ТЯЖЕЛОЕ НАСЛЕДИЕ ОКТЯБРЯ - или всей истории?
В мире
Как и двадцать лет назад, народное мнение склонно “прощать” некоторый достаток мелким предпринимателям - в сфере услуг, торговли, сельского хозяйства. Все, что выше видимого глазу упорного и тяжелого труда, уважаемого нашими согражданами, считается приХватизированным, полученным жульническим путем в результате сговора просто жуликов с жуликами на государственных должностях.
Рана 90-х годов не заживает, память не стирается, передается новому поколению. В основе этой прочной памяти - оскорбленное чувство справедливости.
Оно постоянно растравливается сегодняшним днем - пропастью между богатыми и бедными, которая углубляется. За год количество россиян, официально признаваемых бедными, увеличилось на 2 миллиона и сейчас составляет 21,1 миллиона. Их ежемесячный доход ниже прожиточного минимума в 6473 рубля (206 долларов) К бедным НЕ относятся 40 миллионов пенсионеров. Средняя пенсия выше прожиточного минимума - 8400 рублей.
Итого - 21,1 миллиона живут в официальной нищете, 40 миллионов - у границы официальной нищеты.
В одном ядовитом растворе вместе с оскорбленным чувством справедливости разъедает души россиян попранное чувство равенства. Наверно, тут огромную роль сыграла Октябрьская революция и 75 лет советской власти. Они пустили под откос тысячелетия истории человечества.
Человечество трудно привыкало к неравенству на протяжении всего своего существования на планете. Пусть и не к полному, но частичному осознанию, что частная собственность священна и неприкосновенна. История знала немало революций, но ни одна из них не проводила тотальной национализации. Во времена Великой французской революции, которая и провозгласила свободу, Равенство и братство, конфисковывали церковные земли, но они и не считались частной собственностью. Национализировали земли аристократов - тех, кто эмигрировал или был казнен. Их продавали другим дворянам, богатым землевладельцам. Частная собственность была - табу.
Переворот 1917 года и советская власть отменили это табу, стерли его из сознания россиян.
Даже при абсолютно справедливом (теоретически) разделе советского государственного имущества среди граждан СССР (что было практически неосуществимо) наши люди не смирились бы с неизбежно возникающим неравенством при капитализме. Снова понадобились бы века и века.
Общую, вопиющую, экономическую неспособность советской системы сейчас не вспоминают. Хотя о ней (“кругом бардак”) только ленивый не говорил, начиная с тех самых рабочих в курилках. Общее - оно и есть общее, оно затушевано воспоминаниями о более или менее сытой жизни каждого в отдельности, о гарантированном и равном для всех заработке.
Исходный материал тот же, что и при советской власти - природные богатства страны. Они те же, что и 50, и 20 лет назад.
Вот и обсуждается повсюду: чего мы “достигли” при таких богатствах. В России 4 миллиона бомжей, 3 миллиона нищих, около 5 миллионов беспризорных детей, 6 миллионов душевнобольных, 6 миллионов ВИЧ-инфицированных, 5 миллионов наркоманов. Средняя продолжительность жизни мужчин балансирует на грани 60 лет - выхода на пенсию. За абсолютную точность цифр ручаться нельзя, но общая достоверность, увы, не вызывает сомнений.
Какую статистику ни возьми, приходит на ум определение: апокалиптическая. Только что обнародовали окончательные итоги переписи населения 2010 года. С 2002 года население России сократилось на 2,3 миллиона человек. С 2002 года фиксируется массовое вымирания целых деревень - за это время их стало меньше на 8,5 тысячи. Еще 19,4 тысячи сел юридически существуют, но де-факто в них никто не живет.
Какие выводы может сделать некий сторонний наблюдатель? К примеру, гуманоид, ученый с другой планеты? Кто их знает, инопланетян.
Впрочем, нас могут удивить и свои, доморощенные, земляне. Недавно российско-американский (руководитель Центра творческого развития русского языка в Москве, профессор университета Эмори в США) философ и филолог Михаил Эпштейн выдвинул теорию, как бы это сказать помягче, своеобычности российского человека. В статье под названием “О России с надеждой”. Своеобычной с первых же фраз: “В генетике и теории эволюции есть такое понятие - “обнадеживающий урод”. Или - “многообещающий урод”.
По теории американского генетика Гольдшмидта, обнадеживающие уроды появляются в результате макромутации организмов, ибо “мелкими вариациями” нельзя объяснить образование новых видов. “Поэтому в теории эволюции следует допустить большой скачок, макромутацию, которая может оказаться благоприятной и “видообразующей”, если такой мутант находит для себя новую экологическую нишу”.
