Сергей Живетин

Представьте себе брошь в форме птичьего гнезда, изготовленную из... часовых стрелок. Функциональность, хрупкость, художественный беспорядок и своеобразная, загадочная красота...
Это удивительное произведение ювелирного искусства, созданное молодым мастером Сергеем Живетиным, отражает многое – его мировоззрение, эстетическое кредо, его отношение к природе, искусству, к загадкам жизни. Но, кроме того, «гнездо» и другие, столь же оригинальные работы сделали Сергея счастливым обладателем престижнейшего Hoffman Prize, который называют «Оскаром» ювелирного искусства. Он ежегодно вручается трем художникам-ювелирам на проходящей в Германии выставке-конкурсе «Schmuck» («Ювелир»), которая, начиная с 1959 года, собирает самых талантливых мастеров мира и предлагает вниманию любителей самые выдающиеся произведения современного ювелирного искусства. В этом году на конкурс были приглашены 55 мастеров из 19 стран.
Hoffman Prize, который показал нам Сергей, на днях заглянувший в редакцию РБ, тоже весьма оригинален. Небольшой, но очень тяжелый параллелепипед, изготовленный из трех, по идее, не сплавляющихся металлов (бронзы, стали и серебра), он напоминает загадочный неземной монолит, который в знаменитой «Космической одиссее» Стэнли Кубрика превращает обезьяну в человека...
«Немцы предпочитают, чтобы приз оставался в Германии, потому и сделали его таким тяжелым, - шутит Сергей, – Я стал вторым американцем, получившим Hoffman Prize в течение 46 лет. И первым американцем советского происхождения...»
Сергей Живетин родился в Ташкенте в 1977 году, в Америку приехал с родителями в 1992. Учился в Parsons School of Design, получил степень магистра в SUNY, а сейчас живет в городке Нью-Полтс и преподает в New Jersey City University. Но большую часть времени проводит в своей студии, где занимается любимым делом.
«Мне было восемь лет, когда я начал делать миниатюрные модели кораблей, самолетов, - вспоминает Сергей. - И уже тогда меня заинтриговали возможности очень малых размеров. Привычные для нас формы в уменьшенном виде становились вдруг загадочными, интересными, прекрасными. Особенно меня привлекали формы, связанные с войной, армией, - мне импонировала их элегантность, горделивость. Возможно, потому, что я рос в спартанской атмосфере...»
- Когда вы почувствовали, что ваше увлечение становится делом жизни?
Оно всегда было делом моей жизни, я никогда не хотел заниматься ничем, кроме этого. Конечно, я постоянно стремился создавать что-то новое, совершенствоваться, но никогда ничего не делал для продажи, не шел на компромиссы в моей эстетике...
- И как же с этим бессребреничеством мирились ваши родители? Ведь большинство наших иммигрантов мечтают, чтобы их дети стали врачами, адвокатами, программистами, словом – имели доходную профессию.
Мои родители – потрясающие люди, которые всегда меня поддерживали. Врач, адвокат, - такое, конечно, было у них в уме, но они на меня не давили, за что я им бесконечно благодарен.
- А когда вы осознали, что ваше хобби – это высокое искусство?
Когда стал учиться в колледже и понял, что есть люди, которые считают миниатюру искусством – миниатюру не только в скульптуре, но и в ювелирном деле. Я считаю, что мои работы – на грани скульптуры и «ювелирки». Они могут восприниматься как произведения искусства, но могут и служить как украшения. В диалоге с человеческой плотью они обретают особые свойства. Мне вообще не нравится скульптура, которая не имеет отношения к человеческому телу, которую нельзя взять в руки, получить удовольствие от ее осязания. Мне настолько приятно держать в руках то, что я делаю, что мне хочется передать это ощущение другим людям. Я хочу, чтобы они не только видели, но и осязали мои изделия. Это практически невозможно, если они находятся в музеях, под стеклом. Зато в галереях их можно пощупать – и полностью понять, ощутить их смысл...
На выставке «Schmuck» Сергей представил две серии работ – изделия из сверхпрочного и необычайного эластичного металла нитинола и изделия из часовых стрелок, объединенные названием Time Structures («Структуры во времени»). К сожалению, у меня пока не было возможности подержать эти структуры в руках, а значит – полностью понять (ощутить) их смысл, но даже на фотографиях они производят потрясающее впечатление. К примеру, филигранное, сетчатое, воздушное кольцо из нитинола. Перстень, где вместо печатки или драгоценного камня – крупная черная часовая стрелка, напоминающая и крыло, и голову ворона. Ажурная брошь из часовых и минутных стрелок в форме креста. Другая брошь, созданная по образу и подобию...Пентагона (она пользовалась особым успехом на выставке). И еще одна – «каре» (боевое построение пехоты). Такое же, как в «гнезде», сочетание геометрии с биологией, упорядоченности с художественным беспорядком, заземленности с невесомостью. Ощерившиеся ряды «штыков» (стрелок) напоминают и иголки ежа, и хрупкие, оголившиеся веточки кустов, и даже снежинки...
