В ожидании новых звезд

Талантливых журналистов с громким именем награждают престижнейшей в их среде Пулитцеровской премией, их труд щедро оплачивают даже едва сводящие свои финансовые концы издания, к их мнению прислушиваются мэр и губернатор, с ними ищут дружбы политические деятели, их острого пера опасаются финансовые спекулянты, городские бюрократы и представители теневого бизнеса. Известные журналисты, как правило, пользуются своими собственными конфиденциальными источниками информации и благодаря им зачастую опережают своих конкурентов масс-медиа в подаче сенсации.[!]
Почти до самого конца ХХ века в Нью-Йорке всегда с восхищением произносились читателями одновременно несколько громких имен выдающихся журналистов. «Семидесятники» русскоязычной иммиграции наверняка помнят захватывающую драму, в которую оказался вовлеченным нью-йоркский репортер Джимми Бреслин по бредовой прихоти неуловимого убийцы по кличке «Сын Сэма». Охотившийся за привлекательными и жизнерадостными девушками (его удручал их счастливый смех) полоумный маньяк вступил в переписку с Бреслиным. Каждое утро горожане бросались за свежими номерами газет, чтобы прочитать продолжение открытой переписки преступника и журналиста. В конце концов «Сын Сэма» был пойман и до сих пор сидит в тюрьме, а Д.Бреслин долгое время был самым высокооплачиваемым журналистом города. Потом постарел, перенес операцию на мозге и сейчас лишь периодически публикует статьи в «Нью-Йорк Ньюсдэй», а больше времени уделяет серфингу и другим водным видам спорта на причалах и пляжах Фар Рокавэй.
Нужно заметить, что еще в начале 90-х годов Бреслин навсегда потерял читательскую симпатию сразу нескольких многочисленных групп жителей нашего города. Вначале он разочаровал и озадачил еврейскую общину, когда в августе 1991 года во время позорного трехдневного погрома в бруклинском районе Краун Хайтс, принялся утверждать в своих статьях, что никакого погрома там не было.
“Так, пошалила молодежь, а настоящего погрома не было, - твердил Бреслин, хотя его самого чернокожая толпа выволокла из такси, сорвала одежду, и только счастливый случай в лице бросившегося на его помощь вооруженного прохожего уберегла Бреслина от участи несчастного Янкеля Розембаума, который погиб в первый день погрома от ножей бесчинствующих подростков. Такой странной позиции уважаемого репортера было простое объяснение: Джимми Бреслин ни в коем случае не желал повредить репутации тогдашнего мэра города Динкинса. А когда тот все же проиграл выборы, Бреслин стал самым яростным и зачастую необъективным критиком любых решений нового мэра Джулиани.
Не простила Бреслину его несдержанности и влиятельная корейская община, когда он прилюдно обозвал местную журналистку «узкоглазой желтой сукой», хотя позже неуклюже пытался объяснить грубость своим ирландским происхождением и пристрастием к виски.
Место В.Бреслина как самого дорогого журналиста Нью-Йорка тут же занял криминальный репортер Майкл Макалари. Перед этим он с трудом закончил малоизвестный колледж, где из 500 с лишним выпускников по успеваемости оказался третьим с конца.
“Если уж я оказался не последним, то остальные двое наверняка были просто животными”, - с присущей ему грубой прямотой вспоминал о своем студенчестве Майк. Однако плохой студент и выпивоха Майк наладил полезные связи, «заседая» в популярных среди городских полисменов барах. Именно там он раньше всех других добывал неоценимую для журналиста информацию, которую ему выдавали копы за кружкой пива или в обмен на денежное вознаграждение. Поставляя редактору «Дейли Ньюс» одну за другой криминальные сенсации, Майк одновременно требовал (и часто добивался) существенного увеличения зарплаты. Если этого ему не удавалось, он громко хлопал дверью и направлялся в другую газету, откуда вскоре с шумом уходил в ... «Дейли Ньюс», где его снова принимали, потому что замены столь пронырливому репортеру не было и до сих пор нет.
Неудержимый Майк выжил после страшной автомобильной аварии на Эф-Ди-Ар Драйв, но был сражен неизлечимой болезнью в расцвете сил и славы. Его последним громким расследованием явилось издевательство бруклинских полисменов над гаитянским иммигрантом А.Луима, которому воткнули в зад обломок деревянной палки и припугнули медперсонал госпиталя, где тому сделали операцию. Получив, как всегда, информацию из первых рук, Макалари закончил свой сенсационный метериал словами: «Если все это правда, этот город должен замереть». Так и получилось: Нью-Йорк был потрясен, на улицы вышли демонстранты. Знаменитая «голубая стена» полицейской солидарности рухнула - копы начали давать свидетельские показания. И в итоге главный виновник надолго отправился в тюрьму, а пострадавший получил 4.7 миллионов долларов компенсации.