Прикладывая теорию большого эволюционного скачка к социально-исторической области, Эпштейн предполагает такие мутации в российском этносе. Поскольку он выдержал немало катаклизмов на своем историческом пути. Они стали для него нормой. (Где-то мы уже слышали это: “Что русскому здорово - то немцу смерть?” - С.Б.) В результате в нем могли развиться качества некоего нового вида гомо сапиенс. Более мощного, сильного, умелого, способного найти выход в тяжких испытаниях, ждущих человечество в опасном будущем...
Будучи молодым литературным критиком, Михаил Эпштейн одним из первых вводил в оборот слово, понятие “парадигма”. Оно стало модным. В 90-е и 2000-е годы без него не обходилась, пожалуй, ни одна статья философско-социологического плана: о нашей истории, менталитете, народном сознании и самосознании.
Если вынести за скобки современную терминологию (эволюция, генетика, макромутация и пр.), то социально-генетические положения и предположения Эпштейна укладываются всё в те же стародавние, интеллигентские, народные и псевдонародные мифы, печатные и непечатные. Вроде хрестоматийного: “Жизнь людей в России - это воспоминания о бедах минувших и подготовка к бедам грядущим...” И непечатного, солдатского: “Нас ... , а мы крепнем”. А спасение и надежда - всё то же чудо, царевна-лягушка, щука, пойманная в проруби, исполняющая любое желание Емели. То бишь - генетика, макромутация, эволюционный скачок.
Такая вот получается парадигма менталитета, извините за выражение. Но пора уже из нее выходить. Сколько можно доказывать себе и другим, что мы - не как все люди! Эдак ведь можно и уговорить себя, и сидеть всю жизнь на печи - ждать чуда.
Двадцать лет прошло, как Россия официально стала страной частной собственности, но абсолютное большинство населения капитализм так и не признаёт. По опросам Левада-Центра, россияне считают, что крупные предприятия “должны принадлежать государству” и государство должно занимать главенствующее положение в экономике.
Как и двадцать лет назад, народное мнение склонно “прощать” некоторый достаток мелким предпринимателям - в сфере услуг, торговли, сельского хозяйства. Все, что выше видимого глазу упорного и тяжелого труда, уважаемого нашими согражданами, считается приХватизированным, полученным жульническим путем в результате сговора просто жуликов с жуликами на государственных должностях.
Рана 90-х годов не заживает, память не стирается, передается новому поколению. В основе этой прочной памяти - оскорбленное чувство справедливости.
Оно постоянно растравливается сегодняшним днем - пропастью между богатыми и бедными, которая углубляется. За год количество россиян, официально признаваемых бедными, увеличилось на 2 миллиона и сейчас составляет 21,1 миллиона. Их ежемесячный доход ниже прожиточного минимума в 6473 рубля (206 долларов) К бедным НЕ относятся 40 миллионов пенсионеров. Средняя пенсия выше прожиточного минимума - 8400 рублей.
Итого - 21,1 миллиона живут в официальной нищете, 40 миллионов - у границы официальной нищеты.
Откуда взяться позитивным ответам на вопросы Левады-Центра о частной собственности, о признании или непризнании частной собственности?
В одном ядовитом растворе вместе с оскорбленным чувством справедливости разъедает души россиян попранное чувство равенства. Наверно, тут огромную роль сыграла Октябрьская революция и 75 лет советской власти. Они пустили под откос тысячелетия истории человечества.
Человечество трудно привыкало к неравенству на протяжении всего своего существования на планете. Пусть и не к полному, но частичному осознанию, что частная собственность священна и неприкосновенна. История знала немало революций, но ни одна из них не проводила тотальной национализации. Во времена Великой французской революции, которая и провозгласила свободу, Равенство и братство, конфисковывали церковные земли, но они и не считались частной собственностью. Национализировали земли аристократов - тех, кто эмигрировал или был казнен. Их продавали другим дворянам, богатым землевладельцам. Частная собственность была - табу.
Переворот 1917 года и советская власть отменили это табу, стерли его из сознания россиян.
Итог 75 лет советской власти в том, что она действительно сделала нас равными в имуществе. У среднего комбайнера в совхозе или заводского токаря-фрезеровщика на сберкнижке денег было поболе, чем у секретаря горкома партии.
Сейчас рабочий, помнящий то время, с горькой усмешкой рассказывает внукам, как возмущались в цеховых курилках тем, что у секретаря горкома трехкомнатная, а то и четырехкомнатная квартира на семью из трех-четырех человек. В пору перестройки называлось - привилегии! И с ними боролись...
Даже при абсолютно справедливом (теоретически) разделе советского государственного имущества среди граждан СССР (что было практически неосуществимо) наши люди не смирились бы с неизбежно возникающим неравенством при капитализме. Снова понадобились бы века и века.
Общую, вопиющую, экономическую неспособность советской системы сейчас не вспоминают. Хотя о ней (“кругом бардак”) только ленивый не говорил, начиная с тех самых рабочих в курилках. Общее - оно и есть общее, оно затушевано воспоминаниями о более или менее сытой жизни каждого в отдельности, о гарантированном и равном для всех заработке.
