РазводЯтсЯ все!

Евгения С. развелась с мужем три года назад, но раны, нанесенные бракоразводным процессом, не зажили до сих пор. Ведь Евгения и Борис прожили вместе 15 лет, были образцовой парой, прекрасными родителями для своих детей. С честью выдержали испытание иммиграцией, продолжали в Америке быть любящими супругами, добрыми товарищами, доверенными лицами, даже своего рода психотерапевтами друг для друга. Вместе проводили вечера, уикэнды, вместе ходили на концерты, в театры, отправлялись на экскурсии, старались одновременно брать отпуск.
Потом Борис увлекся молодой, хорошенькой сотрудницей и вскоре решил связать с ней жизнь. Что на него «нашло»? Страсть? Midlife crisis? Всплеск долго подавляемого эгоизма? Так или иначе, Борис переехал на новую квартиру вместе со своей пассией и заговорил с женой о разводе...
«Никому не желаю пережить то, что пережила я, - вспоминает Евгения. – Мне казалось, что на меня наехал грузовик. Чувствовала себя одновременно раздавленной и перерезанной пополам... Когда живешь с человеком много лет, ты как бы срастаешься с ним, образуешь одно целое. «Отделить» его от себя – то же самое, что отрезать часть твоего тела, души... К тому же у нас были образцовые отношения, жили душа в душу, я гордилась, что мы не скандалим по всякому поводу, как многие другие мужья и жены. И вдруг все это рухнуло. Я была как рыба, выброшенная из воды...»
К началу XXI века развод в Америке стал таким же обычным и частым явлением, как брак. А может быть, даже более частым. Как говорит одна из героинь полуфантастической комедии Blast from the Past, «Зачем жениться, когда все разводятся?» И действительно, разводятся все и вся. Молодые пары, едва успевшие пожениться. Супруги со стажем, обнаружившие, что перестают понимать друг друга. Супруги, прожившие вместе несколько десятков лет и осознавшие, что их ничто не связывает после того, как дети «вылетели из гнезда». Разводятся даже пожилые мужья и жены, придя к выводу, что зря всю жизнь терпели опостылевших «половин» и хотя бы ее закат желательно провести с новым спутником (новой спутницей).
Многие политические, общественные и религиозные деятели бьют тревогу по поводу участившихся разводов, а их оппоненты утверждают, что тревога – ложная, ибо в результате матримониальной «свободы перемещения» институт брака становится более крепким, семьи – более здоровыми. К тому же, судя по статистике, в Америке наблюдается так называемая «последовательная моногамия», то есть люди, расстающиеся с мужьями и женами, не становятся проповедниками «свободной любви» и не устраивают у себя дома оргии, а вступают в повторные браки. Правда, число этих повторных браков колеблется в пределах от одного до трех-четырех и более...
В чем причина такой «популярности» развода? Защитники института семьи и семейных ценностей усматривают корень этого феномена во многих тенденциях последних десятилетий. Например, в феминизме (женщины обрели финансовую независмость и перестали терпеть плохих мужей), сексуальной революции (людям трудно отказаться от постоянной смены партнеров), дозволенности абортов и противозачаточных средств (когда много детей – не до развода), культе красивой любви, насаждаемом дешевыми любовными романами и кинофильмами («Неужели я проживу жизнь, ни разу не испытав подлинную страсть?»). Некоторые социологи и психологи считают, что «эпидемия» разводов вызвана «одноразовостью» американской цивилизации, приучающей людей к частой смене посуды, одежды, жилья, средств передвижения, рабочих мест. Другие обвиняют во всем «желтоватые» масс-медиа, которые наводят на развод глянец, окружают его романтическим ореолом, преподносят как неотъемлемый атрибут шикарного образа жизни. И рядовой американец, попавшийся на удочку этих масс-медиа, считает, что развестись – значит хоть в чем-то уподобиться миллионерам и кинозвездам.
Выходцы из СССР-СНГ в Америке быстро заражаются бракоразводной лихорадкой. Да, многие наши семьи распадаются, не выдержав испытания иммиграцией. Но столь же многие разваливаются потому, что супруги осознают: американской общество относится к разводу более толерантно, чем советское. Зачем жить с мужем, который тебя изводит, или с женой, которая тебя постоянно пилит и унижает, когда в любой газете, на телевидении и даже в метро красуются рекламы адвокатских контор, специализирующихся на разводах? «Не поладили? Приходите к нам в офис. Позвоните по номеру 1-800-Divorce. Выходите на сайт www.divorce.com»... И зачем отказываться от возможности изведать что-то новое – сильную страсть, изощренный секс, жизнь с богатым, внимательным мужчиной, роман с роскошной молодой женщиной?..
