На Второй авеню

Несколько дней назад оказался я на Первой авеню, недалеко от Организации Объединенных Наций, в районе Ист сороковых улиц. Там, рядом с современными красавцами-небоскребами из стекла и стали, сохранилось еще довольно много старых невысоких домов, на первых этажах которых почти подряд разместились рестораны, бары и пабы. Причем последних особенно много. Я шел вдоль улицы и по очереди заглядывал в них. Сами названия, вроде «Manchester Pub», и внешнее оформление под старину привлекали внимание. Однако внутри они в большинстве случаев оказывались вполне современными питейными заведениями. Однако когда я зашел в паб «Thady Con’s», то вдруг почувствовал себя в Англии времен Диккенса, как я ее себе представлял, начитавшись в свое время романов знаменитого писателя. В длинном помещении с низким потолком царил полумрак, только от разожженного в дальнем конце зала камина на давненько побеленные, слегка закопченные стены падали блики огня. Полы были настланы из широких старых досок, которые мне напомнили те, что я видел в русских избах, собранных в музее под открытым небом недалеко от Калуги. У прилавка стояли грубые, слегка ободранные понизу от долгого употребления высокие круглые деревянные табуретки, покрашенные в коричневый цвет. На стенах висели старые фотографии и музейные металлические эмалированные таблички из Дублина с рекламой ирландского пива Guinness. Все это выглядило очень романтично.
“Неплохой паб, - подумал я, выйдя на улицу. - Надо будет как-нибудь специально сюдя заглянуть, чтобы посидеть в уютном сумраке у старого камина и попить хорошего пива”. И вспомнил забавный случай, произошедший однажды в туристическом автобусе на въезде в делавэрский городок Нью Кастл. “Здесь хорошие пабы”, - сказал гид, когда автобус запарковался в паре блоков от центральной улицы этого старинного городка. “Бабы? Где? – встрепенулся под общий смех задремавший было турист. – Ах, пабы!- воскликнул он, когда ему разъяснили что к чему. - Ну, что ж, пойдем по пабам, - потирая руки, сказал неунывающий добрый молодец.
Тем временем я дошел до угла Второй авеню и Ист 48-й улицы. И здесь в стене здания, где размещаются отделение «Country Bank», магазин «Associated», маникюрный салон и книжная лавка, увидел два больших многоцветных керамических панно. Два крайних окна, выходящих на 48-ю стрит, были заложены кирпичом и в получившиеся квадратные рамы вмонтировали очень яркие, бросающиеся в глаза, оригинальные работы известного художника-мариниста Уилларда Бонда. Произведения носят абстрактный характер, но в обоих случаях на общем светло-коричневом фоне можно угадать белые полотнища парусов и залитые красной, синей или цвета морской волны глазурью линии-траектории, по которым должны промчаться мифические спортивные гоночные яхты.
Уиллард Бонд родился и вырос в маленьком городке на севере штата Айдахо. Служил в военно-морском флоте, плавал на линейных кораблях, крейсерах и эскадренных миноносцах во время Второй мировой войны. После демобилизации Бонд учился в Чикагском институте искусств, а в 1949 году окончил институт Пратта в Нью-Йорке. Завершив учебу, он тринадцать лет прожил в Сохо, где очень много работал с керамикой. Однако, будучи увлекающимся человеком, он от изготовления керамики перешел к строительству геодезических куполов как многофункциональных сооружений, в стиле архитектора Бакмистера Фуллера, посреди тропических лесов. Геодезический купол, разработанный Фуллером, представляет собой полусферу, собранную из тетраэдров. Это изобретение стало одной из крупнейших конструктивных новаций ХХ столетия. Примером такого сооружения является павильон США на Всемирной выставке 1967 года в Монреале. Эта конструкция, выглядящая, как огромный прозрачный шар диаметром 80 метров, является одним из двух сооружений, оставленных нетронутыми после завершения выставки, ввиду их яркого своеобразия и необычности. Этот шар и сейчас можно видеть на острове Святой Елены посреди реки Святого Лаврентия, протекающей через Монреаль.
Но вернемся к Бонду. В 1976 году он возвратился в Нью-Йорк, где начал рисовать суда с квадратным парусным вооружением. Его работы нашли добрый отклик в South Street Seaport Museum. Это, к счастью для художника, совпало по времени с двухсотлетием США и юбилеем программы, основанной президентом Кеннеди в 1961 году, по использованию учебных судов с прямым парусным вооружением для обучения молодых моряков всего мира и посещения морских портов Америки. И вот, сотрудничая с South Street Seaport, Бонд оказался свидетелем прибытия в Нью-Йорк огромного количества парусных кораблей со всего света. Это произвело на него неизгладимое впечатление.
“Корабли и море всегда были в центре моих произведений, но до этого момента не в такой степени”, - говорил он впоследствии. Продолжая разрабатывать выбранную тему, Бонд перешел постепенно от изображения старинных кораблей к современным сценам гонок на яхтах. “Все это связано с движением, силой и скоростью, что хорошо знакомо морякам, - пояснял свое увлечение художник. - И это преодоление страха перед грозной стихией”. Дазайн современных обтекаемых гоночных яхт в сочетании с художественной фантазией Бонда дали отличный результат. Полотна на морскую тематику стали его фирменным, отличительным знаком.
В 1984 году ему посчастливилось участвовать в серии соревнований гоночных яхт за Американский кубок. С этого времени он регулярно участвовал в гонках яхт мирового класса, и это нашло отражение в его картинах. Рисунки Бонда помещались на видном месте в таких популярных периодических изданиях, как «Sea History», «Nautical Quarterly» и «The Yacht».
Оказывается его работы украшают также одно из зданий недалеко от штаб-квартиры Организации Объединенных Наций.