- Откуда эта необычная идея - создавать украшения из часовых стрелок?
Она пришла совершенно неожиданно. Я подрабатывал, собирая часы. Впервые увидел множество стрелок отдельно от циферблата, стал с ними возиться, увидел, что можно создавать необычные формы. Стал закупать стрелки и делать, вернее, как бы натурально выращивать из них различные структуры. Сейчас стрелки для меня специально изготавливают.
- Что значит «натурально выращивать»?
Я не ставлю перед собой задачу – создать определенную форму. Я работаю со стрелками и наблюдаю, какие формы получаются. В результате они создаются не извне, а как бы изнутри. Внешние формы образуются из элементов их внутренней структуры, причем формы вневременные, не зависящие от стиля, моды, тенденций. Они производят многосторонний эффект - визуальный, эстетический, даже... философский.
- Вы считаете, что в процессе творчества художник уподобляется природе, даже Творцу, сливается с ними и заново открывает вечные истины, вневременные формы, способы приобщения к ним людей?
Что-то в этом роде. Меня, например, очень привлекает «архитектура» животных – пауков, пчел, птиц. В их сооружениях нет декоративных элементов, зато есть честность, лаконичность, экономность использования материала, независимость от поверхностной, броской красоты. Они стараются сделать не красиво, а удобно, но в результате создается подлинная красота.... Поэтому я считаю «гнездо» очень важной работой.
- Какие еще формы вы относите к вневременным?
Многие. Например, купола. Их можно увидеть в архитектуре почти всех религий, они основаны на законах физики, структуры строительного материала. В моих «Time Structures» – несколько брошек в форме куполов. И опять-таки, они были созданы как бы случайно. Я начал их строить изнутри, из центра, не зная, как будет выглядеть поверхность. Возможно, подсознательно, я хотел понять, как и почему создавались купола... В сущности, каре, пентагон (пятиугольник) – тоже вечные формы.
- А что вас привлекло к нитинолу?
Наверное, его парадоксальность. NITINOL – это аббревиатура: nickel, titanium, naval ordinance laboratory (лаборатория по производству снарядов). Этот металл, созданный для военной промышленности, сейчас широко используется в медицине, то есть не разрушает, а лечит. Кроме того, он очень эластичный - в сто раз эластичнее стали и в десять раз ее прочнее. Он почти подобен органическим материалам – шелку, хлопку, - но при этом остается металлом. Поэтому нитинол очень удобен для ювелира. Из него можно создавать формы невесомые, практически невидимые. Миражи. Но эти миражи можно носить. Более того, они облегают, даже массируют тело...
- Я вижу, ваше искусство вообще основано на парадоксах. Из часовых стрелок – своего рода символа времени – вы создаете вневременные формы, громоздкие военные сооружения превращаете в ажурные украшения. Осязаемые миражи, миниатюрные «пентагоны»...
Может быть. В сущности, и в самом искусстве миниатюры, в превращении большого и массивного в маленькое и легкое, есть нечто парадоксальное.
- Не кажется ли вам, что современное ювелирное искусство, как и дизайн одежды, отчуждается от человека, перестает быть функциональным, превращается в искусство для выставок, шоу, музеев, а не людей?
Напротив, я считаю, что традиционные ювелирные изделия не создавались для человека. Во всяком случае, изначально. Они создавались для показа богатства, перевозки ценностей с места на место. Они не вступали в диалог с человеческим телом и лишь частично были продуктом человеческого труда. Драгоценные камни созданы природой, человек их всего лишь шлифует. Другое дело – металл. Поэтому я не использую драгоценных камней в своем творчестве.
- Вы бы хотели, чтобы ваши изделия запустили в серийное производство?
Их невозможно запустить в серийное производство. Они ведь создаются в основном руками. У меня в студии есть различные станки, но я их использую минимально. Кроме того, мои работы – необычные, неброские - вряд ли заинтересуют ювелирную индустрию, вряд ли привлекут массового потребителя. Даже арт-маркеты и галереи не горят желанием приобретать такие работы – они не продаются. Их приобретают только музеи. Поэтому я так рад, что мое искусство – строгое, бескомпромиссное - было по достоинству оценено на выставке в Германии.
- Что ж, большое вам спасибо, Сергей, и, по традиции, желаем дальнейших успехов.