Национальный позор (экс-президент, осужденный за секс-преступления) или национальная гордость (перед законом все равны)?

В восьмом блоке тюрьмы “Маасиягу”, предназначенном для религиозных узников, не так давно закончены ремонтные работы. Разумеется, тюремное начальство категорически отрицает, что они были как-то связаны с подготовкой к прибытию в эту тюрьму экс-президента Моше Кацава, но все понимают, что события эти взаимосвязаны. “Пусть они не морочат нам голову, - сказал мне один из обитателей этого блока Шломо, в прошлом Слава. - Когда готовились встречать Бенизри, было то же самое!”. В конце минувшей недели Шломо, с которым автора этих строк связывает давнее знакомство, побывал в очередном отпуске и во время нашей встречи рассказал мне об особенностях жизни этого блока и о том, какой прием ждет там очередного именитого узника.

Надо заметить, что за последние годы стены восьмого блока видели многих “уважаемых” зэков. Самые известные среди них, безусловно, Арье Дери и Шломо Бенизри, но именно здесь отбывали свое заключение и осужденные за мошенничество и подделку документов депутаты Кнессета Яир Леви и Офир Хуги из ШАСа, подельник экс-министра Авраама Гиршзона, бывший гендиректор амуты НИЛИ Овадья Коэн, бывший зав. отделом Земельного управления Израиля Одед Таль... Всех так сразу и не упомнишь.

- Блок включает в себя три здания, из которых одно предназначено для VIP-заключенных типа Бенизри, - рассказывает Слава. - Главное его отличие заключается в том, что если в других блоках камеры рассчитаны на восемь, а то и на десять человек, то здесь в основном на двоих. В одной из таких камер поселят и Моше Кацава. Говорят, он будет сидеть вместе с Бенизри, и это понятно: как-никак оба они политики, у них есть общие интересы, хотя принадлежат они к разным общинам. До этого Бенизри сидел в одной камере с Ави Попером, тем самым, который приговорен к семи пожизненным заключениям за убийство семи палестинцев во время первой интифады. Попер очень добрый и приличный человек, из тех, кто даже мухи не обидит, поэтому к нему в тюрьме относятся с особым уважением.

Впрочем, как выясняется из дальнейшего нашего разговора, уважают в блоке и Шломо Бенизри, обращаются к нему не иначе как с прибавлением слова “рав”.

- С тех пор как Бенизри пришел в тюрьму, многое изменилось к лучшему, - поясняет Слава. - К примеру, он добился того, чтобы наши свидания с родственниками проводились отдельно, не там, где встречаются со своими близкими заключенные других блоков. Бенизри объяснил это тем, что родственники нерелигиозных заключенных приходят на свидания в нескромной одежде, зачастую вульгарно себя ведут, и он не хочет, чтобы его дети видели подобную публику.

 А какой фурор был, когда к Бенизри приехал рав Овадья Йосеф! Во время своего визита рав дал урок в нашей тюремной синагоге. Такого прежде никогда не было, и должен тебе сказать, что зря наши “русские” относятся к раву Йосефу не очень хорошо, он великий человек...

Как выяснилось дальше, Бенизри пользуется огромным уважением других узников еще и потому, что они считают его сидящим по ложному обвинению, из-за своих убеждений, то есть не уголовным, а политическим заключенным, в отличие, скажем, от Авраама Гиршзона, отбывающего срок в другом блоке.

По словам моего собеседника, главное отличие восьмого блока от других отделений “Маасиягу” заключается в том, что в других отделениях заключенные распределяются по камерам в зависимости от характера и тяжести совершенных ими преступлений, а в восьмом решающим фактором является соблюдение заповедей Торы. Поэтому убийцы, воры, педофилы, аферисты - все оказываются здесь в одном блоке и делят между собой камеры.