А вот когда общее нездоровье соединяется с личным, возникает если не гремучая смесь, то активный протест, обсуждение. В котором участвуют уже люди другого поколения, поскольку материал черпается, да и сами дискуссии идут на открытых площадках Интернета.
Исходный материал тот же, что и при советской власти - природные богатства страны. Они те же, что и 50, и 20 лет назад.
Россия имеет 10 процентов мировой пашни, четверть мировых запасов леса, пятую часть мировых запасов пресной воды, одну треть мировых запасов энергоносителей.
Вот и обсуждается повсюду: чего мы “достигли” при таких богатствах. В России 4 миллиона бомжей, 3 миллиона нищих, около 5 миллионов беспризорных детей, 6 миллионов душевнобольных, 6 миллионов ВИЧ-инфицированных, 5 миллионов наркоманов. Средняя продолжительность жизни мужчин балансирует на грани 60 лет - выхода на пенсию. За абсолютную точность цифр ручаться нельзя, но общая достоверность, увы, не вызывает сомнений.
Какую статистику ни возьми, приходит на ум определение: апокалиптическая. Только что обнародовали окончательные итоги переписи населения 2010 года. С 2002 года население России сократилось на 2,3 миллиона человек. С 2002 года фиксируется массовое вымирания целых деревень - за это время их стало меньше на 8,5 тысячи. Еще 19,4 тысячи сел юридически существуют, но де-факто в них никто не живет.
Какие выводы может сделать некий сторонний наблюдатель? К примеру, гуманоид, ученый с другой планеты? Кто их знает, инопланетян.
Впрочем, нас могут удивить и свои, доморощенные, земляне. Недавно российско-американский (руководитель Центра творческого развития русского языка в Москве, профессор университета Эмори в США) философ и филолог Михаил Эпштейн выдвинул теорию, как бы это сказать помягче, своеобычности российского человека. В статье под названием “О России с надеждой”. Своеобычной с первых же фраз: “В генетике и теории эволюции есть такое понятие - “обнадеживающий урод”. Или - “многообещающий урод”.
По теории американского генетика Гольдшмидта, обнадеживающие уроды появляются в результате макромутации организмов, ибо “мелкими вариациями” нельзя объяснить образование новых видов. “Поэтому в теории эволюции следует допустить большой скачок, макромутацию, которая может оказаться благоприятной и “видообразующей”, если такой мутант находит для себя новую экологическую нишу”.
Прикладывая теорию большого эволюционного скачка к социально-исторической области, Эпштейн предполагает такие мутации в российском этносе. Поскольку он выдержал немало катаклизмов на своем историческом пути. Они стали для него нормой. (Где-то мы уже слышали это: “Что русскому здорово - то немцу смерть?” - С.Б.) В результате в нем могли развиться качества некоего нового вида гомо сапиенс. Более мощного, сильного, умелого, способного найти выход в тяжких испытаниях, ждущих человечество в опасном будущем...
Будучи молодым литературным критиком, Михаил Эпштейн одним из первых вводил в оборот слово, понятие “парадигма”. Оно стало модным. В 90-е и 2000-е годы без него не обходилась, пожалуй, ни одна статья философско-социологического плана: о нашей истории, менталитете, народном сознании и самосознании.
Если вынести за скобки современную терминологию (эволюция, генетика, макромутация и пр.), то социально-генетические положения и предположения Эпштейна укладываются всё в те же стародавние, интеллигентские, народные и псевдонародные мифы, печатные и непечатные. Вроде хрестоматийного: “Жизнь людей в России - это воспоминания о бедах минувших и подготовка к бедам грядущим...” И непечатного, солдатского: “Нас ... , а мы крепнем”. А спасение и надежда - всё то же чудо, царевна-лягушка, щука, пойманная в проруби, исполняющая любое желание Емели. То бишь - генетика, макромутация, эволюционный скачок.
Такая вот получается парадигма менталитета, извините за выражение. Но пора уже из нее выходить. Сколько можно доказывать себе и другим, что мы - не как все люди! Эдак ведь можно и уговорить себя, и сидеть всю жизнь на печи - ждать чуда.
Москва
comments (Total: 33)
СССР имел весьма неплохой уровень потребления, к которому Деморашка подошла только через 20 лет "реформ" с практически полностью уничтоженным машиностроением. Где наши самолеты, пароходы, станки с ЧПУ? Где наша наука? Что стало с нашим образованием? Что стало с нашей деревней?
Да, в СССР не хватало мелкого предпринимательства - спасибо Н.С. Хрущеву, уничтожившему все артели, которые могли и заполняли нишу предпринимательской активности в низах.
Но сколько можно валить нынешние пороки на "тяжелое наследие царского режима". Давно пора назвать вещи своими именами, а конкретных преступников типа алкаша Ельцина и болтуна Горби - преступниками, предателями и подлецами?