Сделка с правосудием

Соединённые Штаты являются абсолютным мировым лидером по раскрытию преступлений, давность которых составляет десять и более лет. Этот показатель объясняется отнюдь не профессиональной работой следователей и даже не популярностью ДНК-экспертиз, а фактором, о котором американская прокуратура очень не любит распространяться – сделкой со следствием (plea bargain).

Согласно данным Бюро юридической статистики (Bureau of Justice Statistics – BJS) около 90% уголовных дел заканчиваются сделкой со следствием. В подавляющем большинстве случаев обвиняемые чистосердечно рассказывают всю правду о совершённом преступлении, полностью признают свою вину и получают относительно мягкое наказание.  

Существует, однако, и другой тип сделки. Когда человеку грозит длительный тюремный срок, причём уйти от наказания он не может, в ход идёт имеющаяся у него информация, которая может привести к раскрытию более существенного преступления.
В это трудно поверить, но ежегодно на свободе оказываются сотни грабителей, наркоторговцев, насильников и даже убийц, которые помогли прокуратуре. Такие «сделки», как правило, держатся в строжайшей тайне - особенно от журналистов.

Что же касается давшего нужные показания преступника, он попадает под программу о защите свидетелей, а на его дело ставится гриф «конфиденциально».

Именно за счёт прижатых к стенке информаторов прокуратуре удаётся раскрыть громкие дела, которые так любят смаковать пресс-службы различных департаментов – от Федерального бюро расследований (FBI) до Управления по осуществлению таможенных и иммиграционных законов (ICE).

В качестве примера можно привести жителя Аризоны Клайва Николсона (имя изменено следствием). Полиция задержала его с двумя фунтами кокаина. Согласно действующему законодательству, Николсону грозило пожизненное заключение, однако он предложил следствию информацию о банковских аферах, совершённых еще в 70-х годах. Сам он в этих аферах не участвовал, однако хорошо знал, кто, когда, и сколько миллионов долларов похитил. Как результат, Николсон оказался на свободе, а четверо мошенников уже пенсионного возраста отправились за решётку.

«Какое бы грандиозное преступление вы ни совершили, оно будет рано или поздно раскрыто, если у вас есть хотя бы один живой соучастник, – считает бывший следователь Генри Мэйгерсон. – Бесценная для следствия информация – это единственное, что может спасти обвиняемого не только от тюремного срока, но и от смертной казни».

Стоит отметить, что практически все многомиллионные аферы с автомобильными авариями, Медикером и Медикейдом, социальными пособиями и другими денежными источниками раскрываются благодаря следственным сделкам.

«Оказавшийся в тюрьме человек рано или поздно начинает думать, какую информацию он  может предложить прокуратуре в качестве сделки, – продолжает Мэйгерсон. – Он вспоминает все преступления, о которых знает, анализирует, сопоставляет, советуется с адвокатом, а потом делает следствию предложение, от которого оно не может отказаться».
Чем важнее «слитая» информация, тем лучших условий для себя может добиться заключённый. Одни довольствуются ужином из элитного ресторана, доставленным прямо в камеру, другие добиваются немедленного освобождения.

Фрэнк Эйл, бывший надсмотрщик калифорнийских тюрем Пеликан-Бэй и Сан-Квентин, вспоминает, что лучше всего в заключении жилось обладателям информации о нераскрытых преступлениях:
«Этих парней никто не называл стукачами, так как они никогда не говорили о сообщниках. Наркоторговцы рассказывали об угонщиках автомобилей, проворовавшиеся банкиры делились информацией о педофилах, грабители называли имена людей, занимающихся отмыванием денег...»

Эйл, работающий частным детективом, рассказывает, что в последние годы в Америке ведётся «тотальная война компроматов». Балансирующие на грани закона люди специально собирают и даже покупают за огромные деньги информацию о преступлениях своих коллег, деловых партнёров или вовсе неизвестных людей, чтобы в критической ситуации обменять её на... свободу.  

«Если вы когда-нибудь преступили закон, но ушли от уголовного наказания, то имейте в виду, что улики против вас могут хранить сразу несколько людей, – продолжает Эйл. – Диктофонные записи, фотографии, обличающие документы, орудия преступления с отпечатками пальцев – вполне вероятно, что всё это хранится в какой-нибудь банковской ячейке и дожидается своего дня».

Стоит отметить, что легендарный гангстер Аль Капоне тщательно собирал преступные компроматы на влиятельных американских чиновников и бизнесменов. Он чувствовал, что когда-нибудь они могут спасти ему жизнь. По одной из версий, в 1931 году гангстер предложил прокуратуре предоставить свой «криминальный архив» в обмен на освобождение. Однако суд отклонил сделку, так как за процессом над Капоне следила вся страна. Неожиданная амнистия могла вызвать подозрения в коррумпированности вершителей закона.

Несомненным минусом  «информации в обмен на свободу» является то, что самыми ценными для прокуратуры оказываются закоренелые преступники. Впервые осуждённый, давший следствию   информацию на первом же допросе, мало кого интересует. А вот влиятельный босс преступной организации, ответственный за гибель сотен людей и причастный к похищению сотен миллионов долларов, может рассказать очень многое.

Отсюда ещё один парадокс: чем больше зла совершил человек, тем в более комфортабельных условиях он будет отбывать свой срок («отмороженные» преступники типа серийного убийцы Максима Гельмана не в счёт). В интернете можно найти огромное количество статей о боссах преступных синдикатов, которые были осуждены десятилетия назад, однако никто не знает, где они отбывают свой срок и, вообще, живы ли они.

Подводя итог всему вышесказанному, можно сделать два вывода. Первый – тайное всегда становится явным. Если человек совершил что-то очень нехорошее (преступления вроде мелкой кражи в магазине или вождения в нетрезвом состоянии, естественно, не в счёт), то рано или поздно ему придётся ответить перед законом.

Сегодня уголовные дела возбуждаются против чиновников и бизнесменов, преступивших закон 20, 30, 40 и даже 50 лет назад. И когда такие бонзы отправляются сидеть (как правило, неожиданно для самих себя), то кто-то обязательно оказывается на свободе.

Второй вывод заключается в том, что стратегия и тактика американских спецслужб, да и всей прокурорско-судебной системы, за последние три четверти века нисколько не изменились. Какое бы страшное или гнусное преступление ни совершил человек, он всегда может рассчитывать на помилование, если расскажет о ещё более страшном и гнусном, чем натворил сам.

Ни для кого не секрет, что после 1945 года Соединённые Штаты «пригрели» десятки нацистских преступников, согласившихся работать на американскую разведку. Нечто подобное происходит и сегодня, когда заслуживавшие самого сурового наказания преступники (мошенники, грабители, убийцы и т. п.) говорят прокуратуре, что на свободе разгуливает некто, кто гораздо хуже, чем они сами...