- В принципе, любая израильская тюрьма по сравнению с российской представляет собой советский пионерлагерь, - продолжает Слава. - Но и в пионерлагере, как мы знаем, порой творились страшные вещи. В светских блоках публика самая разная, там каждый сам за себя, там то и дело вспыхивают драки и с тобой могут сделать все, что угодно. В религиозном блоке этого нет. За какие бы преступления ни сели сюда люди, все они умеют себя вести, знают, что морально, а что аморально, что прилично, а что нет. Поэтому атмосфера здесь совершенно другая. И хотя в светских блоках в камере по 4-6 человек, а у нас в два раза больше, то есть условия здесь хуже (не считая, разумеется, здания для VIP-заключенных), многие делают вид, что “вернулись к ответу”, ради того чтобы попасть сюда. Но если даже такой человек оказывается в нашем блоке, долго он здесь не задерживается. Дело в том, что у нас в камерах нет телевизоров, как в других блоках, сюда запрещено приносить светские газеты и книги, здесь обязательно присутствие на всех трех молитвах, а также как минимум на одном уроке Торы в день. Ты не можешь заявить, что не хочешь вставать на утреннюю молитву, потому что хочешь молиться отдельно. На мой взгляд, нигде люди не молятся так искренне и с такой силой, как здесь.

Что касается Моше Кацава, то, по мнению Славы, никакая обструкция со стороны заключенных ему не грозит, вопреки тому, что писали газеты, и если он и в самом деле окажется в восьмом блоке, его ждет здесь радушный прием.

- За всех не поручусь, но большинство наших ребят считают, что Кацаву попросту “сшили” дело, - поясняет Слава. - Ежу понятно, что никого он на самом деле не насиловал, хотя, возможно, как писал Бабель, и позволял себе с женским полом больше, чем следует себе позволять. Но ты просто не представляешь, сколько народу в нашем блоке сидит по ложным и даже совершенно абсурдным обвинениям. Очень часто дело заключается в том, что наши суды предвзято относятся к религиозным евреям, особенно к ультраортодоксам.

Так какая же все-таки жизнь ждет бывшего президента, если он станет простым израильским заключенным восьмого блока тюрьмы “Маасиягу”?

День в этом блоке для всех, в том числе и для именитых узников, начинается в 5 утра с побудки и переклички, после чего все они отправляются на утреннюю молитву. После молитвы, в 6.30, начинается завтрак, по окончании которого часть отправляется на работу, а часть - на уроки Торы в синагогу. Здание синагоги - это центр жизни блока. Как утверждает Слава, синагога “Маасиягу” ни в чем не уступает лучшим синагогам Бней-Брака: удобные столы и стулья, красивый шкаф для хранения свитков Торы, замечательная библиотека религиозной литературы... Все это приобретено, в основном, на пожертвования тех, кто искренне желает возвращения грешников на путь праведный. Уроки Торы здесь проводятся подчас совершенно захватывающие, причем время от времени в “Маасиягу”, специально для того чтобы выступить перед заключенными, привозят очень известных раввинов.

После обеда большинство узников могут сами выбирать себе занятия. Кто-то остается в синагоге и продолжает корпеть над Гемарой, кто-то идет отдыхать к себе в камеру... Кстати, одной из привилегий, которой пользуются заключенные религиозного блока, является право ходить не в тюремной униформе, а в одежде по своему выбору. Большинство стараются всегда выглядеть чисто и опрятно, есть даже щеголи, которые каждое утро надевают свежую белую рубашку, отглаженные черные брюки и дорогую фетровую шляпу, - так они привыкли одеваться в лучшие дни своей жизни и изменять своим привычкам, находясь за решеткой, не намерены.

В камерах, даже густонаселенных, тоже довольно чисто, хотя чувствуется особый, тюремный запах. На стенах этих камер, само собой, не увидишь почти обязательных для светских камер плакатов с изображением полуобнаженных или просто нагих красавиц. Вместо них стены украшают портреты видных раввинов, изречения из Торы и Мишны и всевозможные кабалистические камеи: камея на добрый приговор суда, камея на скорейшее освобождение и т.д.

- И все же тюрьма остается тюрьмой. Сладко в ней не бывает, - подводит итоги нашей встречи Слава. - Как и всюду, в религиозном блоке многие только и говорят, что о своем деле, о подаче апелляции или просьбы об амнистии, о том, что, выйдя отсюда, начнут новую жизнь и никогда уже сюда не вернутся. Но, как гласит известная русская поговорка, от сумы да от тюрьмы не зарекайся. Увы, то, что эта поговорка верна, я знаю по собственному горькому опыту.

Барух РОЗИН