещей сидела с 8 утра до 8 вечера! В конечном итоге я стала носить с собой термос с кипятком! И это – в наше время, в Америке!
И все же мы понимаем, что наша работа нужна и нам необходимо работать. Вот и работаем потихоньку.

Марина, хоуматтендент,
приехала из Киева в 1995 году:
Зарплата у нас мизерная, часы работы сокращают, чтобы не платить сверхурочные. У меня, например, было 60 часов, сейчас – всего 40. А надо платить за квартиру, за страховку автомобиля... Что делать? Идти в другой офис? А какие шансы, что меня там возьмут. Ведь мне уже 60 лет
Что же касается клиентов, то они – разные, независимо от национальности. Я работаю с русскоязычной бабушкой уже шестой год. Всякое бывало, но мы притерлись, нашли общий язык.

Михаил, бухгалтер,
в Америке 10 лет:
Мне кажется, что слухи о бедственном положении и чуть ли не рабском труде хоуматтендентов сильно преувеличены. Не так страшен черт, как его малюют. Я не говорю о тех случаях, когда им приходится ухаживать за тяжело больными, прикованными к постели клиентами (хотя и для таких случаев в Америке есть самые разные приспособления), но в целом их работа вовсе не такая сложная и грязная, как они говорят. Ну, погуляла с бабулей, что-то для нее приготовила, книжку ей почитала, напомнила, какое лекарство надо принять, пошла с ней к врачу, подмела пол возле ее кровати. Большое дело!
Моя жена – медсестра, каждый день, с утра до вечера, обслуживает больных в нескольких палатах, бегает туда-сюда, как угорелая. Разве это не более тяжелая работа?! Я могу назвать еще множество профессий, требующих куда большего напряжения и самоотдачи.
У моей мамы несколько лет была хоуматтендент, которая вообще очень весело проводила время. Делала только то, что ей самой было приятно – и валила на маму. Бывало, зайдешь к маме, - а ее «помощница» сидит и читает книгу, или смотрит телевизор, сама же мама спит. А погода на улице прекрасная. Почему бы не погулять? «Помощница» утверждала, что мама немного простужена, или ленится идти на улицу, или не в настроении. Если же ей самой хотелось подышать свежим воздухом, она маму вытаскивала, несмотря на ее состояние.
Чем старше становилась мама, тем больше она нуждалась в помощи, тем меньше хоуматтендент ей помогала. В конце концов, мы вынуждены были связаться с ее ведущей, и нам прислали другую. Пока что «новенькая» старается, но не знаю, как долго это продлится...

Нина, программист,
в Америке 12 лет:
Я отношусь к хоуаматтендентам с большим уважением. Что бы наши мамы и папы делали, если бы не эти люди, которые заботятся о них, терпят их старческие капризы и выходки! И что бы делали мы, если бы не с кем было оставлять наших родителей!
У моей мамы – прекрасная помощница! В России она была медсестрой, в медицине разбирается лучше, чем многие врачи. Очень начитанная. Они с мамой постоянно дискутируют на разные темы, особенно политические (мама преподавала историю в школе). С удовольствием вместе смотрят телевизор. А конфликтов у них нет никаких, потому что мама ее ценит и уважает. Она тоже относится к маме с уважением, и иногда помогает ей даже в том, что не входит в ее прямые обязанности. Например, моет окна.
Я ей бесконечно благодарна. На работе я так устаю, что иногда в течение дня забываю позвонить маме, спохватываюсь вечером. Но я знаю, что она – в надежных руках.

Семен, преподаватель математики,
в Америке 9 лет:
В «противостоянии» между нашими пожилыми людьми и их хоуматтендентами я всецело на стороне последних. Наши бабули и дедули хотят на старости лет поиграть в помещиков, и к хоуматтендантам относятся, как к крепостным. Приехали в свободную страну и решили вдруг стать барами. Все это – пережитки советской рабской психологии. Там наших старичков угнетали власти, здесь они хотят кого-то угнетать. А тут Бог (вернее, дядя Сэм) послал им хоуматтендентов. Как же их не притеснять!

Виолетта, рекламный агент,
приехала из Украины в 1995 году:
Моим родителям с хоуматтендентами не везет. Не потому, что они – люди капризные или злые. Наоборот, они очень добрые, особенно мама. Она всех их жалеет, и они садятся ей на голову. Потом приходится вмешаться мне, – и все начинается заново.
Можете ли вы себе представить, например, что не хоуамттендент готовит для своей клиентки, а та для нее. А мама так делала! С ее больными ногами и больным сердцем. Относилась к своей горе-помощнице, как к родной дочери. Мол, жалко женщину, у не муж, двое детей, ей для них надо готовить, ей в своей семье надо убирать, а тут еще она меня должна обслуживать! Пусть, мол, посидит, поболтает с нами, телевизор посмотрит. А я ее угощу. Мама не понимала, что работа хоуматтендента в том и заключается, что ее обслуживать! В конце концов, та привыкла, что ходит не на работу, а в гости.
Папа был построже, но о чем бы он ее не попросил, у нее на все находились отговорки. Устала, голова болит, дома неприятности...
И еще одно – все хоуматтенденты закомлексованы. Им кажется, что они не устроились в Америке, и они завидуют детям своих клиентов, часто хотят все сделать им наперекор. А комлексовать не надо, – в Америке любой труд уважают, и здесь всякая работа – нелегкая.