СМИ и мы

Два письма (последних). В обоих предъявлены претензии к русскоязычным масс-медиа в Америке. И оба показывают, что их авторы, увы, страшно далеки от понимания «кухни» этих самых масс-медиа. В сущности, удивляться тут не приходится. Ведь все американские русскоязычные СМИ – сравнительно молодые, а их читатель (слушатель, зритель) долго жил в совсем другой стране, и привык к СМИ совсем иного типа.

Так, наши читатели (в том числе уважаемый Александр Рейфер) привыкли в СССР к газетам, состоящим из четырех, пяти, восьми, максимум - 32 страниц. Причем над этими газетами, даже самыми тоненькими, трудился огромный коллектив технических и творческих работников. В их числе были репортеры, публицисты, очеркисты, обозреватели, критики и сидящие в разных точках страны или республики собкоры, которые время от времени присылали в «центр» заметки размером с бизнес-карточку. А еще - редакторы, стилисты, корректоры и «свежие глаза», в последний момент обнаруживавшие ошибки, из-за которых газета могла закрыться, а главный редактор – отправиться в места не столь отдаленные.[!]
Один из моих друзей и наставников, работник прессы и в Союзе, и в Америке, часто вспоминает, как 18-летним юношей был принят в солидную киевскую газету в качестве «свежего глаза». В первый же день на первой же странице газеты он увидел ошибку, которая могла иметь самые трагические последствия: вместо делового и боевого заглавия «Продолжается борьба с грызунами» там красовалась фраза, мягко говоря, не отвечающая требованиям советского интернационализма: «Продолжается борьба с грузинами» (!) А в это время в Кремле сидел некий рыжий и усатый грузин, наводивший ужас не только на «одну шестую часть суши», но и на всю остальную сушу и все моря нашей планеты...
Здесь, в Америке, русскоязычные газеты состоят из 40, 50, 80 и более страниц, делятся на многочисленные отделы, сопровождаются приложениями и спецприложениями, изобилуют рекламой и частными объявлениями. Причем над этими газетами, даже самыми толстыми, работает очень небольшой коллектив технических и творческих работников. В их числе – несколько журналистов, пишущих на самые разные темы в самых разных жанрах; два-три корректора, правящих огромное количество статей и несметное множество объявлений, два-три наборщика, вносящих эти правки в текст, два-три дизайнера, «закачивающих» готовые материалы на полосы, наконец, главный редактор, который, помимо своих основных функций, нередко выполняет функции замредактора, стилиста, журналиста, корректора, наборщика, дизайнера и даже секретаря.
Конечно, к услугам всех газет – сонм внештатных авторов, но редко какой газете удается привлечь и удержать профессиональных журналистов, зато вокруг каждой роятся журналисты самозванные и самоуверенные. «Шедевры» последних по очереди правят редакторы и корректоры, но даже после всех чисток в них еще остаются более или менее грубые «ляпы». А «свежего глаза» в русскоязычных газетах США, увы, нет, и быть не может. Наши 18-летние юноши и девушки, с трудом понимающие русский, не годятся на эту роль, а экс-редакторы и корректоры не всегда до нее снисходят или не всегда находят путь к русскоязычной прессе. Поэтому в газетах нет-нет, да и проскальзывают ошибки. И заметьте, речь идет о газетах респектабельных, авторских, а не тех, что всегда обходились без журналистов, заменяя их вначале ножницами и клеем, а позже – интернетом.
Вскоре после моего приезда в Америку (а было это десять лет назад), я начала работать в одной из уважаемых русскоязычных газет в качестве корректора и стилиста. Газета делала первые неуверенные шаги на рынке, а у меня за спиной были годы работы в издательстве и в различных коллегиях переводчиков. Поэтому мне, разумеется, казалось, что я – более чем overqualified, но утешалась тем, что с основной своей работой буду справляться за несколько часов, а остальное время уделю творчеству. Через несколько недель от моей самоуверенности не осталось и следа, а творческие замыслы пришлось отложить в долгий ящик.
Вы спросите, что же произошло? А ничего особенного. Просто в газету приходило много материалов, возможно, интересных по содержанию и нужных с идеологической точки зрения, но написанных людьми, мягко говоря, не умеющими писать. Эти материалы надо было либо переписывать, либо нещадно править, а их авторы, в придачу, отличались невообразимым самомнением и могли устроить скандал по поводу самых незначительных изменений в их «гениальных» творениях.
Кроме того, газета росла и расширялась, число отделов постоянно увеличивалось, а число журналистов и корректоров оставалось неизменным. Страницы новых, практических приложений («дом», «автомобиль» и т.д.) иногда заполняли дилетанты, которые, может быть, хорошо разбирались в проблемах недвижимости или автостраховок, но с грамматикой и орфографией русского языка были явно не в ладах. Эти любительские материалы тоже надо было заново писать или перекраивать, загромождая поля правками. А затем надо было садиться рядом с наборщицей, неспособной разобраться в хитросплетениях букв и знаков, и объяснять ей, что куда вставить, а что откуда убрать. На полосах я снова находила «ляпы», и тогда приходилось садиться уже рядом с дизайнером и снова объяснять, что к чему. А иногда дизайнера, тоже неимоверно нагруженного, надо было упрашивать, чтобы он снизошел до такой мелочи, как орфографические ошибки и опечатки.
К концу каждого рабочего дня у меня пухла голова, рябило в глазах, до предела напрягались нервы. А к концу каждого вторника (дня перед выпуском газеты) я не смогла бы с ходу ответить на вопрос: «Как пишется слово «корова» - через «о» или через «а»...?» Конечно же, я была бесконечно рада, когда меня попросили извлечь творческие планы из долгого ящика и из категории правящих перевели в категорию пишущих, то бишь журналистов... Но, конечно же, я буду всегда помнить, как тяжко приходится корректорам в русскоязычных газетах Америки...
«Русский базар» - газета респектабельная, сумевшая за неполные десять лет своего существования завоевать любовь читателей, привлечь и удержать прекрасных авторов, создать сплоченную команду настоящих профессионалов, в том числе – корректоров. Но, поверьте, этим корректорам, правящим огромное количество статей и несметное количество объявлений на 160 страницах газеты, все же приходится очень нелегко. И я надеюсь, что наши читатели отнесутся к их труду с тем же уважением, с каким они относятся к читателям.
Теперь обратимся к другому письму – о телевидении. Его автор, к сожалению, не осознает, что русскоязычные СМИ в Америке – не государственные, а коммерческие. Они не зависят от прихотей разных усатых или гладко выбритых вождей и даже от мэра Блумберга с его кампанией, направленной против шума. Зато они очень и очень зависят от рекламы, которую уважаемый М. М. предлагает «выделить в отдельную программу с указанием времени». А рекламодатели, увы, не хотят, чтобы их отделяли и втискивали в какие-то временные рамки. Напротив, они хотят, чтобы информацию об их бизнесах и продуктах включали в самые «горячие», хоть и вредные для здоровья телезрителей программы. Например, в криминальные сериалы, которые, возможно, вызывают отвращение у пожилых людей, но которые с увлечением смотрят люди помоложе. При этом никто не мешает уважаемому М. М. основать ассоциацию, борющуюся против насилия на экране и отстаивающую интересы зрителей русскоязычных телеканалов США. В Америке полно общественных организаций, и все они с чем-то борются, отстаивают чьи-то права и интересы.
Ко всему этому добавлю, что мы всегда рады письмам наших читателей, которые критикуют русскоязычные СМИ вообще и «Русский базар» в частности. На критике, как на ошибках, учатся, а в диалогах, как и в спорах, рождается истина.