Когда в 90-х годах в Восточной Европе начали происходить эпохальные перемены, нью-йоркским интеллектуалам поставлял добротный материал московский корреспондент «Нью-Йорк Таймс» Дэвид Ремник. Легко вхожий во все слои новой России, он был не просто свидетелем исторических событий, но вдумчиво анализировал все происходящее, зачастую предсказывая очередной вираж тамошнего бытия. Чего стоит его мрачное предсказание тупиковой ситуации в Чечне после поездки туда вслед за первым уходом российских войск: «По давней российской традиции в каждой деревне имеются свои дураки. Разница лишь в том, что в чеченских селениях они вооружены до зубов». Несколько лет назад Д.Ремник вернулся в Нью-Йорк, чтобы возглавить влиятельное издательство «Конде Нест», и таким образом читатели потеряли яркого журналиста-международника.
Осенью 2004 года неожиданно скончался Джэк Ньюфилд – невосполнимая потеря для миллионов рядовых горожан, хотя он и не имел семизначных сумм на своих контрактах с ведущими газетами города. Делом своей жизни Джэк считал реальную помощь малоимущим семьям, проблемы которых он сам испытал в тяжелом детстве, без отца, в самом бедном бруклинском районе Бедфорд-Стайвесант.
“Меня распирает гнев! – часто повторял Джэк, вновь и вновь возвращаясь в родные кварталы и другие разоренные районы Нью-Йорка. – Так все здесь и осталось в запустении в то время, когда Сити Холл выдает миллиарды дельцам в виде контрактов, субсидий, налоговых послаблений. Где оседают все эти деньги? Явно не там, где люди проживают в беспросветной нищете.
Начав карьеру в либеральной «Вилледж Войс», где он постоянно приводил скандальный список десяти самых коррупированных городских судей, Ньюфилд в последние годы публиковал в консервативной «Нью-Йорк Пост» результаты своего длительного расследования о состоянии старых субсидированных городом жилых домов, где наличие свинцовой краски пагубно влияло на здоровье детей. Его открытая война с могущественным бизнесом жилья увенчалась успехом в 2003 году, когда городские власти новым законом обязали хозяев подобных жилых зданий удалить старую краску.
Тесно сотрудничая с ньюйоркцами всех социальных уровней, Джэк часто публиковал свои статьи в профсоюзной газете работников городского транспорта «Локал 100». Получив очередной номер, я всегда вначале отыскивал его хлесткие заметки, и лишь потом пролистывал всю газету, которая своим шаблонным стилем часто напоминает издание советских профсоюзов «Труд». Ньюфилд запросто мог заглянуть на общее собрание работников транспорта, чтобы рассказать о взятках и растратах в МТА. С мягкой улыбкой, негромкий и всегда спокойный Ньюфилд вместе с рядовыми работниками по уходу за больными потребовал от фирм, получивших контракт от города, обнародовать бухгалтерские книги расходов, из которых стало всем известно о миллионных зарплатах менеджеров при 7-долларовой часовой ставке хоуматтендентов.
Джэка Ньюфилда опасались сильные города сего, его недолюбливали нью-йоркские власти, с его позицией не соглашались многие читатели. Однако все признают: он был голосом тревоги о растущей пропасти между богатыми и бедными в этом городе – миниатюрной модели всей американской нации.
В последние годы в нью-йоркской прессе закрепились давно наметившиеся тенденции разделения читательской массы по языковому признаку. Ввиду нового всплеска иммиграции из неанглоязычных стран из Восточной Европы, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии, резко выросло количество и тираж этнических изданий. Соответственно, со временем появились известные в своих общинах журналисты. Так, например, в испаноязычных газетах пользуется уважением А. Руиз, а в русскоязычной общине хорошо известен М.Трипольский. Удивительное сочетание мягкого характера обоих журналистов с их неуклонной настойчивостью в защите таких общечеловеческих ценностей, как справедливость и доброта, напоминает нам «последнего из могикан» исчезнувшего племени знаменитых журналистов, Джэка Ньюфилда.