В СССР, особенно в суровые сталинские времена, семья считалась небольшим коллективом, строящим коммунизм, поэтому инициатор развала этого коллектива приравнивался чуть ли не к врагам народа. А таких «врагов» могли отлучить от партии, то есть лишить многих жизненных благ, которые доступны были лишь «слугам народа». Позже, в эпоху брежневского «застоя» отношение к разводам немного «потеплело», разведенных не подвергали анафеме, им не перекрывали доступ в элитарные круги, на них не показывали пальцем. И все же «застойному» советскому обществу было в этом плане очень далеко до современного американского. Да и в разных союзных республиках по-разному воспринимали разводы, разведенных и... разводящих.
На консервативном юге страны к разведенной женщине относились со смесью презрения и жалости. Жалость перевешивала, если женщину бросал муж, презрение – если она сама бросала мужа. Покинутую рассматривали как подпорченный товар (если у нее не было детей) или как бедную родственницу (если у нее были дети). Покинувшую мужа считали дамой сомнительного поведения и предсказывали, что скоро она и вовсе пойдет по рукам. Если же женщина бросала мужа и детей, то ее зачисляли в преступницы.
Мужчину, бросившего жену ради другой женщины, могли считать негодяем, особенно если у него были дети. Но в то же время ему втайне завидовали, особенно если вторая жена была моложе и красивее первой (чаще всего так оно и было). Брошенная жена, однако, могла отомстить мужу тем, что не позволяла ему встречаться с детьми. Мужчину, которого бросила жена, однозначно и единогласно зачисляли в слабаки и слюнтяи.
В современной Америке никто не наклеивает ярлыков на разведенных. Покинутых не считают жалкими неудачниками, покинувших семью – злодеями, а тех, из-за кого семью покинули, – подлыми соблазнителями или подколодными змеями. Кроме того, развод с женой или с мужем отнюдь не равносилен расставанию с детьми. Вопросы custody и visitations решаются цивилизованным судебным путем. В течение каждой недели дети мигрируют от мамы к папе или от папы к маме. Мужчины и женщины при встрече с бывшими соперниками и соперницами мирно с ними беседуют, а для подростков «мамин бойфренд» и «папина подруга» становятся такими же членами семьи, как дяди, тети, бабушки и дедушки. Более того, некоторые мальчики даже лучше ладят с «мамиными бойфрендами», чем с родными отцами, а некоторые девочки находят больше общего с «папиными подружками», чем с мамами. Словом, никаких проблем!
По мнению Валентины К, которая два года назад развелась, а год назад – повторно вышла замуж, развод иногда даже помогает решить многие вопросы. «Детям лучше жить с отчимом, который к ним внимателен, чем с отцом, которому на них наплевать, - говорит она. – Мой первый муж считал, что его обязанности как отца сводятся к зарабатыванию денег. Все остальное – покупать для детей одежду и обувь, заниматься с ними, решать все их проблемы с одноклассниками и учителями – должна была я. Мой нынешний муж охотно играет с моим сыном в баскетбол у нас во дворе, водит мою девочку на танцы, а когда к нам в гости приходит его дочь от первого брака, то они вчетвером так веселятся, что я прихожу в восторг, глядя на них».
И все-таки разводы даже сегодня (и даже в Америке) часто оборачиваются драмами и трагедиями. Ибо, помимо терзаний и сомнений чисто социального плана («Не стану ли я парией, не закроются ли для меня двери в приличное общество, не отразится ли развод на моей репутации, не ляжет ли он пятном на истории нашей семьи, не повлияет ли на будущее детей?»), есть еще страдания человеческие (личные, любовные), а они не меняются в зависимости от отношения общества к разводу.
«Семья – это живой организм, а разбивать ее, - значит резать по живому, - говорит Александр О., чья жена бросила его и двоих сыновей младшего школьного возраста ради своего преуспевающего босса. - Лида никогда не была примерной мамой. Дети постоянно страдали от ее эгоизма, равнодушия. И все же они ею гордились – ее красотой, ее умением элегантно одеваться, ее успехами на работе. Они даже соревновались – кто заработает знаки внимания с ее стороны, кого она поцелует, кого похвалит. А сейчас они страшно по ней скучают. Со временем, я надеюсь, все образуется, но пока что мальчикам очень и очень больно...»
Итак, что такое развод – операция без наркоза или обычная, легко и безболезненно решаемая проблема? Можно ли (и нужно ли) лечить «больной организм» или лучше создать новый, здоровый? О чем свидетельствуют участившиеся разводы – о падении нравов или о высвобождении мужчин и женщин? Почему разводятся наши иммигранты? Потому что иммиграция подтачивает семьи? Потому что супруги не могут устоять перед свободами и соблазнами американской жизни? Я бы хотела услышать ответы на эти вопросы от вас, дорогие читатели.